Вслед за Дэном я прохожу в его промозглую квартиру, где все свободные поверхности отданы живописному холостяцкому беспорядку - опять-таки вспоминаешь зрительный зал в киноцентре, груды мусора на полу после нескольких подряд утренних показов мультика "Бэмби": трусы, носки, картонки из-под китайской жратвы, пультики от священной аудио-видео-коровы, объявления о найме на работу, пустые аптечные пузырьки из-под рантидина, пепельницы, разнокалиберные рюмки и стаканы, журналы - и все это вперемешку с несколькими чучелами птиц, которые он прихватил с собой в то утро, когда бросил Джасмин: гуси, утки и ястребы - наглядное подтверждение (хотя это и так ясно), что природа рано или поздно за террор над ней расплатится.
- Выпьешь?
- Нет, спасибо.
Стакан Дэна, на котором вместо геральдических гербов красуются бульдозеры, с коротким кряком отрывается от импровизированного кофейного столика - поставленных один на другой гладеньких алюминиевых кейсов, какие были в моде у шишек наркобизнеса в 1930-е годы, - и Дэн, прежде чем поднести стакан ко рту, изрекает:
- Молодежь нынче пошла - чистюли, аж поскрипывают.
- Допустим.
Сидя в коричневом велюровом кресле, Дэн опрокидывает стакан в глотку.
- А я махну еще стаканчик. Как тебе Европа?
- Нормально.
- Правильно! Молчание - золото.
Дэн идет в другой конец комнаты, наливает себе, зажигает сигарету, потом возвращается, садится прямо напротив меня и спрашивает с деланной доверительностью вкрадчивым голосом коммивояжера:
- Так-так. Что я слышу - будто ты направо-налево рассказываешь всем, какое я исчадье ада?
- Хм, Дэн. А где доказательства, что это не так?
- Что ты несешь, черт тебя дери?
- По дому, что ли, соскучился?
- Слушай, ты все-таки выродок.
- Вот-вот. Из-за таких высказываний ты и докатился до нынешнего состояния.
Дэн замолкает, потом с улыбкой говорит:
- Ты все не меняешься, да?
- Дэн, почему ты ушел от Джасмин? И почему ты так ушел? Паскудно.
- Я не намерен обсуждать эту тему. Мой адвокат не советовал. - Дэн тушит сигарету. - И кстати, чему я обязан удовольствием лицезреть тебя сегодня?
- Дружеский визит, ничего больше.
- Шпионить пришел? Ну и что ты ей скажешь? Какую дашь мне в рапорте характеристику? Положительную?
Я молчу.
- Ладно, ладно. Дыши ровно. Но и ты на меня не наезжай. Ты вот думаешь, что знаешь меня, и зря - ничегошеньки ты не знаешь. Что ты сделал со своими волосами?
- Сейчас так модно, - говорю я, рассеянно проводя пятерней по торчащим в разные стороны гелем склеенным "свечам".
- Сопляк ты сопляк, дешевка! Но, с другой стороны, мода есть мода. Я сам в свое время патлатый ходил.
У Дэна те еще волосы - вечно слипшиеся, "мокрые". Но меня на этот крючок не подцепишь, дудки. Когда имеешь дело с алкашом, лучше помалкивать, все равно очков в свою пользу не заработаешь. В лучшем случае выйдет ничья. Тактика поведения? Упреждающая - напустить на себя скучающий вид. Односложность реакций и поведения - вот самый действенный способ совладать с неуправляемыми субъектами, да и вообще с любой неуправляемой ситуацией. Пусть лицо у тебя будет как картинка на компьютерном мониторе во время рабочей паузы. Не позволяй никому догадаться о том, какие мысли тебя увлекают, в какие игры ты любишь играть, в какие дали тебя заносит воображение. Никого не допускай к сокровенному!
- Зелен ты еще, - заводится Дэн, - Лет через десять звякни мне - тогда и потолкуем. Тогда ты уже поймешь, что не все дороги перед тобой открыты. Погоди, ты еще не видел, как у тебя перед носом захлопываются двери, одна за другой. Небось, тогда и спеси поубавится!
Дэн все хлебает свое пойло. На "кофейном столике" перед ним рассыпана его коллекция порционных пакетиков (соль-перец, сливки для кофе, горчица) и пластмассовых ложечек, вынесенных из разных фаст-фудов. Не приведи Господи, чтобы моя жизнь превратилась когда-нибудь в такое убожество - судорожные попытки хоть как-то, по крохам собрать то, что еще осталось от былой силы, хоть чем-то заполнить вакуум, когда все надежды пошли прахом! Но - и то верно: звякни лет через десять, тогда и потолкуем. Кошмар.
Дэн еще какое-то время разглагольствует про нашу семью, мою учебу и свои собственные виды на будущее.
- Если хочешь, передай Джасмин, что я скоро выберусь из этой помойки. Буду жить в роскошном кондоминиуме.
- Ну-ууу?
- Ронни даст мне ключи от квартиры в "Луковом" комплексе, все равно покупателей на нее нет как нет. Скорее всего, и не будет. Сколько мне платить за аренду - лучше не спрашивай, не скажу.
