– Хомячка я хочу назвать Дормидонтом.
– Можно и меня Дормидонтом. А для одной итальянской фотосессии со смешным названием "Мужчины любят спагетти" я принимала вот такую позу… Недурна Дормидонт, господин гинеколог?
18. Антисекс от Риты
Наряду с Шеиным продолжает держать оборону и Рита. Нынче Рита из своей квартиры выпроваживает какого-то старичка.
– Фсе, фсе, Михаил Борифович!
– Да мне же просто подержаться, Рита, – упрямится тот.
– За старуху свою дервытесь!
– Боюсь… Даже в темноте боюсь…
Добавляет шепотом:
– Костлявая она стала, как смерть. За что там держаться?
За дверью – еще парочка тех, кто готов подержаться за Риточку.
Первый старичок спрашивает:
– Никак, Миша?
– Никак.
Второй грустен:
– Как же теперь?
Михаил Борисович отвечает ехидно:
– А никак! А то привыкли – льготы, льготы! В комитет ветеранов тут не пойдешь, не пожалуешься…
– Да кто привык, чего ты городишь? Отдавай мою шляпу, Дон Жуан хренов!
Михаил Борисович с насмешкой протянул обольстительную шляпу:
– Да на, добра-то! Неказиста твоя шляпа оказалась, Иван Егорыч, ой неказиста!
И он гордо удаляется в одиночестве, за ним семенят оскорбленные товарищи.
– Неказиста? Триста двадцать шесть рублей стоит! Да за такие деньжища мы в порту города-героя Севастополя… В одна тысяча девятьсот шестьдесят шестом году…
– Слаба твоя шляпа! На полшестого смотрит!
19. Фак! Фак! Ах, оставьте, дорогая…
Ах, что с нами делают женщины! После того, как Тополь побывала в коммуналке на Безбожном, господин психиатр и господин гинеколог долгими летними вечерами стали выпивать на кухне несколько чаще…
Иногда к ним присоединяется и Ромик, но Ромик преследует свой интерес.
Он появился на пороге кухни, крикнув своей очередной подружке:
– Малыш, я сейчас, пару минут!
Ромик пристраивается к застолью.
– Ну-ка, встаньте Сергей Иванович, – говорит Зайцев. – Я осмотрю Вашу попу.
Ромик немного наливает себе:
– Это воистину педерастичный намек, Валерий Романович, воистину! Вы на верном пути.
Шеин встает.
– Ну, если педерастично, пожалуйста… Осматривайте.
– Тополь сказала, что не любит рыхлые мужские задницы… Ну, такие как у меня…
Ромик, выпив, канючит:
– Валерий Романович, отец родной! Ну всего полчаса, идет? Посмотрите, какой дорогой коньяк куплен Вам! Две пицот отстегнул!
– Попа как попа… – громогласно восклицает Зайцев. – Я бы сказал элементарная жопа…
– Две пицот!
– А я дешевых не пью, Роман, и Вы это прекрасно знаете…
В руках у него снова гитара, он поет:
– Тьмою здесь все занавешено И тишина, как на дне... Ваше величество женщина, Да неужели – ко мне?
Ромик просит:
– Валерий Романович, ну же!
Зайцев перестал петь.
– Эх, мои юные друзья! Окуджава однажды сказал: "Потерпите, Валера. Все будет. И признание, и материальный достаток". Дорогой Булат Шалвович, докладываю. Ничего у меня нет, кроме Ваших песен…
– Вы это говорили уже сто раз! – торопит Ромик.
– Повторенье – мать ученья, запомните, Аполлон Вы наш многояйцевый…
Шеин берет гитару, трогает струны, поет:
– Тусклое здесь электричество, С крыши сочится вода. Женщина, Ваше величество, Как вы решились сюда?
У Ромика не забалуешь:
– Вы, Сергей Иванович, на шестерке не дотягиваете полтона… А вы, господин продюсер гнилых сериалов – на септаккорде фальшивите.
Он берет протянутую гитару.
– Да уж, во всем я фальшивлю… – вздыхает Зайцев, – Окуджава почитал мои стихи и сказал…
– Тогда все дворники писали стихи, – перебивает Шеин. – Скажу больше: гинекологи тоже.
До них долетает голос девушки, которую Ромик оставил один на один с Марьей Николаевной.
– Рома… Я боюсь одна… Она мне фак показывает…
– Про гречку не спрашивает?
– Спрашивает… Почему я ее съела… Ой, щипается! Прекратите, щипаться, бабушка! Я не ела Вашу гречку!
– А гинекологи с чего? Я понимаю, психиатры…
Ромик поет без фальши:
– Кто вы такая? Откуда вы?! Ах, я смешной человек... Просто вы дверь перепутали, Улицу, город и век.
Песня Окуджавы его тоже погружает в воспоминания.
– А мне Булат Шалвович шоколадку импортную подарил, помните, Валерий Романович?
– Помню.
– Сколько мне было?
– Два с половиной. Ромик, это правда, что женщины перестали любить бруталов, а переключились на элемент педерастичности?
– Да, конкретно.
– В Вас этот элемент… хм… так сказать, присутствует?
