У. Г.: Это параллельное, или вторичное, движение того, что вы называете сознанием, которое является мыслящим и чувствующим субъектом. Ум – дитя мозга, и дитя завладело домом. Поэтому вы ставите его обратно на надлежащее ему место и заканчиваете с этим. Но проблема в том, что вы ввели во всю структуру психологический элемент, психологическое время.
Пол: Когда?
У. Г.: (смеется) Не лично вы как индивидуум, но и вы тоже причастны.
Пол: Когда это придет к концу или закончится?
У. Г.: (смеется) Когда? У этого нет начала. Говорится, в начале было слово. Это первородный грех; мышление – первородный грех. Кто знает, кто это начинал и как это начиналось? Это все, возможно, начиналось в амебе, в животном.
Пол: Судя по всему животные обладают способностью строить образы и сравнивать вещи, но у человека та же самая способность ведет к целой куче проблем.
У. Г.: Сравнение – часть структуры памяти. Я встречался с вами вчера, а сейчас снова встречаюсь с вами, и происходит сравнение.
Пол: Но тогда в этом нет ничего неправильного, разве не так?
У. Г.: Ничего неправильного, но ум функционирует только на таком уровне. Если я по какой-то причине очень хочу, чтобы вы снова пришли, это не что-то естественное. Если я предпочитаю вас другим, в это естественное уже вошло сравнение.
Очевидно, что кто-то умнее, чем другой человек. Это сравнение. Но это не влияет на мое отношение к тому человеку, поскольку я нуждаюсь в более умном человеке не больше, чем в тупом.
Пол: Животные не получают путем сравнения время и понятие "я". Там нет чувства "я" и времени.
У. Г.: Трудно понимать животных. Понимаете, человек – высокоразвитое существо. Но человеческим инстинктам не дали возможности развиваться. Я имею в виду не инстинктивную мудрость, о которой говорят люди. Это все интеллектуальные понятия.
На мой взгляд, человеческое животное должно расцвести в человеческое существо. А это может случиться, только когда животное содержание мозга успокоено или становится успокоенным в результате процесса эволюции. Но процесс эволюции задерживается или откладывается из-за культуры, из-за нашего желания формировать человека согласно схеме, модели, идее или убеждению. Поэтому что-то должно быть сделано, но тогда мы продолжаем жить жизнью идей ума, и потому это очень трудно "ухватить".
Пол: Вы говорите, что в любом случае у вас, как и у любого другого, тоже есть память, так в чем здесь различие?
У. Г.: Да, но эта память не влияет на мои действия, на мою жизнь; она играет свою роль, когда это необходимо. Память необходима, и пока вы живы и мозг работает, обязательно должна быть память, в ином случае это означает, что вы – труп или ваш мозг поврежден.
Пол: Но вы используете свою память, верно?
У. Г.: Чтобы функционировать в этом мире.
Пол: Но она не привносит время и не привносит "я". ..
У. Г.: Нет. "Я" не может здесь оставаться из-за полного изменения физиологической структуры внутри, так что клетки тоже функционируют по-другому.
В вашем случае клетки непослушные, и они не хотят меняться. Вы не хотите меняться. Вы хотите непрерывности, а это ум. Собрание подобных людей – это собрание народов, а собрание народов – это мир, и он не хочет меняться. Непрерывность и изменение – две противодействующие силы. Здесь в каждый момент происходит изменение. Для меня вы в каждый момент другой. Вы каждый момент меняетесь, и если бы мне было нужно нарисовать или написать красками ваш портрет, мне пришлось бы делать это снова и снова.
Пол: Это момент, который не существует во времени и пространстве!
У. Г.: Это я и говорю. Поэтому как я могу уловить вас и положить на холст? Важен не отдельный, а, скорее, каждый момент, потому что здесь нет ничего, что держится за отдельный момент.
Это не ментальное состояние. Это вообще не переживание. Это не за пределами ума; это просто не от ума. Чувства функционируют таким образом, момент за моментом, и там нет никакого интерпретатора. Это физиологический феномен, и потому для меня физически невозможно жить иначе, чем от момента к моменту.
Я хочу лишь побудить вас видеть, как функционирует структура мышления и почему она не может понимать что бы то ни было, не являющееся ее частью. Так что йог и комиссар – это одно и то же, поскольку оба представляют собой продукты ума.
