- Не буду тебе, папочка, мешать,- притворно вздохнула моя дочь.- Ужин на плите, я вернусь сегодня поздно.
- В театр?
- Да нет, баскетбол,- беспечно ответила Варя.
- Баскетбол? - удивился я. Вроде бы она никогда не увлекалась этим видом спорта. Художественной гимнастикой занималась несколько лет, даже участвовала, когда училась в восьмом классе, в городских соревнованиях. Может, в Киеве стала бегать с мячом? Вроде бы рост у нее для баскетболистки неподходящий. Там на площадке играют дылды под потолок, а Варя среднего роста.
- Сегодня сборная Ленинграда играет с югославами,- пояснила Варя.- У меня билет в первом ряду. Посмотри по телевизору, может, и меня увидишь…- Засмеялась и ушла.
Зря не послушался ее совета и не включил телевизор… Может, тогда кое-что до меня и дошло бы! А я увлекся переводом и до Вариного возвращения не вставал из-за письменного стола. Я переводил книгу о том, как Кусто впервые совершил погружение с аквалангом. Это было для него открытием нового мира, и с тех пор он всю жизнь связал с изучением моря. Для аквалангиста открылся изумительный подводный мир, доселе скрытый от людей. На глубине пятидесяти футов Кусто стал вытворять невообразимое, он почувствовал себя как рыба в воде: кувыркался, делал сальто, парил над глубиной, потом заплыл в пещеру и увидел там множество омаров. Выбрав парочку побольше, поднялся с ними к поверхности, где его ожидали жена, Симона Кусто, и лучший водолаз Франции Фредерик Дюма…
Я слышал, как у парадной остановилась машина, некоторое время урчал мотор, потом хлопнула дверца, и машина укатила. Немного погодя Варя открыла своим ключом дверь.
- Наши выиграли,- радостно сообщила она с порога.
- Очень рад,- пробурчал я. Баскетбол меня со всем не волновал.
- Ты не ужинал? - ахнула дочь, заглянув на кухню.- Бедный па, ты совсем заработался! Если будешь себя голодом морить, то далеко не уплывешь на своем "летающем блюдце"…
- Ныряющем,- поправил я.- На чем это ты, если не секрет, прилетела со стадиона?
- На "Жигулях", номер, извини, не запомнила.
- Ты отчаянная девчонка! А если бы тебя куда-нибудь завезли?
- Зачем? - усмехнулась она.
На этот вопрос мне затруднительно было ответить, и она, чертовка, отлично это знала.
- Ну мало ли что… На дворе ночь.
- Я не думаю, чтобы владелец "Жигулей" смог польститься на мой старый плащ. Золотых колец и бриллиантов, как ты знаешь, у меня нет.
- Это что, намек? - сказал я.- Хотя у нас и графская фамилия, наследства нам наши предки не оставили.
- Я о бриллиантах и не мечтаю,- усмехнулась Варя.- По правде говоря, я их и в глаза-то не видела.
Больше я не задавал ей вопросов о том, кто подвез ее домой. Мы выпили по чашке чая и разошлись по комнатам. У Вари было приподнятое настроение, расстилая себе постель, она напевала.
- Оля тоже была на стадионе? - громко спросил я из своей комнаты.
- Ты ее сам спроси об этом,- уклончиво ответила Варя.
Смутные подозрения стали закрадываться в мою душу, но я их с негодованием отогнал: нет у меня никакого морального права осуждать Олю Вторую или свою дочь. Сам-то каков?
Вот ведь как бывает: в одном человеке уживаются сразу несколько любовей! Или то, что у меня было с Полиной, и любовью-то нельзя назвать?.. Если человек разменивается на мелкие любовишки, значит у него нет большой, настоящей любви… Перед моими глазами возникло милое белое лицо в обрамлении черных волос… Где она, Вероника? Что сейчас делает? Вспомнила хотя бы раз обо мне?..
С этой мыслью я и заснул.
Ольга Вадимовна Гоголева стояла у мраморной подставки с фигурой греческой жрицы и курила. Пепел она стряхивала в бронзовую пепельницу, которую держала в руке. Когда Ольга Вадимовна повернула голову в сторону окна, я вдруг уловил сходство и. о. директора нашего института с греческой жрицей. Что-то неуловимо общее было в чертах их лиц. Это длилось одно мгновение: Гоголева снова повернулась ко мне, и сходство пропало.
- Год кончается, а ваш отдел не сдал еще шестнадцати очень важных работ,- говорила Ольга Вадимовна.- Статьи о природе Фишера, Саймона, Винсента - где они? "Мировая динамика" Медоуза? "Природа, человек, технология" Коммонера? Статья Чандлера об атмосфере Земли?
Это верно, квартальный план мы не выполнили. Пока я был в отпуске - Альбина Аркадьевна замещала меня,- мои сотрудники не переусердствовали, это надо признать.
