– Да! Я и сейчас скажу, что все сны от сатаны, за исключением тех, которые служат для назидания и укрепления веры в Бога. Тех снов, которые заставляют человека торопиться в храм, чтобы помолиться за усопших своих родителей, друзей и знакомых. Но нужно запомнить следующее в этих случаях, что за некрещеных и за самоубийц церковь не молится. Нельзя о них молиться в храме. Некрещеные не являются христианами. У них нет Спасителя, а посему они идут после смерти тела туда, куда шли все люди до прихода к нам Спасителя – Господа нашего Иисуса Христа. У язычников царство мертвых называлось царством царя Аида. До крестной смерти Христа в ад шли, как праведники, так и грешники. Но там они находились в разных пределах. Своей телесной смертью на кресте Бог сошел в ад для освобождения всех праведников. Своим вознесением он освободил всех праведников, вознеся их в небо в Царствие Небесное. С этого момента ад стал прибежищем неверующих в Господа Иисуса Христа, а также всех грешников. Души этих людей находятся там, как бы в предварительном заключении. Они все ждут Страшного Суда. На этом суде будет окончательно решена их проблема. Грешников по молитвам христиан Господь милует.
– А как же он их может миловать, если они грешники? Они ведь при жизни, наверное, много согрешили. Я слышал, что человек должен каяться только тогда, когда он живет на Земле.
– Да, ты прав Володенька, так оно и есть. Но Господь может помиловать грешника и за гробом, если за этого грешника молится другой человек, еще живущий на Земле, если за человека молится церковь Христова. В зависимости от усердия в молитвах об усопших, изменяется к лучшему положение тех, о ком молятся. Но, ведь, не все люди сегодня ходят в церковь. И дома они не молятся Богу. Поэтому люди, попавшие в ад, не имеют никакой надежды на свое спасение. Все они ждут с нетерпением Страшного Суда и надеются на милость Божию. Но согласись со мной, ожидание на Земле тоже своего рода мука, а загробное ожидание – это такая мука, которая несравнима ни по каким пределам с земным ожиданием.
– Из ваших разговоров, Алексей Иванович, я понял, что на Земле нет безгрешных людей. Но люди бывают верующие и неверующие. Отличие одних от других в том, что первые спешат в храм, чтобы там помолиться и покаяться в содеянных грехах. А другие наоборот считают себя имеющими право на совершение грехов, а порой даже грехами гордятся, хвастаясь о них в компаниях при встречах со своими друзьями.
– Вот видишь, Володенька, какой я дотошный человек. Люблю пофилософствовать, порассуждать. А в молодости меня это мало интересовало.
– Алексей Иванович, но ведь я еще молод и мне, не понять до конца ваших пространных доводов. Я живу своими понятиями. Я твердо уверен в том, что и вы в молодости так же относились ко всему, как и я сейчас. Ничем не отличались от сотен своих сверстников.
– Да, Володя, ты прав! Я в своей жизни достиг своего дна и даже зарылся глубже. А сейчас страдаю от того, что неправильно жил.
– А почему вы считаете, что неправильно прожили свою жизнь?
– Да потому, что наделал такого, чего и вспоминать не хочется. А вспоминать нужно. В пьяном виде всякое бывало. Пьяный туман скрывает даже контуры тех грехов, в которых надо было покаяться. Хорошо если тебе кто-то рассказал вовремя о сделанной тобой мерзости. Тогда легче вспомнить и раскаяться. Пьяный человек полностью попадает во власть бесам. А им ведь очень выгодно это. Они его приводят к тяжким грехам и тут же вычеркивают из памяти все содеянное им. Они это делают для того, чтобы пьяница не знал о своих грехах. Как бы страхуют свое мерзкое богатство, хранящееся в их хартиях на этого человека. В хартиях бесовских записываются все грехи, сделанные человеком за всю его жизнь. Эти хартии они показывают ангелу хранителю, сопровождающему душу умершего человека на частный суд к Господу. Если человек покаялся о содеянных им грехах, то записи о таких грехах исчезают из бесовских хартий.
– Алексей Иванович! Вы обо всем так подробно рассказываете. Но ведь о таких вещах в нашей научной литературе ничего не написано.