Суть в том, чтобы быть тем, что вы есть. Но вы не знаете, что вы такое, и всегда пытаетесь быть чем-то другим. Вот в чем проблема. Но когда поиск приходит к концу, есть только то, что есть. И это уничтожит структуру до самой сердцевины ваших костей, и вы как "вы" кончитесь. И вы узнаете, что нет никакого "я", никакой души, никакого запредельного… ничего. Будет только жизнь от момента к моменту, а это нечто простое и чистое физическое и физиологическое.
****
Пол: Я думаю, наши слова не должны расходиться с действиями, и слова учителя должны быть видны в его действии.
У. Г.: Знаете, в этом году я присматривал за трехлетней девочкой. Она была очень наблюдательной и умной. Однажды она пришла ко мне и сказала, что ее родители обычно говорят одно, а делают другое. Она спросила, почему они так поступают. Так что видите, это разделение очевидно не только для ученых, но даже для детей. Они могут ясно видеть в жизни своих родителей, учителей и лидеров – все, что те говорят, не работает для них самих. В этом причина, почему молодежь восстает против старших, против системы.
На протяжении столетий мы затыкали детям рот и воспитывали их так, чтобы, вырастая, они не видели противоречий в самих себе. В этом основная проблема воспитания.
Пол: Так что мы должны изменять свой образ жизни.
У. Г.: Как? И с чего начинать?
Пол: Я начинаю с самого себя.
У. Г.: Но вы неспособны принимать мир таким, как он есть, принимать факт. Почему вы хотите изменять мир, изменять людей и что-либо?
Пол: Я действительно вижу это как факт. Когда я вижу это таким образом, перестает ли оно быть таким?
У. Г.: Нет, заканчивается только мое взаимоотношение с этим, и я перестаю превращать себя во что-то другое.
Пол: Потому что я ничего не могу изменить?
У. Г.: Нет. Движение прочь от реальности прекратилось и вы стоите лицом к лицу с реальностью. Вы ничего не можете с этим сделать. Скажите мне, что вы можете сделать?
Пол: Вы имеете в виду что когда ты не хочешь меняться, то будешь меняться?
У. Г.: Это парадокс. Тогда это изменение будет влиять и на то изменение. Видите ли, вы представляете собой нечто удивительное. Вы не хотите доверять самому себе, но хотите доверять культуре, доверять тому, что сказало вам общество. Это основная проблема. Поэтому, если вы предоставляете механизму действовать самостоятельно, он будет действовать по-другому.
Пол: Все мы рабы привычки, рабы тысячелетий прошлой культуры.
У. Г.: Вы ленивый человек (смеется).
Пол: Вот почему не следует быть ничем из этого.
У. Г.: Но если вам предлагают что-то большее, чем у вас есть, вы будете меняться.
Пол: Что-то более привлекательное.
У. Г.: Поэтому вы должны видеть абсурдность того, что вы ищете. Здесь, сейчас, вы создаете завтрашний день. Завтра будет чудесный день. Это надежда, но он не будет чем-либо отличаться от того, что есть сегодня. Вы готовы жертвовать собой ради завтрашнего спокойствия и мира, но пока нет мира здесь и сейчас, не будет никакого мира там.
Поскольку вы не в ладу с самим собой, поскольку ваш сосед и все другие не в ладу с самими собой, в мире не будет никакого покоя. И все же сотни и тысячи людей умирают, чтобы гарантировать постоянный мир в будущем.
Пол: Да, все мы – часть этого общества. Так что же можно сделать?
У. Г.: Вы говорите, что составляете часть общества, и все же считаете себя другим. Вы не отдельны от общественного сознания. В чем разница между человеком, идущим на мессу, и вами или коммунистом, который не ходит в церковь?
Пол: Никакой разницы нет.
У. Г.: Но на самом деле вы не приравниваете себя к ним. Человек идет на полночную мессу, а вы пытаетесь осознавать свои мысли – в чем разница? Тот парень молится Богу, а вы развили технику для наблюдения за своими мыслями. Я не вижу никакой разницы.
Пол: И то и другое – попытки бежать от реальности.
У. Г.: Да, но мы хотим считать себя лучшими, поскольку мы говорим о философии.
Пол: Поэтому я стараюсь быть внимательным и ни о чем не тревожиться.
У. Г.: Пока есть выбор, будет тревога. Именно выбор создает тревогу. Если никакого выбора нет, нет и тревоги. Завтра – это тревога. Вы проецируете вещи в будущее время. Это нереально. То, чем вы являетесь сейчас, в этот момент, это нечто реальное и это то, с чем вы должны встречаться непосредственно.