Все так же глядя мимо меня, Анатолий слабым невыразительным голосом поведал, мол, он знал, что на дороге гололед: утром прошел дождь, а вечером ударил крепкий мороз, но Рита настояла, чтобы они поехали в город, утром ей нужно было на примерку к портнихе, а на вечер у них были билеты в театр… Девочки согласились остаться вдвоем на даче. По телевизору показывали интересный фильм. В Лахте встречный грузовик неожиданно занесло, потом закрутило на дороге, он ослепил Анатолия, а потом с ходу врезался в бок, как раз с той стороны, где сидела Рита. Удар был очень сильный…
Он закрыл глаза, мне даже показалось, что уснул, но немного погодя вдруг пристально и остро взглянул мне в глаза и спросил:
- Она… умерла?
Я молча нагнул голову. Тяжелая пауза продолжалась до бесконечности, я боялся взглянуть на него. Дыхание его было совсем тихим, я услышал странный звук: кап-кап-кап! Осторожно повернул голову, но ничего такого, откуда могло бы капать, не обнаружил. И почему-то этот звук вызвал в моем воображении деревню Кукино, деревянную бочку у крыльца дома дяди Федора, капли дождя, срывающиеся с крыши и равномерно падающие в переполненную бочку.
- Было у меня одно нехорошее предчувствие,- вдруг заговорил он как в бреду, не глядя на меня.- Утром вышел на берег залива, солнце осветило торосы, они засверкали, даже больно глазам стало… Стою, смотрю на рыбаков, согнувшихся у лунок, и вдруг раз дался гулкий треск, торосы зашевелились, а от берега в сторону моря побежала черная извилистая трещина… А рыбаки подергивают короткими удочками и ничего не видят… Я стал кричать, показываю на трещину, а они как черные пни - ноль внимания. И тогда я подумал, как рядом смерть ходит с жизнью… Подумаешь, трещина на льду! А я вот тогда на берегу залива вдруг о смерти подумал…
- Сколько людей, столько и смертей,- сказал я.
Не умел я найти для Анатолия нужные слова утешения, да и не такой он человек, которого нужно утешать.
Он смотрел в потолок и молчал. Я уже подумал, прямо с открытыми глазами заснул, но он снова заговорил:
- Забери к себе девочек. У нас… у меня нет более близких, чем ты, в Ленинграде.
- Да-да,- закивал я.- Утром же отправлюсь за ними.
- Вечером,- сказал он.- Они ждут нас поздно вечером…
В палату вошла Полина, присела на краешек постели рядом с Остряковым, вытащила из-под одеяла его смуглую руку, нащупала пульс, затем бросила взгляд на прибор, прикрепленный к изголовью, от прибора уходили под одеяло красные резиновые трубки.
- Спать,- властно сказала она.- Вам нужно заснуть…- Достала из кармана халата таблетку, положила Анатолию в рот, дала запить из граненого стакана, стоявшего рядом с графином на тумбочке, покрытой белой накидкой с желтым пятном.
Мы вместе вышли из палаты. Глаза у Острякова были закрыты, однако я услышал его тихий голос:
- Объясни им как-нибудь… помягче…
Полина бросила на меня выразительный взгляд, а когда вышли в коридор, сказала:
- Я же тебя просила!
- Ему можно… знать правду,- ответил я.- Таких людей, как Остряков, не обманывают.
- Очень мужественный человек,- подтвердила Полина.- На многих я насмотрелась… Такие, как он,- редкость.
- Такие люди вообще редкость в нашей жизни,- сказал я.
Я сидел в ординаторской рядом с Полиной. От нее пахло лекарствами. Я рассказал ей про Вику и Нику, оставленных на даче.
- Будут жить у меня,- сказал я.
- Бедные дети,- вздохнула Полина.- Какой страшный для них удар!
И надолго замолчала, впрочем, я тоже помалкивал. Когда я собрался уходить, Полина торопливо, но решительно проговорила:
- Вот что, Георгий, привози девочек прямо ко мне. Ну где тебе, мужчине, справиться с такой оравой? У тебя, слава богу, своя дочь…
- Вот еще! - возразил я.- Ты в коммуналке, а у меня все-таки отдельная квартира. Пусть у меня живут, хоть сто лет! Варька будет только рада.
- Как знаешь,- сказала Полина.
Ночной Ленинград был тих и спокоен. В окнах домов редко где горел свет. У Петропавловской крепости в большой полынье дремали дикие утки, я их хорошо различал с Кировского моста. Последние годы все больше уток зимуют на Неве, сообразили, что в большом городе им не грозит опасность. Люди подкармливают их.
А хорошо ли это? Привыкнут утки к человеку, станут доверять, а люди - разные. Прилетят утки в родные края на озеро гнездиться да птенцов выводить, а в них там станут охотники палить из ружей. Я сам в Кукине не раз слышал на закате, как стреляли в уток на озере Вельё.