– Милый ты мой! Да неужели безбожники напишут тебе об этом? Такие знания можно почерпнуть в основном в религиозной литературе. Нужно читать книги Святых Отцов нашей церкви, откровения очевидцев чудесных явлений. К одному из таких очевидцев можно причислить и меня. Володенька! Могу с тобой на эту тему и не разговаривать, так как сам страдаю маловерием. Я ведь не настаиваю на том, чтобы ты сразу поверил в Бога. Со мной почти постоянно сжились чудеса, и я их воспринимаю порой как обыденность, и, не смотря, на все продолжаю с большим усердием, любить свою плоть, а дух, который в меня вложил сам Господь остается без должного для него внимания. И это представь, происходит с тем человеком, который на себе испытал Божьи вразумления. Моя вера только чудесами и живет. Не будь их, я бы никогда не стал ходить в церковь. Видишь, как Господь заботится обо мне, подавая для укрепления веры чудесные явления. Главное, Володенька, не отвергай Бога. Не хули его, как это делают некоторые обиженные на него люди. Эти люди ждут благополучия только на Земле. Порой оно им дается, но они все равно ропщут, им кажется мало. Вот, как бы ты поступил, если бы знал, что жизнь человеческая не имеет своего конца? Что она продолжается после земной жизни человека, что от земной жизни зависит благополучие в потустороннем мире, стал бы ты готовить свое благополучие для загробного мира здесь или же оставил бы на потом, зная, что там уже будет поздно?
– Если бы я знал на сто процентов, то конечно бы стал готовиться здесь. Но ведь я не знаю. А вдруг ошибусь, тогда вся жизнь будет изломана. Она пройдет не по моему сценарию, и будет мне горько в конце дней своих, отправляясь в никуда, вспоминать пустое времяпрепровождение.
– Я с тобой не согласен. Твердо знаю, что жизнь идет не по твоему сценарию. Не все желанное тобой исполняется, а больше исполняется то, чего ты не всегда хочешь. Деньги, слава, женщины, а также прочие соблазны мира сего в итоге счастья не приносят. От всего такого одни неприятности. Все равно все будет потеряно. Всему земному придет конец.
– Да, конец! А там будет ли что? Ведь нельзя верить до конца рассказам тех же пациентов Моуди. Все такое может быть тоже плодом воспаленного предсмертного ума, проще сказать галлюцинациями.
– Вот заладил – галлюцинации! Галлюцинации! А я твердо знаю, что не галлюцинации. Я уже говорил, что нужно читать Святых Отцов, там ты найдешь примеры для утверждения веры.
– А почему я им должен верить?
– Им можно верить даже только из-за того, что они имели возможность общаться с потусторонним миром, обладали при жизни даром исцеления, даром ясновидения, пророческим даром и многими другими дарами, которые нам смертным совершенно недоступны. Даже после их земной жизни они продолжают исцелять людей, которые обращаются к ним с молитвенными просьбами об исцелении. Лично я получал такие чудесные исцеления. Хочешь, я тебе расскажу об одном из таких случаев, произошедшем со мной четыре года назад?
– Давайте, Алексей Иванович, я с удовольствием послушаю.
– Слышал ли ты когда-нибудь о святом мученике и целителе Пантелеймоне?
– Да откуда я могу о нем что-то знать? Ничего я о нем знать не знаю, и ведать не ведаю. Видите, при разговоре с вами стал употреблять чуть ли не старославянский язык. Мать моя, бывший партийный работник, воспитала меня в духе атеизма. Она была железной коммунисткой, а посему и прививала мне ненависть ко всему, связанному с религией. Я в детстве пытался сочинять стихи. Стихи конечно у меня не получались, а вот слова я рифмовал порой из старославянского языка. Свои произведения я показывал матери. Когда она их читала, то порой приходила в ярость из-за таких слов как дева, очи и тому подобных. Она набрасывалась на меня, говоря о том, что слова такие засоряют современный язык и что ими ни в коем случае нельзя пользоваться. Я удивлялся ее патологической ненавистью ко всему церковному а также к тому что хоть в малой степени можно было отнести к области религии. Она не любила мою бабушку, в доме у которой всегда в красном углу располагались иконы, и висела перед ними лампадка. Бабушка жила в подмосковном поселке Сходня в деревенском доме. В ту пору мне было около десяти лет. Я очень любил свою бабушку, а она только мною и жила. Со своей скудной пенсии покупала мне одежду и всякого рода гостинцы. А когда мать гневалась на меня, бабушка защищала меня. И вот однажды, когда бабушка поехала в Воронеж к другой дочке Шуре – моей тете, я с мамой приехал в Сходню. Нужно было присматривать за домом. Вначале все шло хорошо. Мама утром уезжала на работу, она работала в одном из райкомов. Я же оставался дома и целыми днями играл в войну с соседскими мальчишками. Однажды мама приехала с работы не одна, с ней была еще женщина, видимо с ее работы. Войдя в комнату, женщина удивленно сказала:
– Ну, Тамара, ты даешь! А еще коммунистка! Двойной жизнью живешь! На людях выпячиваешь напоказ свою фальшивую ненависть к верующим, а у самой-то в хате целый иконостас! Как это можно понимать? Тома, непорядок! Двум господам служить нельзя!
Мать, смутившись, сказала в свое оправдание:
– Это ведь не мои иконы, а мамины, а она ведь темная, безграмотная женщина. Всю свою жизнь не расставалась с ними. Церковь для нее дом родной. Ни одной службы не пропускала, а последнее время устроилась туда и работать. Как же я могу у нее все это отнять?