МАСОНСТВО ДРЕВНИХ ЕГИПТЯН
ВВЕДЕНИЕ
Когда забудут боевые подвиги Наполеона Бонапарта, о первом императоре французов все еще будут помнить из-за того вклада, который он внес в египтологию. Розеттский камень был найден в августе 1799 года одним французским офицером инженерных войск. Согласно одному источнику, этот камень просто лежал на земле, а по другому - он был встроен в старую стену, которую сносили французские солдаты для того, чтобы уложить фундамент крепости. Камень обязан своим именем городу Розетта, что в западной части дельты Нила. Наполеон, услыхав о том камне, покрытом странными иероглифами и большим количеством греческих букв, приказал поместить его в институт "Националь", который он основал в Каире. Он же приказал, чтобы копии с этого камня были распространены среди всех ученых мужей Европы. Таким образом был заново открыт язык древних египтян. Современный интерес к египтологии в основном обязан импульсу, который был дан этой сфере исследований группой ученых, привезенных в Египет Наполеоном. Под его же покровительством была напечатана серия массивных, богато иллюстрированных томов, где с поражающей точностью были представлены искусство и архитектура Древнего Египта.
Теперь все признают, что Розеттский камень был главным ключом к тайному знанию, сокрытому в египетских иероглифах. Вооруженные элементами древнего иератического алфавита, после расшифровки камня египтологи задались задачей классифицировать литературу этой великой цивилизации. От древней славы Египта не осталось ничего, кроме рассыпающихся памятников, обшарпанных надписей и изысканного искусства погребения. Непроницаемые каменные лица, смотревшие на Нил в течение нескольких тысяч лет, не дали никакого ответа на вопросы науки. Рот бога Хема был запечатан пылью времен.
Алфавит - это не язык; и хотя расшифровка занимательных легенд, украшенных древней резьбой, успешно продвигалась, религия и философия древних египтян так и остались скрытыми в своих символах. Выразить всю сложность задачи можно словами великого египтолога П. Лепажа Рену: "Сама трудность не в литературном переводе текста, но в понимании тех значений, которые сокрыты в обычных словах". Огромная часть египетской литературы зашифрована; и ее настоящий смысл, вероятно, был уже неизвестен самим египтянам в эпоху Птолемеев. Поэтому не следует слишком доверять точности наших переводов, отдавая себе отчет, что под той поверхностью, которую осветил узкий луч нашего знания, лежит тьма Стикса - темнее египетских ночей.
Даже во времена Цезаря культура египтян была почти легендой, так как в период зенита гордого Юлия деградировавшее духовенство Амон-Ра, Изиды и Озириса было уже чуждым эзотерическим учениям своих собственных культов. Великие фараоны - эти царственные сыновья неба, коронованные перьями истины и владеющие по божественному праву скипетрами трех миров, - отбыли в тайну, из которой и появились. Рим поддерживал разрушающиеся памятники империи, но тщетно. Один за другим гордые колоссы исчезнувшего величия погружались в забвение песков. Гермес Трисмегист, посвященный египетский жрец, так выразил в своем "Диалоге Асклепия" феноменальную картину последних дней Египта: "И тогда святейшая из всех земля, на которой находятся храмы и места, посвященные божеству, будет полна склепов и мертвых тел. О Египет, Египет, останутся лишь мифы от веры твоей, и быть им неправдоподобными для потомства; и одни лишь слова останутся на камнях, повествуя о благочестивых деяниях твоих".
Римляне, по крайней мере, сумели почувствовать важность философской и культурной систем своих североафриканских соседей, и псевдоегиптологи Европы в Средние века черпали свою информацию и вдохновение исключительно из латинизированных версий египетской культуры. Уж если в своих "Записках о Галльской войне" Цезарь отмечал, что Меркурий переселился к галлам и бриттам и установил свой культ среди этих народов, то почему бы не принять популярное мнение о том, что Плутон пересек Средиземное море и основал под именем Сераписа сильную секту у египтян эпохи Птолемеев? При всем прочем здесь не нужно обладать большей долей воображения, чем у отца Кирхера - иезуита и ученого-египтолога, - который выдвинул предположение о том, что Озирис и Изида были соответственно Адамом и Евой и что зловредный Тифон был не кем иным, как Каином, который слегка отошел от своей сирийской обители, приобретя где-то по дороге голову крокодила и тело свиньи. Ничто не звучит так патетично, как всегда готовое мнение христианских схоластиков о том, что все пороки язычников присущи им изначально, в то время как их добродетели списаны со священного писания.
Хотя потомки Ромула и Рема и выработали ряд теологических систем, в которых содержались определенные примечательные элементы, тем не менее, если их сравнить с системами других народов, вряд ли можно сказать, что они серьезно относились к своей религии. Цицерон и Марк Аврелий, два выдающихся римских философа, были чистыми эклектиками. А император Юлиан, благороднейший мыслитель из всех, кто когда-либо носил пурпурную тогу, черпал свою мудрость в александрийском источнике неоплатонизма. Римское население было настолько охвачено изучением политических взглядов и территориальной экспансией, что, кажется, более тонкое разделение культуры от них ускользнуло. В действительности "детеныши волчицы" приобщались к цивилизации медленно и болезненно. Римские легионеры, подобно хамелеонам, перенимали теистические системы тех народов, которых они подводили под свое иго, очевидно рассматривая каждый чужой пантеон как законную добычу. Говоря метафорически, сами боги каждого побежденного народа шествовали в цепях за победоносным римским военачальником триумфальным маршем через Вечный город.