У. Г.: Да, мы надеемся достичь ста процентов. Вы видите жизнь и рост в процентном отношении. В некотором смысле все они следуют этому правилу. Так поступают монахи – и индуистские, и христианские. Они мучают себя и тоже имеют результаты. У практикующих медитацию тоже есть результаты. Это может изменять ваш образ жизни. Происходит эта игра уравновешивания. Это постоянная трата энергии для уравновешивания вещей, разве нет? Разве то, что вы подразумеваете под формулой, не работает? Вы установили равновесие, своего рода ритм.
Пол: То, что вы говорите, верно, в каждой области мы хотим уравновешивать вещи. И мы не смотрим на это как на пустую трату энергии.
У. Г.: Выглядит так, будто для всех практических целей уравновешивание – нечто правильное.
Пол: Но как вы можете говорить, что боль всегда сопутствует удовольствию?
У. Г.: Разве это не часть вашего опыта? Это часть моего опыта повседневной жизни – разочарование и боль, желание того, что мне нравится, избегание того, что мне не нравится, и боязнь потери того, что у меня есть. Это та же самая старая штука, сэр.
Пол: Быть может, я не готов освободиться.
У. Г.: Мы хотим цепляться. Мы хотим, чтобы вещи были в точности такими, как они есть. Хотя с этой проблемой вы ищете какого-то чуда. Чуда – некой формулы, которую вы можете применять в любой ситуации и хотите, чтобы результаты были бы точно теми же самыми.
Пол: Возможно, я не способен видеть все это.
У. Г.: Вы не увидели. Видение означает, что всего занятия больше нет, оно закончилось.
Пол: Так что когда я говорю, что вижу, возможно, я не вижу и обманываю сам себя.
У. Г.: Вы ничего не увидели потому, что по-прежнему ищете какую-то другую формулу или усовершенствование этой формулы. Но вы только видоизменили ее, понимаете. Это новый ключ, который используется для отпирания определенных дверей, но не всех. Поэтому вы хотите отмычку, которая может открывать любую дверь в этом доме. Сейчас эта отмычка как будто работает, но она может открывать лишь некоторые, но не все двери. И я хочу отмычку. Это то, что вы ищете – что мы все ищем.
Но нет никакого ключа, чтобы открывать любую дверь. Это ключ всех ключей – выбросить все ключи и больше не пробовать. Если вы выбрасываете все ключи, дверь открывается сама. "Стучите, и дверь откроется". Возможно он (Иисус) говорил это по-другому. Вы можете стучать до конца своей жизни; она не откроется таким образом. Вы только пораните руку.
Пол: Я искал своего рода чуда, которое откроет дверь.
У. Г.: Попробуйте. Выбросьте ключи. Перестаньте искать ключи и увидите – она откроется. Я вас уверяю. Тогда случится чудо. Но вы не можете делать это от раздражения. Если вы можете это делать, чудо действительно произойдет. Для вас будет открыт весь дом. Но вы не можете это сделать, понимаете – вы просто не можете выбросить ключ.
Пол: Это верно. Я боюсь.
У. Г.: Никакого универсального ключа нет. В действительности вы ищете ключ, а не способ открывания этого (двери) без ключа.
Пол: Мысль, что никакого ключа нет, вызывает страх и боль.
У. Г.: Любая попытка избежать страха и боли бесполезна. Я не говорю, что вы должны терпеть эту боль или мириться с болью. Поскольку вы не можете выносить эту боль, вы уходите от боли. Терпеть эту боль, мириться с этой болью или понимать боль… не существует такой вещи, как понимание боли, тайна боли, и того, что будет делать эта боль; все это бесполезно. И так же бесполезно применение вашей формулы. Поэтому то, что я подразумеваю под видением, означает видеть, что нет никакого спасения от этой боли. Все мое спасение – это уход от боли. Это то, что я имею в виду, говоря о видении. Но применение формулы не освободило вас от этой боли. Раньше она работала, но боль по-прежнему есть. Формула, ключ – это мыслитель.
Пол: Боль – это мыслитель!
У. Г.: С движением прочь от этой боли должен появляться мыслитель, чтобы спасать вас от этой ситуации. Теперь именно эта формула – спасение. Именно эта формула не дает вам переживать эту боль, видеть эту боль. Вот что я пытаюсь сказать.
Пол: Вот почему она работает.
У. Г.: Она не работает. Если я вижу, что эта формула неспособна работать, это оказывает воздействие на тебя и боль. Ты раз и навсегда свободен. Но эта формула появляется там, чтобы избавлять тебя от боли, но она не может, и потому она помогает тебе бежать от боли.
Пол: Мы должны оставлять боль.
