Между тобой и объектом имеется своего рода осмос . Движение собаки порождает движение внутри вас. Не называйте это единством жизни. Это не то, что вы думаете. Имеется живой контакт с тем движением. Движение там и движение внутри вас это одно и то же – не в мистическом смысле, поскольку на глаз ничто не влияет. Я никогда не называю это собакой. Если я называю это собакой, значит, вмешалась мысль. Иначе ты наблюдаешь эту вещь как субъект, который раньше никогда не видел такую сцену. Не то чтобы я не знал, что это собака. Если вы спросите меня, что это такое, я скажу – это собака. Возможно, это пудель или что угодно другое. Налицо вся подоплека. Доступная вам подоплека – все научное знание, не только ваше, но и всего человечества. В этом нет ничего мистического. Это чистое и простое функционирование человеческого организма на максимуме его возможностей.
С: Утром вы говорили о человеческом инстинкте. Отличается ли он от животного инстинкта?
У. Г.: Человеческий инстинкт? Мы не дали человеческим инстинктам возможности развиваться, поскольку не знаем, как они начинают функционировать. Мы так напуганы, мы так привыкли к этой жизни в этом мире идей, мыслей и воспоминаний; все окружающие – все общество – заинтересованы в продолжении этого. Так что вы хотите помещать себя в эту структуру общества. Вы это приняли и вы принимаете непрерывность, потому что хотите продолжаться. Мы прошли долгий путь от пещерного человека.
Для того чтобы позволить этому – естественному состоянию – случиться, нам необходимо вернуться. Это завершенный цикл. Мы были в изначальном, первобытном состоянии бытия. Однажды мы должны вернуться. Не то чтобы мы действительно пошли обратно, но мы должны прекращать все наши достижения с помощью всей мудрости, которую приобрели. Чтобы создавать все это, человеку было необходимо бороться против природы. Дикарю было необходимо развивать этот интеллект и работать так, как он работал. Все созданное нами – результат этого интеллекта, результат мышления. Глупо отмахиваться от этого и говорить, что все это чепуха. Время нельзя повернуть вспять. Но отдельному человеку необходимо понимать, как он функционирует, и класть конец этой миллионнолетней подоплеке. Эта подоплека придет к концу, когда вы остановитесь. И тогда вы придете в то первобытное состояние без примитивизма, без животного инстинкта, и это – ваше естественное состояние бытия.
3
Поиск всегда бывает в терминах завтрашнего дня: бесполезность методов и техник. Структура мышления и привязанности. Ви́дение – это окончание
У. Г. Кришнамурти: Понимаете ли вы абсурдность поиска? Поиск чего? Поиск всегда бывает в терминах завтрашнего дня. Мы ищем время; мы разыскиваем завтрашний день. Поскольку это не горит сегодня, мы познаем завтра.
Пол: И этот разрыв, как вы говорите, нужно заполнять системами.
У. Г.: Да, системами. Время – это система, разве нет? А мышление – это время. Этот поиск, сэр, продолжался сорок лет.
Пол: А можете ли вы с определенностью сказать, что все эти сорок лет были истрачены впустую?
У. Г.: Из-за этого времени, из-за всего этого занятия поиском.
Пол: Но все, что вы увидели и с чем соприкоснулись, возможно, каким-то образом связано с тем, что вы сделали за эти сорок лет?
У. Г.: Нет. Моя прошлая жизнь, моя борьба, мои открытия бесполезны для кого-то другого.
Пол: Так что, они ничего не стоят?
У. Г.: Ничего. Никто ничему не научится из того, как я жил и работал. Так что моя биография вообще не имеет никакой ценности ни для кого. Глупо исследовать чье бы то ни было прошлое.
Пол: В определенном смысле кажется интересным исследовать прошлое, чтобы выяснять, где и как развивались определенные мысли и действия, почему человек таков, каков он сегодня. Это то, что делают психоаналитики.
У. Г.: Допустим, я говорю вам, что весь этот психоанализ – чушь.
Пол: Да, он кажется чушью, поскольку в некоторых отношениях. .
У. Г.: Да, возможно, он будет помогать больному человеку. Я не знаю. Но все психологические теории вообще несостоятельны.
