Под маской остросюжетного триллера прячутся мелодрама и философская притча, пародия и политический детектив. Эта книга - о любви, о ее всепобеждающей силе, о ненависти, о трагедии противостоянии Злу, о незримых связях, соединяющих прошлое и настоящее.
Он - Берл - израильский суперпрофессионал. Сейчас он работает на международную антитеррористическую организацию. Его задача самая благородная: он обязан предотвратить спланированное террористами убийство очень важного и достойного человека. Для этого Берл отправляется в Боснию, где судьба сталкивает его с девушкой, одержимой единственным желанием - отомстить за погибших родственников. А потом появляется русский парень, спецназовец, и теперь их трое, связанных одной целью. В повествование о наших днях жестко врывается история. И сейчас, и прежде по жизненной дороге рядом идут любовь и смерть, верность и предательство, самоотверженность и трусость…
Алекс Тарн
БОСНИЙСКАЯ СПИРАЛЬ
Берл вышел из машины, и полуденный иерусалимский зной, по-приятельски обхватив за плечи, жарко дохнул ему в лицо горьковатым запахом раскаленной земли и хвои.
- Отстань, бижу, - сказал Берл с легким оттенком досады. - Меня этим не возьмешь.
Прозрачная звонкая глубина висела над городом; тени пугливо прятались под стены и под деревья. Берл миновал мельницу и, спустившись по широкой лестнице, повернул налево. Каменные плиты мостовой ослепительно сияли на солнце. Остановившись у одной из дверей, он постучал.
- Открыто!
Берл глубоко вздохнул и открыл дверь. Он волновался. До этого момента ему ни разу еще не приходилось встречаться лицом к лицу с самим Габриэлем Каганом. Да и теперь, честно говоря, необходимость такой встречи представлялась ему сомнительной. Обычная ориентировка перед заданием… Зачем проводить ее на столь высоком уровне?.. Непонятно…
В большой комнате было прохладно. Посередине царил необъятный стол черного дерева, заваленный бумагами и разнокалиберными книгами с торчащими из них цветными закладками. Вдоль стен со стеллажей насупленно глядели темные толстые тома, посверкивая золотым тиснением корешков. У огромного, обращенного в сторону Сионской Горы окна стояли кресла - массивные, под стать всему интерьеру. Хозяин, сухо щелкнув суставами, встал из-за стола навстречу Берлу.
- Садитесь, молодой человек, - сказал он, указывая на кресла. - Я немедленно присоединюсь к вам, вот только закончу абзац… И налейте себе чего-нибудь… там… на столике.
Посреди фразы Габриэль Каган вернулся к небольшому ноутбуку и вновь принялся настукивать на клавиатуре. Последние слова старик произнес уже скорее себе под нос, нежели обращаясь к собеседнику. Берл улыбнулся. Легендарный Мудрец вовсе не выглядел таким уж внушительным. Высокий, нескладный, в домашнем клетчатом пиджаке и мятых бесформенных брюках, он походил на птицу-секретаря из детского мультфильма - особенно сейчас, когда, сгорбившись и нависая над компьютером своим огромными клювообразным носом, он совершенно по-птичьи выклевывал одним пальцем нужные клавиши.
Берл плеснул себе немного джина, добавил кубики льда и тоник.
"Надо бы и птице что-нибудь налить, а то ведь совсем высохнет…" - подумал он и приготовился кашлянуть поделикатнее.
- Мне ничего не нужно, - раздраженно произнес старик, не поднимая головы. - Садитесь, молодой человек, сколько раз повторять?
Берл пожал плечами и уселся в кресло перед окном. Опаленные солнцем стены Старого Города сияли перед ним в своем молчаливом величии. Жаркое полуденное марево струилось между холмами, и оттого казалось, что башни, шпили и купола Иерусалима плывут над землей, как на гигантском ковре-самолете.
- Небесный Иерусалим, - проговорил старик у него за спиной. - Подождите еще минутку, уже недолго.
Гм… Берл чуть не поперхнулся. Он что - мысли читает?
- Увы, не все, - Каган захлопнул крышку ноутбука и встал. - Только самые очевидные.
Он прошелся по комнате и встал рядом с Берлом, глядя в окно.
- Мигель Карцон. Приходилось ли вам слышать это имя?
Берл поерзал в своем кресле. Он чувствовал себя неловко рядом со стоящим Мудрецом.
- Карцон? Это уж не тот ли испанский судья, что сделал себе имя на судебном преследовании Пиночета?
- Именно. Весьма честолюбивый, блестящий молодой человек. В двадцать четыре года он был уже судьей. В тридцать два - членом Национального Суда Испании… - старик скептически хмыкнул. - Многие, особенно в академических кругах, невысоко оценивают его чисто профессиональные достоинства. Говорят, что парню не хватает глубины…
Мудрец замолчал.
- Завидуют?.. - осторожно предположил Берл.