У. Г.: Оставлять боль не в смысле физической боли. Вы постигаете это, глядя на эту вещь (боль). Потом есть движение. Вы не знаете, что это такое, переживание этого. Это нечто жгучее. Оно вас сжигает. Это смерть. Если не включается мыслитель, если ему на помощь не приходит ваша формула, это означает, что вы кончены. Не знаю, ясно ли это. Если формула не приходит спасать вас от боли, выручать вас из этой ситуации, тогда нет никакой боли.
Пол: В моем случае это означает, что я всегда опаздываю. Вещи случаются, а я вижу это слишком поздно. Мне следовало бы видеть еще до этого. ..
У. Г.: Где видение? Что вы называете видением? Возвращение – это не видение. Это не то, что я имею в виду. Возвращение этого мыслителя, вашей формулы, которая помогла вам в предыдущей ситуации, теперь душит вас до смерти. Вы это понимаете? Это [когда мыслитель не вмешивается] "вас" сжигает. Вот спаситель "вашей" жизни. Но вы хотите [чтобы этот мыслитель вмешался], чтобы "вас" выручили из этой ситуации. Вы просите этого. Поэтому как вы можете от этого освобождаться? Вы не позволите себе быть сожженным.
Пол: Когда тот, кто дает боль, – это искатель, как можно просить искать без мыслей?
У. Г.: Так что вы не можете встречать это без искателя. Если можете, вы не страдаете. Тогда нет никакой боли. Вам не нужно спасаться от этого. Вы понимаете это? Все, что есть там, – это нечто удивительное. Есть физическая боль. Но эта (психологическая) боль создается искусственно.
Пол: Вы имеете в виду, что я ищу боль, которая искусственна?
У. Г.: Она искусственная в том смысле, что когда вы видите все целиком, она раз и навсегда уходит. Это нечто искусственно создаваемое. Она не существует. Вы видите это затруднение? Это то, что я подразумеваю под видением. Это очень трудно видеть. Я не знаю. Это имеет для вас какой-то смысл?
Пол: Единственное, с чем я полностью согласен, – я не вижу достаточно быстро.
У. Г.: Напротив, вы вполне быстры. Вы должны быть достаточно медленным. Именно быстрота, с которой это (мыслитель, формула) приходит, и есть проблема. Не говорите, что вы недостаточно быстры. Знаете, в спорте они показывают это…
Пол: Замедленное движение.
У. Г.: Замедленная съемка. При замедленной съемке, если вы взмахиваете рукой, то со времени, когда вы поднимаете руку, требуется порядка тридцати двух кадров, чтобы показать это на пленке. Но вы не видите все разные стадии подъема вашей руки. На экране вы видите это как быстрое движение. В промежутке все эти движения теряются. Сходным образом, если возможно замедлиться и позволять тому разрыву оставаться и не позволять врываться тому парню (мыслителю), вы будете знать. Но вы хотите быстро заполнять пробел, вот почему вы не видите этого парня, приходящего на помощь. Он очень быстр. Вот почему я говорю – замедляйтесь и останавливайте весь процесс. Переставайте искать решения, ключ, формулу и тогда вы увидите, что дверь все время была открыта.
Пол: Вы имеете в виду, что когда что-то видишь, ты сразу же полностью свободен от всего. Если ты ясно видишь одну вещь, это решит дело. Теперь, по словам Дж. Кришнамурти, тебе приходится испытывать ряд эпизодов видения вещей и потом освобождения. Я также думал, что он имел в виду, что ты видишь одну вещь, и тогда весь мир будет рушиться. Но по-видимому, он имеет в виду, что ты что-то видишь, и это дает тебе больше свободы идти в это более глубоко. Так что человек говорит о чем-то своего рода постепенном.
У. Г.: Это впечатление, которое вы получаете от того, что здесь говорится. Но я утверждаю, что это не так.
Пол: Черт! Это своего рода ловушка, в которую я то и дело попадаю? Доказательство того, что я ничего не вижу – полное мгновенное изменение не произошло, и поэтому.. .
У. Г.: Это совершенно очевидно, не так ли?
Пол: Да.
У. Г.: И остается надежда, что каким-то образом…
Пол:…я на это натолкнусь.
У. Г.: Вы натолкнетесь на это посредством этого процесса.
Пол: Или какого-то другого процесса; да, тут есть своего рода надежда. Но где начинается видение?
У. Г.: Как вы собираетесь "видеть"?
Пол: Я как бы оказался между двух огней.
У. Г.: В безвыходном положении.
Пол: Если хотите. У меня не может быть такого, поскольку это то, о чем я ничего не знаю. И потому бессмысленно пытаться гнаться за чем-то, чего я не знаю…