А тем временем подошел срок делать обрезание. Реб Менахем-Мендл и Тирца-Перл приехали к сыну на дрожках. Из Ямполя прибыл Калман, ему предстояло во время обряда держать внука на коленях. Пришел знаменитый моел. Он хвалился, что делает обрезание детям всех варшавских ассимиляторов и берет по пятнадцати рублей. Тирца-Перл предложила назвать внука в честь ее отца, реб Аврума-Мойше Гамбургера, но Азриэл не захотел давать ребенку такое старомодное имя. Мальчика зарегистрировали как Михаила, Мишу.
Шайндл всхлипывала, когда из спальни доносился плач ее малыша. Азриэл стоял, нахмурив брови. Он считал, что при таком расцвете антисемитизма, когда повсюду происходят погромы, ставить на тело ребенка еврейское клеймо - величайшая глупость. Но его мнения никто не спрашивал. В гостиной поставили кресло пророка Илии. На подносе лежали ломтики бисквита, стоял наполненный вином бокал. Азриэл надел ермолку и произнес:
- Благословен Ты, Господь, Бог наш, Владыка Вселенной, который освятил нас своими заповедями и повелел приобщить его к союзу Авраама, отца нашего!
И все ответили:
- Так же, как приобщился он к союзу, пусть придет он к Торе, и свадьбе, и добрым делам…
4
Так вышло, что пани Юстина Малевская, дочь Валленберга, на две недели забрала детей Ольги к себе на виллу в Биланов. Госпожа Беликова неожиданно обрела свободу. Азриэл собирался в Отвоцк к Мирьям-Либе, которой в последнее время стало значительно хуже, и предложил Ольге поехать вместе. Она согласилась не сразу. Вдруг они встретят там знакомых? А где они будут ночевать? Нет, она не пойдет на такую авантюру. Но у Азриэла были ответы на все вопросы. Шансов оказаться в одном дилижансе со знакомыми очень мало. В Отвоцке есть гостиница. Дорога займет часов шесть, не больше. Они выедут в восемь утра и в два будут на месте. В Отвоцке прекрасный воздух, а ни Ольга, ни Азриэл этим летом не были за городом. Почему бы не провести пару дней на лоне природы? Все-таки Ольга долго колебалась. Она считала их отношения грехом. Андрей перестал ей сниться, будто на том свете обо всем узнал. Она рисковала не только своим добрым именем, но и репутацией своих детей. Сначала она сказала "нет", но потом передумала. Она не привыкла все лето сидеть в городе и скучала по зеленой траве, деревьям, легкому ветерку и запахам лесов и полей. И конечно, ей хотелось побыть с возлюбленным и не скрываться от прислуги. Героини французских романов не останавливались ни перед чем, ехали на свидания куда угодно и отдавались любовникам в убогих грязных гостиницах, меблированных комнатах или даже в Булонском лесу. В конце концов, у Ольги нет мужа, она никому не изменяет. Она решила поехать.
Все прошло без помех. Азриэл взял в больнице отпуск на несколько дней. Шайндл после родов была слаба и не могла поехать. Утром, в четверть девятого, Азриэл сидел в дилижансе, который ждал пассажиров на Гнойной. Через пять минут появилась Ольга. На ней было недавно выглаженное платье и соломенная шляпа с зеленой лентой, в руках сумочка и коробка. Среди пассажиров не оказалось ни одного еврея. Ольга села рядом с Азриэлом. Погода стояла теплая. Переехали Пражский мост, и начались то ли городки, то ли деревни. Вдоль дороги сидели бабы с бидонами молока и корзинами, полными сыров, грибов и овощей. Перед казармами офицеры муштровали солдат. Во многих деревнях был базарный день. Где-то кружилась карусель, где-то крестьянские музыканты играли перед костелом в честь жениха и невесты, конские хомуты были украшены зелеными веточками. Крестьяне в окрестностях Варшавы - не то что православные из-под Туробина. Здесь мужик может заработать лишний злотый. За окном дилижанса проплывали хаты, крытые гонтом и даже черепицей. В шинках играли гармошки. В лавках продавали кожу, скобяные изделия, галантерею и мануфактуру. После деревень начались дачи, виллы с верандами и беседками. Сюда выезжали на лето русские чиновники. Шесть часов пролетели незаметно. Дилижанс вкатил в Отвоцк и остановился перед христианской гостиницей с рестораном. Азриэл показал паспорт, где Шайндл была записана как его жена. Но кто тут знает, что Ольга - не Шайндл? Все получилось так просто, что Ольга даже рассмеялась.