После работы мы встретились с Олей Журавлевой у входа в метро "Площадь Ленина". Она попросила меня по телефону в семь вечера приехать на Финляндский вокзал. Зачем, объяснять не стала. Голос, как всегда, спокойный. Попросила не опаздывать, потому что у нее еще дела дома.
В городе стояла оттепель, с крыш весело капало, как весной, на проезжей части разлились лужи, снега нигде не видно, даже на крышах. Такая погода радует в марте, начале апреля, а в феврале привычнее слушать голос вьюги да видеть вокруг кружащийся снег.
Оля стояла у колонны и смотрела прямо перед собой. Увидев меня, улыбнулась и помахала рукой. Я знал, что разговор предстоит не слишком приятный, надо было наконец ставить точку, после новогодней встречи с Вероникой наши отношения не могли продолжаться. Несколько раз Оля заходила к нам, но получалось все так, что поговорить нам и не пришлось. Не то чтобы Варя мешала, просто никто из нас, по-видимому, не хотел начинать этот тяжелый разговор…
Я думал, что точку придется ставить мне, но ее поставила сама Оля Журавлева. Причем я видел, что она чувствует себя виноватой и старается как-то утешить меня. Короче говоря, без долгих подходов Оля, покраснев, заявила, что выходит замуж. Они уже подали заявление в загс. Краснеть ей пришлось в эту встречу много раз.
Первый мой вопрос был: за кого?
- Ты его не знаешь,- сказала она.
- Хочешь взять меня свидетелем? - невесело пошутил я.
Еще несколько минут назад я готовился сказать Оле, что нам больше не следует встречаться, так как я полюбил другую женщину, и вот Оля сама мне сообщает, что выходит замуж. Мне вспомнились слова Цезаря, который говорил, что великие дела совершаются, а не обдумываются до бесконечности… Вместо того чтобы обрадоваться,- ведь проблема наших дальнейших отношений с Олей разрешилась сама собой,- я вдруг испытал острое чувство утраты.
- Так все быстро? - сказал я.
- Он влюбился в меня без памяти,- говорила она.- Я так не могу любить… И ты, дорогой, не можешь. Поэтому у нас с тобой ничего и не получилось.
- Наверное, мало, когда только один любит?..
- Он мне нравится,- сказала она.- Пожалуй, так же, как и ты…- Она покраснела.- Но за тебя мне замуж никогда не хотелось, а за него - да!
- Я шел сюда и думал о том, как тебе сказать, что мы больше не будем встречаться,- начал я.
- Я знаю,- с улыбкой перебила она.- Ради бога, не подумай, что я выхожу замуж назло тебе. Ты мне нравился, и я с тобой встречалась, потом у тебя появилась другая… Не делай большие глаза, я знаю, но дело не в этом…
- У тебя у самой были другие…- упрекнул я.
- Мы с тобой все-таки не муж и жена…
- К счастью,- вздохнул я.
- Я знала, тебе не нравится, что я встречалась с другими… Не подумай только, что каждому отдавалась… Когда у нас все было хорошо, я была тебе верна, Шувалов!
- И тем не менее, когда я ждал тебя в Кукине…
- Кукино? - наморщила она свой чистый лоб.
- В деревне, куда ты обещала приехать, но, увы, не приехала. Ты укатила на юг… С этим самым?
- С другим,- она снова покраснела.- Он мне тоже нравился.
- Сколько же их? - вырвалось у меня.
- Я не виновата, что такой уродилась,- с обезоруживающей улыбкой произнесла Оля.- Поэтому я никогда бы и не вышла за тебя замуж… Я не хотела бы причинять тебе неприятности. Видишь ли, ты по натуре собственник.
- Он тоже баскетболист? Или бегает с клюшкой?
- Чтобы найти своего мужчину, нужно искать его среди других,- с обезоруживающей простотой ответила Оля.- Я и ищу.
- Уже нашла.
- Может, нашла, а может, и нет,- вздохнула она.- Думаешь, это так просто? - И посмотрела на меня светлыми чистыми глазами.
- Всё как по нотам! - весело рассмеялся я.- Ты выходишь замуж, я люблю Веронику…
- Ее звать Вероника?
- Как его звать, можешь мне не сообщать.
- Ты никого из моих знакомых не знаешь,- сказала она.- Да и никогда не хотел их знать.
- Наверное, со счету бы сбился,- язвительно заметил я.
- Хорошо, что мы расстаемся не врагами,- сказала она.
- У тебя нет врагов,- сказал я.- И не будет.
- Я думала, ты обрадуешься,- вздохнула она.
- Чему?
- Ну что все так… получилось.
- Я рад за тебя, Оля.
- А я - за тебя, граф Шувалов! - не очень-то весело улыбнулась она.- Я все-таки привыкла к тебе, граф Шувалов.
- Не называй меня так,- попросил я.