- Но ведь вам уже, наверное, лет сто! - изумился Зудов.
- Сто четырнадцать, - горделиво заметил старик. - Пей "Папу-Веру", сынок, и будешь жить ещё дольше. Или ты предпочитаешь эту гадость…другую?
- Видите ли, я… - смутился Зудов.
- Понятно! - прогремел Михаил Пафнутьевич, тут же залез правой рукой вглубь своей постели, куда-то на уровень детородного органа, достал цилиндрический предмет и со страшной силой швырнул его в Зудова. З. З. инстинктивно протянул вперёд левую ладонь и поймал предмет; это оказалась банка "Папы-Веры".
- А ну-ка пей за моё здоровье! - скомандовал старик. - А не то, ничего из меня не вытянешь! Тебе ведь интервью?
- Да нет…
- Всё равно…Пей, гадёныш!!
- Ну, я пойду… - сказала Сплошная, выходя и закрывая за собой дверь.
Захар Захарович и Михаил Пафнутьевич остались вдвоём.
- Пей, сука, - уже как-то совсем незлобно и даже весело повторил свой приказ Палтус.
Зудов откупорил банку с характерным шипящим звуком и произвёл мощный глоток. На вкус это пойло было характернейшим "Верычем". "Вот, блин, - подумал Зудов. - никогда я не пойму, чего они так спорят…По-моему, оба этих наши знаменитых напитка по вкусу не отличаются, ну совершенно, ничем!" Он сделал ещё один глоток и тут же почувствовал неумолимую волну какой- то безудержной, откровенной приятности, нисходящей с макушки его головы до самых кончиков пальцев и заставляющей всё тело вибрировать в такт какой-то сумасшедшей кайфовой прелести - это начиналось действие запрещённого, но так и не исключённого из рецепта первитина.
- Михаил Пафнутьевич… - счастливо произнёс Зудов. - Я вдруг понял, что я вас люблю, что я не прав, и…
- Всё мне с тобою ясно, - удовлетворённо перебил его старик. - Что, зацепило? Будешь ещё клеветать на мою бессметную "Папу-Веру"?!..
- Что вы, что вы!.. - замахал на него руками Зудов. - Отныне я буду пить только её! Вот выйду от вас, куплю сразу ящик и…И всем друзьям скажу и всем…
- Давай-давай. - уже даже как-то приветливо буркнул старик. - Ну, садись, излагай, чего там у тебя?
Ободрённый эти приглашением Зудов сел на единственный в комнате деревянный скрипучий стул и прямо с ходу пустился в наступление:
- Мне нужна ваша подпись!
- Чего-чего?… - изумлённо переспросил старик. - Подпись? Это ещё зачем?
- Видите ли, - сказал Зудов. - Не буду с вами темнить - с таким асом бизнеса - мы тут задумали одно дело…
- Прибыльное? - оживился старик. - Я - в доле? Моя подпись стоит недёшево…
"Вот же чёрт! - сокрушённо выругался про себя З. З. - И этот туда же! Чего я и опасался! Нет, ну везёт же мне - столько стариков есть обычнейших, готовых подписать всё, что угодно, просто за хороший обед с вином, а мне достаётся такая акула капитализма, который понимает во всех этих операциях лучше, чем я с Трутём вместе взятые! Ну надо же!.."
- Чего ты там задумался? - вкрадчиво спросил старик. - Никогда не ссы: вот тебе первый закон бизнеса…Не боись - много не возьму. Хотя это зависит от суммы, которую вы намереваетесь слупить…Но я надеюсь - это понятно, а?
- Понятно, - мрачно сказал Зудов. - Да особенно много мы не слупим. Мы просто хотим за взятку взять в банке кредит, заключить договор. скажем, с вами, вы подписываетесь, мы высылаем вам деньги, получаем их и…
- И я - крайний, - закончил за Зудова Палтус. - В результате вы делите между собой ваш миллиард, а меня переводят отсюда в следственный изолятор. Я правильно вас понял?
- Да нет, - сказал Зудов, никуда вы не садитесь, потому что…
- Потому что вы надеетесь, что я к этому времени умру. Угадал?…
З. З. вдруг разозлился.
- Ну раз вы заговорили настолько откровенно, то и я не буду скрывать, что вам осталось жить где-то не больше недели. Но если вы примете наше предложение, то мы сделаем эту неделю для вас…
- Это вы из-за моего СПИДа?… - расхохотался Михаил Пафнутьевич. - Ха-ха, они мне уже двадцать лет назад давали неделю, как только я им заразился, а я, как видите свеж, бодр и крепок! И надеюсь ещё вас - горе-бизнесменов, у которых-то и идеи ни одной своей нету, все - с бородой, да ещё с такой, как у маркиза Карабаса - пережить!..
- Но вы что же - не стали лечиться? - поражённо спросил Зудов. - Когда узнали? Сейчас же лечат СПИД, особенно на ранней стадии…"Писёныш" с ксилитом. Или…
- Мой штамм "Писёныш" и никакой там другой ксилит не лечит. Впрочем, попробуйте, может он вам и поможет, а мне - нет.
- Что вы хотите этим сказать… - упавшим голосом сказал Зудов, чувствуя что у него, от страшного предчувствия холодеют кончики пальцев и солнечное сплетение.
Михаил Пафнутьевич Палтус весело, совсем как-то по-детски рассмеялся.
