Пробовала примкнуть к оппозиционерам. В государстве их было много, но оппозиционеры открестились от нее, как от чумы. Как все прочие - только еще злее, ибо опозиционировать в государстве не каждому разрешали, а только тем, кто за это из государевой казны зарплату получал. А когда понимали, что к ним лезет конкурент, изводили не хуже Благодетельницы, будто хаять шла, а не поговорить по-человечески - со смирением, с надеждой, с чаянием, чтобы как раз успокоить.
Помощи ждать оказалось не откуда, никто рассматривать ее нужду не собирался. Как ни крути, а получалось –– неблагонадежная.
И куда? Где живут Их Величества, никто толком сказать не смог. Все говорили: "Там!" - и неопределенно показывали рукой, и каждый раз в разную сторону.
Пробовала она письмо написать. Письмо вернулось в деревню с припиской: "По такому адресу указанное лицо не проживает, а если вы еще писать станете, мы сами к вам приедем, чтобы Благодетелям пожаловаться, на которых вы пожаловались!"
И кузнец господин Упыреев с жалобой на кузнеца господина Упыреева, погрозив кулаком, разобрал ее жалобу так:
- И пусть письмецо тебе станет уроком! А когда придет страшный человек, не удивлюсь… Страшен я, Маня, в гневе!
На карте столица была - на другом краю государства, но сами столичные признавались, что ни разу Царя и Царицу не видели. Разве что драконы над столицей иногда появлялись, выявляя вражеские лица. Но они и над Манькиной деревней летали туда-сюда…
Да так высоко, что не разглядеть!
Никто бы про драконов и не знал, но подметили: вдруг одновременно на всех нападает дрема. Очнулись, а шапки в руках или на земле, сами в грязи, будто бежали по лужам. И не догадались бы, если бы однажды на дом зажиточного деревенского кузнеца господина Упыреева, по прозвищу дядька Упырь, не свалилась с неба куча дерьма…
Манька как раз рядом в это время стояла. Хотела посмотреть на дом, который построила - узнать, как кузнец устроился в нем. По бросовой цене он выкупил его у кредиторов - как раз хватило закрыть половину долга. А огород у кузнеца Упыреева ухоженный, всем на зависть, кочан к кочану, морковочка к морковочке, крыжовник в рядочек. И не к стати вспомнила, что земля на ее огороде совсем бедная, второй год ничего не родит. Подумала еще: вот бы ей навоза! И так она порадовалась за кузнеца господина Упыреева, что решила: "Не буду смотреть, сама себя по ветру пустила! А если строила, то строить надо было без кредитов - тише едешь, дальше будешь. Вот и огород у нее был бы не такой! Это ж, сколько навоза надо, чтобы так-то обиходить –– ведь целого состояния стоит!" Хорошему человеку дом ее достался, с руками хозяина.
А тут раз - и дерьмо летит с неба!
Неожиданно поднявшийся ветер принес его и накрыл дом сверху донизу, проломив крышу и второй этаж до первого.
Много было у драконов дерьма: дом скрылся в нем, будто утонул в озере. Три года вывозили всем миром. Не сказать, что было неприятно. И ей досталось. Немного, но больше и не надо. Пожалуй, от такой кучи никто бы избавлять ее не стал…
Но как господин Упыреев матом крыл Горынычей!!!
Послушать приходила вся деревня. А деревня у Маньки была не маленькая, только бедная.
Где-то краем сознания она понимала, что все может выйти не по ее разумению, но судила так: каждому человеку дано понять другого. Она не делила с Идеальной Женщиной ничего из того, что имела, и ничего не желала, что было у нее. А раз делить нечего, то и причины для вражды нет. На огромном пространстве государства ее огородишка занимал лишь десять соток. И точка не получится, если даже на карту в лупу смотреть. Государство-то было от края до края!
И вдруг вспомнила, что однажды где-то слышала, или читала, будто если пройти государство вдоль и поперек ради нужного человека, износив железные обутки, стерев посох железный, изглодав железный каравай (в общем, сколько в доме железа найдется), то нужный человек отказаться от встречи уже не мог. По закону свыше не имел права.
Манька и верила и не верила. Было в этом что-то непонятное и тайное. Никто таким способом людей не доставал, и древнее сведений не сыщешь - но и опровергнуть предание никто не взялся. В конце концов, не с мечом же кладенцом идти во дворец! С другой стороны, как ни крути, а если человек ради встречи столько претерпит, кто устоит? Неужели и после этого Благодетельница будет подозревать ее в корысти?
Да и где бы ей взять меч-кладенец?! А железа в доме навалом!
Железа набралось много: и с полу, и с потолка, и со стен сняла, и с земли подняла.
На этот раз сам Господин кузнец Упыреев похвалил ее за сметливость, когда она попросила его помочь в столь необычном деле. И выложила на стол перед кузнецом все свои сбережения, которые скопила на ремонт своей сараюшки. И удивилась, когда увидела, что вроде как выказал господин Упыреев неудовольствие ее просьбе, а денежки в карман сгреб. Сгреб не все, половину, а половину обратно сунул, чтобы не передумала насчет дела необычайной важности. И хоть виноватила себя, и неловко было чувствовать себя, как те хозяева, которые расплачивались с нею наполовину, но деньги обратно взяла, поклявшись щедро расплатиться, когда добьется своей цели.
