Он берет на октаву выше – ровно на октаву – и поет как красна девица:
– Где ве вы мои двузья-одноповчане… М-да…
Буль-буль-буль.
– У Вас…
Поликарпов замолчал. Что-то нехорошее в его молчании. Дуфа Риты ваконно уфодит в пятки.
– У меня? Вы это бросьте, Маргарита Ивановна, категорически бросьте.
Рита потерянно говорит себе:
– Ой, ну фто я сказала? Зачем? Фак, фак! Ну я какафка, ну я говняфка!
Поликарпов выходит из-за ширмы, садится.
– Итак, с ежиком мы разобрались… – Строго и громогласно. – С ежиком мы разобрались, Маргарита Ивановна?
Рита ой как напугана:
– Да. С евыком покончено.
– Теперь что на очереди? Процедуры? Правильно, процедуры. – Громогласно. – Шагом марш в бассейн!
Рита берет бойцовский тон:
– Ефть!
И она поспешно покидает кабинет, бормоча:
– Фак, фак… Он должен пофадить меня в самое поворное место – в туалет, фтобы напомнить мне, кто я! Он долвен это непременно!
За ее спиной грохочет голос Поликарпова:
– А то с евыком тут со своим лезет, понимаешь! Я только одного ежика знаю – пьяного!
И он поет в женской октаве:
– Здесь у нас в краю невестами богатом…
Перемещается в мужскую, басит:
– Девушки уж больно хороши…
Потом главврач открывает окно шире и с озарением на лице простирает руки.
– Как хорошо жить в твоем мире! Как хорошо! Нет у меня души, Господи! Ты моя душа – баста!
25. Крутые похождения спермы в колбочке
Рита, ополоснулась и бодро вплыла в бассейн. Молодой инструктор по плаванию Дима маячит недалеко от сестер – Марии и Анастасии. Дамы опять переругиваются.
Вот уже битый час Анастасия никак не может доказать тупой Марии одну очевидную вещь.
– Маша, я сто раз сказала тебе: ей подставили убийство и специально посадили в тюрьму, чтобы разлучить с Владом! В тюрьме у нее был лазерный пулемет и она перестреляла всех, чтобы совершить побег и соединиться с Владом.
– Откуда у нее в тюрьме пулемет? Ты что тюрьму не видела?
– А ты видела? Ты просто завидуешь мне. Это лазерный пулемет, понимаешь! Его привезли из-за границы!
– Кто привез?
– Какая ты завистливая и черная вся изнутри! Самолет привез!
– Дура. И дал охраннику?
– Не самолет дал, не самолет! Самолет не может дать пулемет, у него нет рук! Просто богатые родственники в США из газет узнали, что она беременна и послали в Российскую Федерацию очень дорогой пулемет. Охранник послушал исповедь Даши, что она беременна и дал ей пулемет.
– От кого она беременная?
– Она не предохранялась, не понимаешь, что ли?
– От кого?
– От Влада.
– Она три года сидит в тюрьме, как она может быть беременна?
– Ну какая же ты дрянь! Какая у тебя мерзкая задница, тупые глаза! Ей передали его замороженную сперму в колбочке!
– В колбочке?!
– Дрянь, как ты меня достала!
Анастасия с ненавистью набрасывается на сестру и начинает душить. Но бойкая Мария сбрасывает худосочную сестру и начинает ее топить.
Анастасия время от времени выныривает:
– Она утопила меня! Мама, она утопила меня!
Инструктор тут как тут. Мама сестер, дремавшая на краю бассейна, торопливо поднимается, делает шаг. Спросонья оступилась, рухнула в бассейн, идет ко дну.
Крики и суета:
– Мамашу спасайте! Быстрей спасайте маму!
Дима хватает сестер за руки:
– Дамочки, а ну за мной! Хватит хулиганить.
Приводит дам к краю бассейна.
– Люда, где психолог? Позови Викторию Андреевну!
Анастасия успевает выглянуть из широкого плеча инструктора.
– Какая у тебя мелкая поганая душонка!
Стас и Влад уводят сестер. На краю бассейна делают искусственное дыхание маме.
26. Секс по рецепту Эдит Пиаф
Рита обожает Эдит Пиаф, просто обожает. Сегодня с утра по квартире плывет голос великой французской женщины вместе с голосом Риты:
– Мне не валь ни нагвад, ни потерь, все вавно мне теперь…
Рита открывает шкаф и смотрит на маленькое черное платьице. Что за тайна заключена в маленьком черном платье?
Такое платье водилось и у Эдит Пиаф, и у Мерелин Монро…
Практически все великие женщины мира держали в своем гардеробе такие игривые платьица!
Рита торопливо, в азарте, надевает его. Как волнительно оно обтягивает попку! Как странно давит грудь!