Пол: Потому что то, что они извлекают из подоплеки, выражается в терминах так называемого сознания…
У. Г.: Но интересно ли вам выяснять самому? Я хочу выяснять сам. Поэтому я проверил все психологические теории. От всех них нет никакого толку, равно как от всех религиозных утверждений всех религиозных учителей. Но каким образом выяснять самому? Мне хочется знать самому. Вы знаете, необходимо именно это – горение. Мне приходится выяснять самому; мой вопрос был таков: есть ли в этом вообще что-то? Быть может, Будда – обманщик, быть может, Иисус – обманщик… и все религиозные учителя. Все они слишком далеки от меня: мы не знаем никого, кто живет здесь. Здесь мы слушаем Дж. Кришнамурти – 800 человек приходят и слушают его. Если вы спросите их, 800 человек дадут 800 разных вариантов того, что там происходит. Слушают ли они одного и того же человека? Мы слушаем самих себя. Так что этот вопрос всегда меня волновал. Эти люди вокруг меня – обманщики. Они повторяют все то же самое, что любой мог бы прочитать в книге, говоря людям, что это их опыт. Да, мы все переживаем опыт. Он становится нашим – знание становится нашим. Так что постепенно, завтра, в следующей жизни, я выясню, я достигну… это меня вообще не интересует. Поэтому если вы не можете это мне дать, если никто не может это мне дать, нет никакой внешней силы, способной это делать, что я буду делать? Вы видите затруднение? Я должен выяснять сам.
Пол: Но для этого я должен быть готов потерять все.
У. Г.: (смеется) Что тут терять? Скажите мне. Если заглянуть внутрь вас, что там терять? Вы не уходите из своего дома, оставляя свои 75 акров земли. Даже если так, вы несете себя с собой, куда бы ни шли. Вы можете уйти и провести сорок лет в пещере в Гималаях, вы может оставить свое имущество, жену и детей, как сделал я, но куда бы вы ни шли, вы будете нести с собой самого себя. Вы понимаете? Так какой цели это служит? Это не служит никакой цели.
Понимаете, когда все это вопрошание приходит к концу, оно начинает жить. У живого тела тоже есть возможность выражать себя, осознавать то. Вы не знаете это живое качество жизни из-за вашего вопрошания за вопрошанием, из-за желания понять.
Пол: Я знаю, что на самом деле не знаю.. .
У. Г.: У вас не было шанса.
Пол: У меня не было шанса.
У. Г.: Эти американцы! Если вы бросаете курить, это не означает, что ваши шансы сколько-либо лучше. Теперь, шутки в сторону, вы можете курить. Я не буду возражать.
Пол: Вы знаете что? Я все еще смотрю на тот вопрос, который мы недавно обсуждали. Понимаете, несколько лет назад я действительно попал в переплет. Ситуация в моей семье и моей жизни была действительно ужасной. И она была ужасной потому что я пытался следовать доктрине. Была доктрина, была моя профессиональная работа, и было старание все это объединять. Это было невозможно, и моя жизнь была полна конфликтов и непрерывной войны.
В то время я слушал беседу Дж. Кришнамурти о мыслителе и его мыслях и о том, что мир мыслей подобен этому сомнительному миру Так сказать, в своих мыслях человек считает себя лучше животных. Это не так. И это как-то на меня влияло, поскольку тогда я видел претензию на единство, иллюзию, за которой я гнался. Доктрина, семья, работа и все то – они были на одном и том же уровне. Я не был вне этого.
Возможно, не полностью, и не раз и навсегда… но я изменился. Вчера вы говорили, что наша жизнь – неразбериха и страдание. Теперь я не чувствую, что моя жизнь – страдание.
У. Г.: То, что я говорил, не было отражением вашей жизни. Это было общее утверждение.
Пол: Хорошо, это общее утверждение. Но я имею в виду вот что: можно видеть притязания, которые у нас есть, и то притязание не было вне поля идей. И с этим осознанием неразбериха закончилась – не полностью, но в огромной степени. Поэтому имело место изменение.
У. Г.: Я на самом деле не знаю, что вы пытаетесь сказать.
Пол: Я хочу сказать вот что. Вчера вы говорили, что ты либо видишь это, либо не видишь. И из того, что я пережил в своей жизни. ..
У. Г.: Это постепенно, это…
Пол: Нет. Но я не знаю, что значит видеть полностью. Может быть что-то, что я не вижу. Но я увидел, что мы меньше страдаем, когда ясно видим свои жизни, когда распознаём свои притязания. Конфликт может прекращаться.
У. Г.: Тогда в чем проблема? Что вы хотите искать дальше? Почему вас беспокоит то, что я вчера говорил?
Пол: Это не противоречит тому, что вы вчера говорили.
У. Г.: Ладно, я скажу вам. Ты видишь или ты не видишь. Это утверждение. И вы хотите применить его к конкретной ситуации.
Пол: Не совсем так. Я не вижу.
У. Г.: Не видите что?
Пол: Не вижу, что вы говорили.
У. Г.: Что не видите?