И раскрыла рот, когда кузнец с усмешкой расплавил железо, вдруг опорочив его нехорошим словом, поманив ее к себе пальцем.
- Мало железа! - сказал он недовольно. - И разве это железо?!
- Так у меня больше нет, - призналась Манька, виновато заглядывая ему в глаза.
- Плохо, - констатировал кузнец Упыреев. - Надо больше.
Он осмотрел ее придирчиво, прищурившись и сверкнув глазом.
- Это железо, не дай Бог, ты в раз сносишь, а до места не дойдешь… Я тут приготовил по случаю…
- Да куда еще больше-то!!! - расстроилась Манька.
- Куда… куда… Туда!!! - кузнец Упыреев указал пальцем в небо… - Если на него не смотреть, так и не в тягость! А не думать, само за тобой пойдет…
И в раз он обложился железными кирпичами. Махнет в воздухе рукой, а в руке кирпич, снова махнет, еще кирпич. Манька уставилась на Упыреева во все глаза, гадая, с человеком ли она разговаривает? Виданное ли это дело, чтобы железо по воздуху летало?! И как после этого кузнецу Упырееву богатым не быть, если добро само плывет?!
А кузнец Упыреев уже сваливал железо в большой чан, где оно плавилось и кипело, перемешиваясь с тем, которое она из дому принесла.
Но и этого показалось кузнецу мало.
Подвел он ее ближе к чану, и вдруг начал с нее железо снимать, о существовании которого она бы в жизни не догадалась. Сунет руку и железного болванчика снимет, сунет - и опять снимет…
Манька ахнуть не успела, как огромный чан наполнился до краев.
- Вот это железо в самый раз!
Кузнец господин Упыреев крякнул от удовольствия и сунул в расплавленное железо руку, даже не обжегшись. Обмакнул палец и попробовал на вкус. Поворожил над ним, поплевал, закрутил, завертел, одежду с нее снял и туда же бросил, кровь с разрезанной ладони накапал, помылся в чане сам и, наконец, остался доволен.
- Ты теперь от моего железа не отойдешь! Оно с твоим смешалось - и Дьяволу не под силу одолеть его! - гордо произнес кузнец господин Упыреев, повеселев. - Сильная мышца у железа…
Чудесным образом старый кузнец Упыреев молодел на глазах, будто сто годочков сбросил. А Манька вдруг почувствовала смертельную усталость, словно кто-то выпил. Она почти не слушала, как кузнец Упыреев прочил ей неприятности, проклиная гнилую натуру, срамил какое-то другое недостойное железо - будто у нее еще было! - от которого добра никто не увидел, поскольку мысли ее вольнодумные, как доказательство, на лицо, и поганил смертную душонку, не сумевшую завязать себя в бессмертницы.
Кто бы еще смог так-то, чтобы дать человеку разглядеть, чем простая железяка отличалась от каравая, обуток и посоха! Всяк поносить мог, да не всяк мог закатать поношение в железо. Будто глаза открылись, но как-то неправильно - на могилу! Вдруг ни с того, ни с сего начала жалеть, что прожила столько лет и не искала ее…
Тряхнула Манька головой, отогнала мысли черные - и снова в тумане поплыла.
Она мало что поняла из своего тумана из туманных и расплывчатых речей кузнеца, но щедрый оказался дядька Упырь, не пожалел для нее железа.
- Дяденька, - спросила Манька, робея, - а откуда на мне столько железа?
- О, это соль земли! - усмехнулся кузнец, по отечески прищурившись. - Врачует она и меня, и всякого пришельца. Чем солонее, тем здоровее! Вот я, вижу перед собой дуру - и понимаю, умный я! А дуру из тебя я сделал, потому что умнее! И сразу легко мне… И другие так же понимают.
- А я? - удивилась Манька, не совсем вникнув: это обидно, или нет.
- А от тебя у человека не убыло, и то хорошо. Ведь если все умные будут, как узнать, кто умнее? - равнодушно пожал плечами господин Упыреев. - Вот смотрят на нас с тобой, и сразу понимают, когда живут правильно, а когда неправильно. Мы с тобой, Маня, как плюс и минус, два полюса.
- Но ведь соль делает землю пустынею, - возмутилась Манька. - Разве тот, кто на земле соленой живет, может радоваться, когда никакое дерево в землю не пустит корни?
- А зачем корнями в землю врастать? - кузнец поперхнулся слюной, и подозрительно осмотрел ее с головы до ног.
Манька вдруг заметила, как тревога застыла где-то там, за его лицом. Он смотрел так пристально, будто взглядом пронизывал ее насквозь. А еще показалось ей, будто у него под лицом еще одно - и то, второе, сильно ее напугало.