Не подозревая о сломленном самолюбии, во все свои сорок лет он закрыл рукопись, видевши бренный свет.
Столько высокомерия и призрения вырывалось в теневой хрупкий мир.
Не сразу имя славного учителя обрело иное значение.
Долгие годы техника тактика и стратегия хранилась в пыли.
Говорят, этот сложный трактат не переписали.
Осведомлённый значением имени её создателя великий правитель поздно стал понимать совет.
Не случайно это или судьба – одно слово царствования великого Ван-Гё-Тай нашло боевому искусству название Хо-с-рёк! Как сказывает древняя рукопись, аналога нет!
Имя Квон-Кхим-Го тесно и неразрывно с именем её создателя.
Трудно сказать, остался ли трактат без изменения за тысячи лет?
Была рассказана другая, не менее важная правда.
Время не находит причин.
Что-то уходит и теряется навсегда.
Лучшие, оно в будущем.
Вот и встало всё на свои места.
Квон-Кхим-Го с Тое-Сан-Тье больше стали тренироваться.
Найденная истина подтвердила "невозможное" и неопределимое.
Вот такие приёмы может выполнить только акробат.
Надо научиться равновесию, в смысле, последовательности пути.
Сколько переизбранных неповторимых поз.
Богатое наследие, оно зародилось с возвышенностью и честью.
Нет смерти.
Не бывает "ненужного", есть соблазн.
Ненависть отражает бессилием.
Оскверняет нрав страх.
А каким надо быть, чтобы не усомниться в правоте.
Благородным.
Одно и другое вместе сочетаются правдиво – сила и честь! Как часто верные друзья думали о философии.
Рассматривали положение и взаимосвязь.
Что дано и даётся с трудом.
Где шанс не опоздать.
Какая ноша за плечами и как давит.
Сказанное, оно не ушло, время пробудит новые слова.
Об "откровенном" терпимости и соучастии друг Квон-Кхим-Го записывал в своём дневнике.
Зачем он это писал.
А искал невозмутимую правду.
Скажем, сказанное выводилось в закон.
Да и характером он был честолюбив.
Надо полагать, многие влиятельные верноподданные короля стали такого опасаться.
Как хотелось ему угодить.
И боялись к нему подойти близко.
Многие сторонились.
Мало кто видел его, а слава далеко убежала за пределы страны.
Это Хой-Ге.
Как из совсем неуверенного юноши вырос сильный и могучий боец.
Борец со злом – так стал говорить народ! Молва дошла до стен королевского дворца.
А у истории, которой не видно конца, были благородные нравы.
Сильные побуждения.
Возвышенные цели.
Сказывалось: жизнь, прожитая для людей, облагораживает быт!
Честь – как играло это слово возле груди.
Доброе слово, долгожданное и краем необходимое.
Правдивое и правильное.
Оно выравнивало силу и закон.
Взятая высота находила новый трамплин.
Могучий воин знал во времени неразрывную связь.
Пришло время первоцветов, переменчивости, любви.
Природа наделяет жизнь ароматом и живёт.
Тает высокогорный снег, своды неба и земли передвигают мираж.
Как трепетно теперь по утрам поют птицы.
Быстро Квон-Кхим-Го собрал небольшой сильный отряд.
"Больше двадцати воинов не надо", – сказал он.
Взявшись за плечо юноши Онто-Тано, военачальник разрешил входить и присутствовать при себе.
Все знали, он не отступит, ещё больше понимали – им предстоит защитить народ.
Сидя прочно в седле, Квон-Кхим-Го взял из рук стражника от принцессы Чжи-Шань-Ши десять золотых монет.
Какая она оказалась проницательная.
Вдруг он вспомнил вопрос о Баро-То?
Она спросила, куда и зачем идёт тот человек?
Какая у него цель?
Может, он хочет пристанища?
Такой человек ищет только покой.
Нет у него цели, наверное, нет дома.
Ни близких, ни родных.
Ему чуждо человеческое сострадание.
Скажу так, он ни за кого.
"Разве он сможет встать на сторону зла?" – обострила принцесса.
Да, если ему хорошо заплатят.
Он мне показался не такой.
А ему незачем вызывать на себя гнев.
Нет причины нагнетать обстановку.
Такие люди до крайности не дадут о себе ничего знать.
В край острой опасности уйдёт.
Ты вернёшься с победой.
Я уже знаю день, когда ты прейдешь.
Увы, такого не мог знать никто.
Возвышающий жест, подтверждающий силу, мужество, отвагу, уверенно утвердил в путь.
У Квон-Кхим-Го на этот раз были свои личные планы.
Он действительно жаждал уничтожить врага, ещё больше убеждал себя найти беглого Су-Тхе-Во.
Нет места жизни варварам на земле!
Пусть их настигнет правящая рука закона и правосудия! Такие слова звали на подвиги воинов.