К маленькому черному платью – вызывающие красные туфельки. О, мама!
Рита покидает квартиру, пересекает двор. В глазах – озорной блеск. Куда ее понесло, ну куда?
Во двор выходит задняя дверь булочной. От булочной отъезжает машина "Торты".
Рита бормочет, глаза к земле:
– Так, надо свочно понизить самооценку, хоть на мне квасные туфельки. Я недостойна никого. На меня никто не смотвит – я тоже ни на кого не смотвю. И при чем тут маленькое чевное платьице, ну при чем?
В дверях булочной стоит грузчик – нестарый улыбчивый мужик.
Он заступает бедняжке Рите дорогу.
– Ну и чего проходишь мимо? Чего в гости не зовешь?
– Ах! Напугави!
Клянется шепотом:
– Я – какафка, какафка…
– Ты это брось. Красотка еще та.
– Я не крафотка! Не говори мне больше так, Ваня. Все кончено! Началась новая вывнь!
Новая жизнь продолжается в квартире Риты, а через десять минут заканчивается.
… На пороге Иван Сергеевич Приходько (умученный в быту дебелой женой и четырьмя детьми один бестолковее другого) вправляет рубашку в штаны, тщательно застегивает ширинку.
– Ну вот и все. По быстрому чаю попили – и все хорошо, правильно?
Рита тоже поспешно оправляется:
– Стоя! На куфне! Фу, как пОфло, пОфло!
Но Иван Сергеевич Приходько этого уже не слышит.
В подъезде он бросает взгляд на часы:
– Е-мое!
Торопливо семенит к булочной, придерживая брюхо.
Рита открывает дневник самоконтроля и пишет, плача:
– Полная… Полная идиотка…
Она роняет голову на дневник. Записки сумасшедшего мокнут, им тоже всплакнулось…
Рита гордо поднимает голову и снова включает знаменитый хит Эдит Пиаф.
– А какая ты была, Эдди? Такая вэ, как я?
27. Трусики восхитительных дам
Второй день Ксю твердит:
– Поехали посмотрим на Камри, я поплачу горькими слезами…
В автосалоне на Дмитровской в эти утренние часы пока довольно пустынно.
Подруги проворно забираются в салон Камри. Лия забрасывает ноги на руль (видны белые трусики), Ксюша ее фотографирует.
– Мечта, Ли! Как это эротично, правда?
Менеджер салона Мавсуд опять озабочен непорядком. Это неказистый парнишка в мешковатом костюме. Его сюда пристроили по родственной линии. Он с сожалением цокает языком.
– Нельзя ноги. Георгий будет ругаться.
Лия игриво откликается:
– Мавсудик, неужели тебе не любопытно посмотреть на трусики дамы?
На Мавсуда нападает странная истеричность, по причине борьбы между искушением и запретом.
– Нельзя!
Как всегда он чудит – отбегает:
– Нельзя!
А сегодня просто цирк. Отбежав, Мавсуд достает из салона машины фуражку и почему-то надевает, видимо для строгости:
– Нельзя!
– Мавсудик, ну ты же не лох, правда? Не чмо, правда? Я три дня их стирала, чтобы пофотографироваться…
– Три дня? – обалдел Мавсуд. – Они чистые, да?
Мимо торопливо проходит Георгий.
– Ладно, Мавсуд, оставь девушек в покое, я сегодня разрешаю.
Мавсуд скрылся за Ауди и не подает звуков.
Георгий заглядывает за Ауди. Парнишку объяла мелкая дрожь, вот-вот начнется истерика.
– Э-э, парень… – рассуждает Георгий. – Ты явно хочешь в туалет. Хочешь? Ну, иди… И сними фуражку, не выгляди дураком.
Мавсуд, не выглядя дураком, удаляется.
Кстати, девушкам и дела нет, почему иной раз парней лихо заносит в туалет – это еще одна женская жестокость.
Туалетная дверь ритмично поскрипывает (Мавсуд прислонился спиной к ней). Доносятся всхлипы – мастурбация до слез унижает паренька. Слышны бормотания:
– Сучки… Сучки драные…
Ксюша между тем говорит:
– Ты помнишь "Мужчины любят порнографию"? Помнишь, как она там хватала его за задницу?
– Это же "Горячая биомасса"!
– "Горячая биомасса", помнишь? Где она говорила: возьми меня в прихожей внезапно, без подготовки?
– Нет, это "Подозрения садовника"…
– Ну да, садовника… Я не помню, он взял ее?
– Конечно, взял!
– Блять… Что я должна сказать этому?
– Садовник спрашивал: там у тебя уже мокро, Джейн?
– У меня не будет мокро. Как только представлю его эту долбанную молочницу!
– Постарайся быть секси, умоляю, Ксю!