Им отвели номер наверху. В комнате с витражным окном было чисто и прохладно. Они пообедали, после чего Ольга пошла прогуляться, а Азриэл отправился к Мирьям-Либе. Сначала она жила в санатории, но потом сняла квартиру. Многие больные женщины снимали жилье и ухаживали друг за другом. Зимой дома стояли укрытые снегом, и приходилось расчищать дорожки лопатой. Зато воздух зимой еще лучше, чем летом. Пахнет сосновой хвоей и морожеными яблоками. Об Отвоцке рассказывали легенды. Бывало, что здесь у чахоточных вырастали новые легкие…
Каждый раз, приезжая в Отвоцк, Азриэл умудрялся заблудиться. Попробуй найди улицу, когда кругом лес. Вдруг посреди города натыкаешься на картофельные грядки или лужок с пасущимися коровами. После долгих поисков и расспросов Азриэл все-таки нашел нужный дом. Он открыл дверь и увидел Мирьям-Либу. Она лежала в кровати. На стуле стояли лекарства. Кроме Мирьям-Либы, в доме был только котенок, он сидел на окне и лизал лапку. С первого взгляда Азриэл понял, что Мирьям-Либа умирает. Ее лицо изменилось до неузнаваемости, золотистые волосы поседели. Шея казалась очень длинной, на ней появился кадык, как у мужчины. Улыбка больше походила на оскал, кожа пожелтела. Теми же остались только глаза. Азриэл, потрясенный, остановился на пороге.
- Мирьям-Либа!
- Азриэл!
С минуту оба молчали, потом Мирьям-Либа заговорила по-польски:
- Хорошо, что ты приехал. Мне уже недолго осталось.
- Не болтай глупостей!
- Смотри-ка, цветы принес. Поставь в воду.
Странно, но, когда она начала говорить, в ней появилось что-то от прежней Мирьям-Либы. Она стала расспрашивать о Шайндл, новорожденном, о Юзеке и Зине.
- А как там отец, как он выглядит?
- Неплохо, только поседел совсем.
- Как ты думаешь, он будет по мне траур справлять?
Азриэл вздрогнул.
- Хватит, перестань!
- Мужчины - такие трусы. Бывало, моя мама говорила: "Это глупая скотина смерти боится…"
Она замолчала и посмотрела на Азриэла. В ее глазах светилась усмешка. Вскоре она задремала. Казалось, Мирьям-Либа забыла, что у нее гость. Азриэл стал тихо распаковывать принесенные продукты: кефир, сардины, шоколад, бутылочку коньяку. В дверях появилась рыжеволосая голова: заглянула соседка. Она поманила Азриэла на улицу и рассказала, что вчера у Мирьям-Либы был доктор. Он считает, что ей осталось совсем немного. Еще соседка добавила, что на субботу и воскресенье к Мирьям-Либе приезжает Фелиция. Она делает все возможное, чтобы ее брат Люциан вышел из тюрьмы, пока не слишком поздно.
5
В ту ночь Азриэл и Ольга были вместе. Он был ее мужем, она - его женой. В открытое окно светила луна. Свежий ветерок приносил ароматы близкого леса. Азриэл увидел смерть, но от этого его жажда жизни не стала меньше. Они не хотели тратить на сон свои счастливые часы. Целовались, любили друг друга и не могли насытиться. О, если бы эта ночь могла длиться вечно! Если бы они могли уехать на далекий остров! И там, опьяненные любовью, забыть обо всем и обо всех… Ночи, полные страсти, были у Азриэла и с Шайндл, но Ольга пробудила в нем силы, о которых он сам не подозревал. Азриэл словно сошел с ума, он уже не понимал, происходит ли это наяву или это его фантазии. Уснули они только под утро, и вскоре их разбудили лучи солнца и птичьи голоса. В Варшаве всегда будни, а здесь природа справляет бесконечный праздник - зеленый, светлый, вечный праздник Швуэс. По стене прыгали солнечные зайчики, словно кто-то баловался с зеркальцем. Одна птица выкрикивала короткое "чив-чив", другая испускала длинные трели. Одна сердито каркала, призывая кого-то из увешанных шишками ветвей, другая куковала только для себя - певица, которая знает только две ноты. "Ку-ку! - повторяла кукушка. - Мир - это не материя, не разум и не воля, есть только "ку-ку" и больше ничего. Им все началось, им же и закончится. Понимаешь? Нет, не понять тебе ни простоты его, ни глубины". Азриэл и Ольга лежали, обнявшись, и прислушивались. В Варшаве совсем забыли, что на свете существуют птицы. Разве человеческий род пережил бы войны и эпидемии, выстоял бы против голода и смерти, если бы не эта музыка, возвещающая рассвет? Чего стоила бы любовь, если бы птицы не приветствовали влюбленных по утрам?.. Ольга и Азриэл думали об одном и том же: остаться бы здесь навсегда!
В дверь постучалась горничная и спросила, не желают ли господа чаю, кофе, какао, подавать ли завтрак. Она принесла воду в кувшине. Ледяная, только что из колодца, вода хранила в себе тайны подземелья. Азриэл и Ольга умылись, уже не стесняясь друг друга, и приступили к завтраку. Корочка свежих бубликов с маком похрустывала на зубах. Молоко пахло коровьим выменем. Творог был посыпан тмином. В кофе оказалось многовато цикория, но все равно было очень вкусно. Поев, они снова легли в постель.
- Теперь мы знаем друг друга немножко лучше, - сказал Азриэл, прижав Ольгу к себе.
- Да, но что дальше?..