- Что не вызывает никакого сомнения, - продолжил Каган, полностью игнорируя осторожную попытку собеседника превратить лекцию в диалог, - так это его исключительное умение выгодно себя подать. Пресса носит Карцона на руках. И что с того, что зачастую арестованные им очевидные преступники выходят сухими из воды благодаря плохой подготовке процесса? Кого это в конечном счете волнует? Кто вообще читает сообщения о судебных провалах, набранные мелким шрифтом между светскими новостями и биржевыми сводками? Шум, шум, шум!.. - вот двигатель современного мира!
Старик раздраженно фыркнул и забегал по комнате, щелкая суставами пальцев. Берл сидел, втянув голову в плечи и не понимая решительно ничего.
- Газетная жвачка! Телевизионное пойло! - гневно выпалил Каган у него за спиной и всплеснул руками. При этом его локти угрожающе хрустнули.
"Черт возьми, - подумал Берл. - Еще, чего доброго, развалится тут прямо в моем присутствии. Вот скандал будет."
- Извините, Габриэль, - торопливо заметил он вслух, не забывая, однако, и о таинственных телепатических способностях хозяина. - Если вы обвиняете в этом лично меня…
- Что?.. При чем тут вы? - Старик резко остановился. Он удивленно посмотрел на Берла, как будто начисто забыл о его присутствии, и теперь недоумевал, откуда вдруг в комнате взялся этот верзила с квадратной челюстью. Глубоко вздохнув, Каган вернулся к окну и сел в кресло рядом со своим гостем.
- Извините, Берл, - сказал он тоном пониже. - Я что-то нервничаю. Но с вашей непосредственной задачей это никак не связано. Итак, Мигель Карцон.
Старик составил вместе кончики длинных костлявых пальцев и продолжил уже совершенно бесстрастно.
- Когда нашему герою стало тесно в маленькой Испании, он, не колеблясь, вышел на международную арену. В самом деле: зачем в поте лица бегать за местными наркодилерами, если можно найти громкое дело и без проблем заработать себе заголовки в главных газетах всех мировых столиц? Скажем, предъявив иск правительству Аргентины или выдав ордер на арест дряхлого генерала Пиночета… Так оно и случилось. Карцон получил в точности то, на что он и рассчитывал: бесконечные интервью, сияние юпитеров, славословия на всех языках, лицо на обложках "Тайма" и "Ньюсвика". Но! Но, увы, молодой человек, честолюбие хуже наркотика - даже самые сильные почести и похвалы приносят всего лишь кратковременное удовлетворение. Как бы громко ни гремело имя честолюбца, ему непременно хочется еще. Еще громче, еще ярче, еще шире… И вот бывшего чилийского диктатора хватил удар, а бесплодная погоня за другими латиноамериканскими прохвостами наскучила ветреной прессе. Слава понеслась искать других героев, и наш бедный Мигель совсем загрустил.
Каган недобро усмехнулся.
- Тут-то мы и решили: зачем такому добру пропадать? Все-таки парень уже показал себя как гений пиара, так отчего бы нам не использовать его в нужном направлении?
Берл кивнул. Он начинал понимать, о чем идет речь. Международный террор! Как-никак, самая модная тема…
- Вот именно, Берл! - подхватил Мудрец, будто вновь услышав его мысли. - Модная тема! Карцона интересует мода, нас - война с террором на всех возможных фронтах. У Карцона - известнейшее имя, у нас - никому не известная информация. Ну как тут не составить взаимовыгодный картель?
Старик снова поднялся с кресла и прошелся по комнате.
- В настоящее время судья Карцон, сам того не зная, представляет для нас немалую ценность. Как обычно, он не пытается копать слишком глубоко, и поэтому мы сливаем ему нужные данные, особо не рискуя вскрытием наших источников. С другой стороны, информация немедленно попадает в прессу, и поднимающийся шум в какой-то мере затрудняет жизнь террористам. Так или иначе, мы заинтересованы в том, чтобы Мигель Карцон играл роль непримиримого борца с международным терроризмом как можно дольше. Наши враги, ясное дело, заинтересованы в обратном. Судья отнюдь не дурак. Он понимает, что его нынешние противники имеют совсем другие возможности, чем были у немощного Пиночета. Того можно было пинать совершенно безнаказанно, нисколько не опасаясь встречных исков; эти - решают свои проблемы, не обращаясь к адвокатам. Поэтому Карцон выстроил вокруг себя недурную, широкоплечую, хотя и несколько бестолковую охрану и теперь наивно приписывает ей главную заслугу в том, что он еще жив.
Берл улыбнулся.
- Да-да… - кивнул Мудрец. - Я же предупреждал вас, что глубина анализа никогда не была сильной стороной уважаемого судьи. Так или иначе, нам приходится охранять его своими силами. Ваша задача связана именно с этим.
Берл облегченно вздохнул.
- Никаких проблем, Габриэль. Я прекрасно знаю Испанию и…