– Безусловно. Когда надо, я – метросексуал. Валерий Романович, душка на парфюме… Ну, прошу Вас… Во имя Булата Шалвовича!
– Вы знаете, что Ваши женщины очень громко стонут в постели? Где они насмотрелись такой порнографии?
Он взволнованно расхаживает:
– Это, знаете… Это тоже задевает… Почему они так громко стонут?
– Оргазмус… Сделано в Голливуде. Не противьтесь, Зоил!
– Ну что же Вы юношу мучаете, господин психиатр? – выпивает Шеин в одиночестве. – Умник Вы наш… Метросексуал на выданье…
– Замечу мимоходом – только в память о Булате Шалвовиче! Запомните, заблудший юноша: только в память о нем Вам удается разводить меня на всякие мерзости вроде этой!
Ромик приводит Марью Николаевну. Она готова к свободному плаванью – она уже на поводке и в наушниках. Старушка тут же устремляется к помойному ведру, копошится, бормоча:
– А ячки сколько набросали… ячки-то…
Второй конец веревки Зайцев привязывает к своему запястью и подтягивает старушку к столу. Марья Николаевна сидит смирно. Зайцев подставляет ей тарелку с очищенными креветками, старушка старательно ест большой ложкой.
Зайцев разливает, поднимает рюмку:
– Значит, все уже давно метросексуалы? И только я задержался в своем веке?
Марья Николаевна начинает шевелить локтями, рэппируя и показывая Зайцеву неприличные жесты:
– Фак! Фак! Приятель, ты видел это?
– Ах, оставьте, дорогая, – машет рукой Зайцев. – Умоляю!
20. Первая атака блондинок
Иногда встретишь на улице странную пару (лоховатого паренька с девушкой-красавицей) – и задумаешься. Какие обстоятельства связывают их? За что парню судьба отвалила такое сокровище?
Мы тут не берем в расчет вздох классика, который много лет назад сетовал: не приведи, Боже, жениться на красавице!
Тем не менее…
Медиапланер крупной фармацевтической компании Виктор Мищенко был тем самым лоховатым пареньком, вокруг которого вот уже второй год крутились та-а-а-кие блондинки!
Телефонный звонок Ксюши застает Виктора входящим в туалет. Голос Ксюши журчит в трубке как весенний ручей, сказал бы Виктор, если бы писал стихи.
– Виктор, есть одна реальная история из чата. Одна девушка пять дней не ходила в туалет на почве первой любви. Грандиозный запор. Суперзапор!
Виктор у писсура заносит руку над ширинкой.
– Прекрасно. Это наша целевая аудитория.
Голос Ксюши журчит и журчит в трубке:
– Клип, значит, будет такой. Девушка приходит к проктологу, рассказывает эту свою историю и проктолог назначает наш "Пропедиум". По-моему гениально.
Мищенко тоже зажурчал – отливает вОды, которые в перегретой менеджерской жизни порой раскаляются до кипения.
– И еще! – включается в мозговой штурм Мищенко. – Она никому не нравится за то, что не ходит в сортир на работе. Они не знают, что она больная на почве запора. Она – прекрасная белая ворона…
Виктор трогает член, принюхивается и морщится, отгоняя ладошкой вонь от носа.
– Красивая идея, потрясена Вашим воображением, Виктор!
Ксюша дает отбой.
– Слышь, Ли, чего хочет этот придурок… Хочет, чтобы она и на работе не какала, а смотрела в окно и все время слушала песню "Ворона". Помнишь, у Линды: я – ворона, я – ворона…
Лия отрывается от телефона:
– А мне кажется, он просто набивает себе цену. Он просто хочет трахнуться – и тогда заказ наш! Ты разве не поняла?
Звонит мобила.
– Бля, хорек… Второй час мне мозги парит…
Она нервно вскидывает трубку:
– Дэн, я сказала – тупо забери тетину машину с Ленинского, и тупо отвези на Боровицкую! Если ты не сделаешь это – ты будешь знаешь кто, Дэн? Повторяю – ты сам знаешь кто!
Дает отбой.
– Линда… А хорошая певица, между прочим. И "Ворона" – хорошая песенка.
21. Гарри Поттер и девушка в туалете
Однако через пару дней выясняется, что и Линды мало.
Не в лучшем настроении наши девушки ранним вечером припарковывают свои Пежо 206 (красная и желтая) у "Лакомки" неподалеку от Ленкома.
За столиком обсасывают подробности. Ксюша, понятно, возмущена:
– Он говорит, что надо добавить мотив Гарри Поттера. Это типа катит сейчас. Запор привязать к семейным ценностям… Как ты?
– Я думаю, что у Гарри Поттера должен быть отец. Проктолог. Тогда все стыкуется.
– Это педофилия.
– Но он же проктолог, причем здесь педофилия? В туалете нет педофилии. Она приходит к проктологу в туалет и там пытается расслабить все свои шняги… ну, сфинктеры.
– А что делает Гарри Поттер?
– Да хер его знает, что делает. Летает в параллельной Вселенной… Она представляет Гарри Поттера и счастливо какает.
– Сейчас спрошу у Жанчика.