В этот самый момент, перегородив путь, навстречу вышел Сато-Сан-Дже.
Как крепко он сжал расслабленную ладонь.
Заходи ко мне, как только вернёшься.
Я хочу с тобой поговорить.
"Будет время", – согласился Квон-Кхим-Го.
Возвратиться без победы не хочу.
Он сказал и сразу заметил оживлённые взгляды.
Только бы всё встало на свои места.
***
Путь, было, отслеживал ясный горизонт.
Длинная дорога становилась местами приютом.
Здесь у поворота на поселение Сутже воины остановились.
Как ярко в эти самые минуты светило солнце.
Синие небеса сказочно обводили весь горизонт.
Ничто не проходит бесследно.
От причин не уйти.
Здесь Квон-Кхим-Го вспомнил бодрого человека, добродушную уверенную хозяйку и тот разговор.
Возьмите моего коня.
Не глядя, военачальник передал вожжи.
Ждите меня и не расходитесь.
Оглядываясь, не сразу приказал всем отдыхать.
Какая была на нём тяжелая броня.
Она ярко отсвечивала на солнце, сразу передавала рыцарю магический вид.
Господин, я хорошо знаю эти места, разрешите мне вас сопроводить.
Да, только оставь свой меч здесь.
Юноша Онто-Тано оказался здесь не случайно.
Взять такого на службу в личную охрану короля Тое-Сан-Тье не мог.
Как сильно билась надежда остаться.
В столь краткий вздох смысла и недоумения, юноша вспомнил старую, заброшенную в горах крепость Сён-ми.
Возможно, это безысходность, но спрятаться удобнее всего там?
Стоя возле дома Квон-Кхим-Го понял: Дон-Жен-Ша бывший солдат.
Тихо постучавши, он и Онто-Тано шагнули вплотную к двери.
Не сразу открылась широкая дверь.
Пожилой бдительный хозяин, не взирая, на сей раз окаменел.
"Не может этого быть", – пятившись, тихо сказала его жена.
Вы очень добрые люди.
У вас большая семья.
Вы приютили меня и девушку переночевать.
Возьмите вознаграждение от имени принцессы Чжи-Шань-Ши.
Кто жил в те далёкие времена, хорошо знает, десять золотых – это целое состояние.
Какая большая радость для простого смертного бедняка.
Но какие надежды.
Квон-Кхим-Го свободно и просто шагнул в дверь.
Хочу признаться, я ждал этой встречи.
На полу близко друг к другу сидели трое маленьких детей.
Та самая женщина крепко прижимала их к себе.
"Вы тот самый проходимец", – вырвалось у неё из уст.
Немного пригнувшись, находчивый воин попросил у хозяйки испить воды.
Этим жестом он, наверное, снял напряжение.
Вы хотите спросить о злодее Содо-Те-Сато?
Он скрывается за холмом вблизи неприступных высоких гор.
Туда, прямо, но рука неуверенно показывала назад – откуда пришли рыцари с Квон-Кхим-Го.
Это так, именно там находится заброшенная старая крепость.
Солдат стоял и на равных рассуждал вслух.
В этих горах прошло моё детство.
Оттуда хорошо просматриваются эти места.
Мыслишь правильно, только правды не разобрать.
Вздохнув истины, оба Дон-Жен-Ша и Онто-Тано быстрыми шагами вышли во двор.
"Нет, не пойдёшь", – со слезами на глазах высказалась в дверь жена.
Не надо, видимо, не хотела, чтобы муж доставал кованое крепкое копьё.
Зачем же Дон-Жен-Ша взял в руки краеугольную железную метлу.
Видимо, знает, как им себя защитить.
Безоружным сильный воин, как видимо, быть не мог.
"Не надо, я ухожу", – громко высказал Квон-Кхим-Го.
Простите, у меня нет права причинить вам и вашему мужу неудобств.
Я зашел всего лишь отблагодарить.
Видный военачальник понял: надо было зайти раньше и обо всём свободно поговорить.
Знакомое чувство вины и упрёка.
Как я посмел ворваться "гордым" и своенравным в чужой дом.
Пусть кто-то думает и считает иначе, прежде всего – честь.
Та, правда, и слово "дающие" знать в лицо.
Нет, не правда, что ты служишь в дозорных самой стражи королевского дворца.
Взглянув на молодого солдата, Дон-Жен-Ша немедля задал вопрос.
Сколько тебе лет?
Исполнилось двадцать три.
Что ж ходишь, опережая господина.
Не дозволительно сразу войти в дверь, без разрешения говорить.
Виноватым и неуверенным юноша шёл за ним вслед.
А где твоя гордость, решительный своевременный ответ.
Понимая пожилого человека, Онто-Тано сразу же объяснил: Квон-Кхим-Го не только военачальник, лучший друг короля Тое-Сан-Тье.
"Ты всё правильно делаешь", – с улыбкой сказал Дон-Жен-Ша.