На ней было легкое платье из серого альпака, темные с проседью волосы закрывала черная кружевная наколка. На коленях у нее лежали номер журнала "Дом и очаг" и маленькие ножницы, подвешенные на недорогой цепочке к поясу, - она собиралась вырезать для дорогого Феликса рецепт, как предохранить голову от перегрева в жару, но почему-то этого не сделала и сидела, совсем не двигаясь. Только время от времени сжимались тонкие бледные губы и беспрерывно шевелились тонкие бледные руки. Она, видимо, ждала чего-то, сулившего ей приятную неожиданность и даже удовольствие: на пергаментные щеки лег розовый лепесток румянца, а широко расставленные серые глаза под правильными и еще темными бровями, между которыми не было и намека на морщины, продолжали почти бессознательно замечать всякие мелочи, совсем как глаза араба или индейца продолжают видеть все, что творится кругом, даже когда мысли их обращены в будущее. Вот так Фрэнсис Флиминг Фриленд (урожденная Мортон) поджидала своего сына Феликса и внуков Алана и Недду.
Вскоре она заметила старика, который брел, прихрамывая и опираясь на палочку, туда, где аллея выходила на открытое место, и сразу же подумала: "Зачем он сюда идет? Наверно, не знает дороги к черному ходу. Бедняга, он совсем хромой. Но вид у него приличный".
Она встала и пошла к нему; его лицо с аккуратными седыми усами было на редкость правильным, почти как у джентльмена; он дотронулся до запыленной шляпы со старомодной учтивостью. Улыбаясь - улыбка у нее была добрая, но чуть-чуть неодобрительная, - она сказала:
- Вам лучше всего вернуться вон на ту дорожку и пройти мимо парников. Вы ушибли ногу?
- Нога у меня, сударыня, повреждена вот уже скоро пятнадцать лет.
- Как же это случилось?
- Задел плугом. Прямо по кости, а теперь, говорят, мышцы вроде как высохли.
- А чем вы ее лечите? Самое лучшее средство - вот это.
Из глубин своего кармана, пришитого там, где никто карманов не носит, она вытащила баночку.
- Позвольте я вам ее дам. Намажьте перед сном и хорошенько вотрите! Увидите, это прекрасно помогает.
Старик, поколебавшись, почтительно взял баночку.
- Хорошо, сударыня. Спасибо, сударыня.
- Как вас зовут?
- Гонт.
- А где вы живете?
- Возле Джойфилдса, сударыня.
- А-а, Джойфилдс! Там живет другой мой сын, мистер Мортон Фриленд. Но туда семь миль!
- Полдороги меня подвезли.
- У вас тут есть какое-нибудь дело?
Старик молчал. Унылое, несколько скептическое выражение его морщинистого лица стало еще более унылым и скептическим. Фрэнсис Фриленд подумала: "Он страшно устал. Надо, чтобы его напоили чаем и сварили ему яйцо. Но зачем он так далеко шел? Он не похож на нищего".
Старик, который не был похож на нищего, вдруг произнес:
- Я знаю в Джойфилдсе мистера Фриленда. Очень добрый джентльмен.
- Да. Странно, почему я не знаю вас?
- Я мало выхожу из-за ноги. Внучка моя тут у вас в услужении, вот я к ней и пришел.
- Ах, вот оно что! Как ее зовут?
- Гонт.
- Я тут никого не знаю по фамилии.
- Ее зовут Алисой.
- А-а, на кухне, - милая, хорошенькая девушка. Надеюсь, у вас не случилось какой-нибудь беды?
Снова старик сперва ничего не ответил, а потом вдруг прервал молчание:
- Да как на это посмотреть, сударыня... Мне надо с ней перемолвиться парочкой слог по семейному делу. Отец ее не смог прийти, вместо него пришел я.
- А как же вы доберетесь назад?
- Да, видно, придется пешком, разве что меня подвезут на какой-нибудь повозке.
Фрэнсис Фриленд строго поджала губы.
- С такой больной ногой надо было сесть на поезд.
Старик улыбнулся.
- Да разве у меня есть деньги на дорогу? - сказал он. - Я ведь получаю пособия всего пять шиллингов в неделю и два из них отдаю сыну.