- Да, вы меня правильно поняли, молодой человек. В банке "Верыча", которым я вас угостил была небольшая капелька моей крови. Небольшая, но вполне достаточная, чтобы заразить того, кто его пьёт, моим личным СПИДом. Видите, какая честь для вас: вы теперь инфицированы вирусом самого великого Михаила Пафнутьевича Палтуса! Ну что - разве это не счастье?… Разве это не стоит всех ваших долбанных денег?… Они надоедают буквально через полгода, уверяю вас…Ах, да, полгода вы, видимо, не протянете…
- Вы шутите? - со слабой надеждой спросил Зудов.
- Я?… Ничуть. Впрочем, не вы - первый, не вы - последний. Я специально изготовил целую партию таких банок и обычно угощаю ими особо ретивых журналюг, которые раскапывают-таки тайну, что я жив. Кое-кто из них уже сдох, остальные мучительно пытаются вылечиться. Но - повторю - это какой-то особый штамм СПИДа, лечить который ещё не научились, ни на какой стадии.
Зудов всё никак не мог придти в себя от столь мощного шока, в который его поверг безжалостный поступок Михаила Пафнутьевича. Банка "Папы-Веры" до сих пор как-то глупо находилась у него в руке; он с омерзением отбросил её от себя.
- Швыряйтесь-швыряйтесь! - радостно воскликнул Палтус. - Всё уже сделано. Даже если вы сблюёте только что выпитое, что некоторые и делали, и это ничего не даст. Не волнуйтесь: вирус уже в вас, он бродит в вашей крови, проникает в ваше сердце, печень мозг…
- Замолчите!!! - рявкнул Зудов. - Вы - убийца!
- Ах вот как, - всё так же радостно ответил ему Палтус. - Молодой человек, мне сто четырнадцать лет. Знаете такую частушку: "дедушка старый - ему всё равно."? Вы что, надеетесь, что это - неправда? Неужели вы думаете, что хоть что-то может меня остановить от мести всему миру - всем вам, которых я люто возненавидел с того самого момента, когда мне объявили, что у меня - СПИД, а мой приёмыш вытолкал меня в дом престарелых?… Нет уж; я в самом деле - старый, очень старый, и мне действительно абсолютно всё равно. А ещё откровеннее - насрать. Скорее бы все сдохли, вместе с моим приёмником - вот моя единственная радость, больше ничего мне не нужно на склоне лет!
"Он в самом деле - сумасшедший, - грустно подумал Зудов. - Но как же я так просто купился?… Но кто же мог знать…Кто же такое предвидит…Погоди-ка…"
- Но ведь вы же живы! - с воскликнул Зудов. - Вы…уже двадцать лет! Как же тогда…
- Я - другое дело, - жёстко произнёс Палтус. - Врачи сами ничего не понимают. По идее, я давно уже должен лежать на Ваганьковском кладбище, прямо рядом с Высоцким - я там предусмотрительно купил место, когда это ещё не было столь дорого, как сейчас…Говорят, что у меня какой-то уникальный организм…А вот про вас, - Палтус бегло оглядел тщедушную фигурку Зудова, - я бы такое не сказал. Впрочем, попробуйте - теперь у вас нет больше другого выхода.
Зудов совсем увял.
- Подпись дадите? - почему-то спросил он, осознавая, что на самом деле на эту подпись ему сейчас совершенно наплевать.
- Во какой! - ехидно хихикнув, сказал старик. - Одной ногой в могиле, а всё о деньгах думает! Впрочем, вы все такие - молодые. За рубль удавитесь! Тьфу - мразь! Я решил очистить от всех вас нашу прекрасную голубую планету. Так что я, в некотором роде, санитар! - самодовольно закончил он свою небольшую тираду.
Он помолчал, потом неожиданно рявкнул:
- Не дам я вам никакой подписи! Нате - выкусите! Бизнесмены…Настоящие бизнесмены производят что-нибудь, как я, или же как мой вечный соперник Гоффманн…А вы - молодые гондоны, вечно хотите за чужой счёт обогатиться…Крутитесь всё как-то, вертитесь…Все мыслишки направлены не в сторону того, чтобы сделать что-нибудь реальное, что можно потрогать, увидеть, ощутить вкус, наконец, а только в сторону, как кого-нибудь надуть, "кинуть", как у вас говорят, будь это государство, либо честные предприниматели, которые по-настоящему нечто производят!.. За наш счёт вы и наживаетесь; за счёт нашего пота и крови! Хрен вы получите, а не мою подпись! Ненавижу!.. Такие молодые, а цинизма в них столько…что хватит на десять Гитлеров!
- Это вы мне говорите о цинизме!.. - возмутился, наконец, Зудов. - Вы, который только что заразили меня СПИДом…Да я в милицию обращусь, да я…
- Да никто вам не поверит! А если и поверят - неужели вы думаете, что меня хоть как-то это колышет? Ну умру в тюрьме; с моими капиталами у меня обязательно будет личная камера с телевизором, девочками, лучшей жратвой и выпивкой! Да и не посадит меня никто! В моём возрасте уже не сажают. Мне ж неделя жизни осталась - вам же говорили!..
- Ах вы…Гад! - не нашёл никакого другого определения Зудов, ибо все ругательства и казни казались ему совершенно недостаточными для этого самодовольного мерзкого старца. - Ах вы…Подонок!