- Ольга Вадимовна, а почему вы не переберетесь в кабинет директора? - спросил я.
- Вы думаете, тогда переводы были бы сданы в срок? - усмехнулась она.
- Они будут сданы до конца года,- сказал я.
- Надеюсь…- Она поставила пепельницу на край стола, взяла раскрытую папку, неуловимо-быстрым движением надела очки в никелированной металлической оправе, пробежала взглядом по страницам.
- Меньше всех сдала переводов Грымзина,- она строго сквозь очки взглянула на меня.- Чем это можно объяснить?
- Евгения Валентиновна - видная у нас профсоюзная деятельница…
Я думал, сейчас она заговорит о положении в нашем институте, посетует на склоки, в которых принимают участие Скобцов и Грымзина, но она повела речь совсем о другом.
- Вы переводите для издательства книгу о Жаке-Иве Кусто?
- В нерабочее время,- заметил я.
Откуда она знает? Я никому не рассказываю о своих побочных работах для разных технических издательств, хотя это у нас и не запрещается.
- Кусто очень много сделал для охраны окружающей среды,- сказала Ольга Вадимовна.- Правда, его деятельность охватывает в основном морские глубины.
- Если учесть, что семьдесят процентов земной поверхности покрыто водой, это не так уж мало,- подпустил я шпильку.
- Мировой океан еще как-то может бороться с человеческим варварством, а вот реки гибнут одна за другой,- продолжала Гоголева.- А воздух, атмосфера? Если так дальше пойдет с загрязнением окружающей среды, то человечество в недалеком будущем на себе ощутит нехватку в воздухе кислорода, как это уже ощущают в больших городах, например в Токио, Лондоне, Нью-Йорке…
- В Ленинграде тоже бывает дышать нечем,- ввернул я, зная, что это больная тема нашего шефа.
Однако она не клюнула на мою удочку.
- Итальянское издательство "Фаббри" начало массовый выпуск двенадцатитомной энциклопедии "Планета Море",- продолжала она.- Шесть томов написал Кусто.
- Его переводить одно удовольствие,- сказал я.- Вы хотите включить в наш тематический план на будущий год все двенадцать томов энциклопедии?
- Когда закончите перевод книги о Жаке-Иве Кусто, покажите мне, пожалуйста,- не обратив внимания на мою иронию, попросила она.
- Боюсь, что мой перевод вас разочарует,- сказал я.- Прочтите лучше на английском.
- Я по достоинству оценила вашу скромность, однако мне нужен именно ваш перевод… Дело в том, что издательство поручило мне к этой книге написать вступительную статью…
Я чертыхнулся про себя: уж могла бы редакторша предупредить, что предисловие будет писать Гоголева!
- Вы расстроены? - с усмешкой посмотрела она на меня.- Я постараюсь написать статью на уровне вашего замечательного перевода…
Я мысленно поставил и. о. директора института на мраморный цоколь вместо греческой жрицы. Взгляд у нее, пожалуй, был такой же властный.
- Георгий Иванович, я вас очень прошу побыстрее сдать хотя бы самые ответственные переводы. Меня ведь тоже теребят.
Я решил сегодня же собрать своих переводчиц и учинить им нагоняй: с такими темпами, как они сейчас работают, мы и впрямь не успеем до конца года сдать плановые статьи. На днях две сотрудницы уйдут в отпуск. От Грымзиной мало толку, поэтому, бог с ней, пусть отдыхает, а вот без Альбины Аркадьевны придется туго. И она ни за что своим отпуском не пожертвует: каждый год она в "бархатный" сезон отбывает на Черноморское побережье. Приезжает черная, как головешка.
- Ольга Вадимовна, не кажется ли вам, что наш институт как-то сбился с рабочего ритма? - решился я напрямик высказаться.- Я принимаю все ваши упреки в адрес моего отдела, но ведь и другие работают спустя рукава?
- Вы считаете, что я не способна руководить институтом? - открыто взглянула она мне в глаза. Машинально достала из пачки сигарету, я полез было в карман за "ронсоном", но вспомнил, что перед отъездом из деревни подарил зажигалку дяде Федору. Говорят, подарки нельзя дарить, но я некурящий, и простит меня мой друг Толя Остряков, что его подарок перекочевал к моему дяде, который дымит самосадом с утра до вечера.
Передо мной сидела усталая, еще довольно симпатичная женщина с красиво уложенными дымчато-седыми волосами. Глаза ее без очков показались мне глубокими, выражение обычно сурового и замкнутого лица смягчилось.
Нет, я не считал, что Гоголева не справится с обязанностями директора нашего филиала, но я не мог понять одного: почему ее не утверждают на эту должность? Я убежден, что, будь Ольга Вадимовна сразу же утверждена директором, ничего подобного сейчас у нас не происходило бы. И Скобцов, и Грымзина давно бы успокоились и занимались своими делами, а не будоражили бы народ.