Ронни - бывший партнер Дэна по бизнесу.
- Конечно. Понятно.
- Телевизор вот с таким экраном - это на нижнем уровне, везде "светомаскировочные" шторы, в ванной джакузи на подиуме, и окно во всю стену с видом на Луковую балку.
- Круто.
- Так что лично я, считай, устроен. С комфортом, как в старые добрые времена. Сам себе хозяин. Мы еще поживем!
По моим наблюдениям, единственная черта, достойная восхищения в некоторых людях, напрочь лишенных других достойных восхищения черт, это то, что у них, по крайней мере, нет привычки себя жалеть.
- Ладно, Дэн, мне пора. - Насмотрелся я на него, с меня хватит. Такое впечатление, что ему мою мать бросить - все равно как после крупного выигрыша на скачках сходить в магазин уцененных товаров и там ни в чем себе не отказывать.
Дэн, в свою очередь, смотрит на часы и объявляет, что ждет звонка по телефону-автомату на углу. Супермодный телефонный аппарат, который достался ему в прошлом году в качестве поощрительного приза за то, что он залил полный бензобак, почему-то (странно, правда?) сломался. Он выходит вместе со мной, и мы спускаемся по лестнице.
- За что платишь, то и получаешь, - кричит он, обгоняя меня и устремляясь к звенящей телефонной будке на углу. - Всё, впредь буду покупать только качественный товар, - он срывает с рычага трубку и, прежде чем ответить, успевает крикнуть мне: - Европейский!
Так вот.
Может, Анна-Луиза права - может, никому не дано знать, что приключается с двумя людьми, которые сегодня любят друг друга, а завтра нет. Я никогда ничего не смогу понять про Дэна и Джасмин. Что же тратить силы на пустые домыслы.
На противоположной стороне улицы я замечаю "Человека, у которого 100 зверей и ни одного телевизора" - он катит тележку со старыми газетами в пункт приема макулатуры. Сознательный. На меня вдруг накатывает какой-то панический страх: а вдруг их развод повлияет на оценку моей платежеспособности, ведь в прошлом году я завел себе сразу шесть пластиковых карточек - у представителей разных банков, которые приходили к нам на кампус вербовать клиентов. ("Обратите внимание на голограммы, мистер Джонсон. Такие голограммы у вас в бумажнике, представляете?") М-да.
Я скрываюсь в Комфортмобиле, ставлю кассету с какой-то крутой записью - в надежде, что не одна, так другая мощная тема в конце концов совладает с моим настроением, но нет. Я вынимаю кассету, делаю вдох-выдох, хлопнув дверцей, завожу моего зверюгу и уплываю прочь, словно серебристая птица верхом на аллигаторе, скользящем вниз по течению Амазонки.
10
- Делишь возраст мужчины пополам и прибавляешь семь.
- А-а?
Джасмин снова повторяет, что это китайская формула для расчета счастливого брака.
Джасмин хлопотала по дому в чем мать родила, когда я открыл входную дверь и вошел внутрь. Пристыженно заметавшись, она обмотала вокруг талии половичок из коридора и, словно фокусник, извлекла из бака с нестираным бельем красную водолазку и в придачу Дейзины тапки-носки по щиколотку. Ей и невдомек, до чего потешный у нее вид, когда она в этом наряде беседует со мной в Модернариуме. И опять мы сидим вполоборота друг к другу - классическая конфигурация телевизионного ток-шоу.
- Сам перебери в уме все знакомые тебе супружеские пары, Тайлер. Мне было тридцать один, а Дэну тридцать пять - к смотри, что из этого вышло. Дэну нужно было жениться на двадцатипятилетней. А вот дедушка женился на бабушке, когда ему было двадцать четыре, а ей двадцать, - так они скоро бриллиантовую свадьбу справят!
Джасмин сейчас кажется совсем девчонкой. Хиппи из нее, наверно, была хоть куда. Представляю, какой красоткой она была в двадцать!
- Да ты не переживай, - спохватывается она, сообразив, что Анна-Луиза и я - ровесники, обоим по двадцать, и, значит, наши отношения обречены. - Это только глупые предрассудки.
Как настоящий гость ток-шоу, Джасмин делает несколько глоточков красного фруктового чая и переводит разговор на другую тему:
- Ну что ж, приятно слышать, что Дэн, когда ему звонят, вынужден теперь скакать по уличным автоматам. Ты отлично справился с заданием. Больше я к тебе с этим приставать не буду.
- Да уж, избавь меня.
- Мне кажется, он начал потихоньку выводиться из моего организма. Я дистанцируюсь. Помнишь, сколько лет мы жили здесь и даже не подозревали, что в углах под потолком у нас поселились пауки, пока вдруг не увидели паутину на рождественских снимках? Тут та же история. Дистанция! Жизнь, моя жизнь, не стоит на месте. Занятия в женской группе очень мне помогают. Я, может, даже сделаю стрижку. Представляю, как я вас всех достала своим настроением за последние полтора месяца.
- Стрижку? - У меня тут же пробуждается интерес.