Азриэл собирался уходить, но вдруг к нему подошел еврей, который заваривал для врачей чай и подметал в палатах, и подал письмо в голубом конверте, адресованное доктору А. Бабаду. У Азриэла екнуло сердце. Письмо было от мадам Беликовой.
Глубокоуважаемый доктор Бабад!
Помните ли вы меня? Мы познакомились на балу у пана Валленберга. Я тогда упомянула, что мой сын Коля по ночам просыпается от страха. Говоря медицинским языком, у него "павор ноктурнус". Поскольку неврология - ваша специальность, я почла бы за честь, если бы вы согласились осмотреть ребенка. Мы с Колей почти всегда дома, вы могли бы прийти утром или вечером, как вам удобнее. Разумеется, если вам нетрудно. Хотя мы пообщались совсем недолго, у меня такое чувство, что мы с вами старые друзья. Надеюсь, вы меня не забыли и не сочтете мою просьбу слишком дерзкой.
С уважением и лучшими пожеланиями,
Ольга Беликова
Азриэл перечитал письмо несколько раз. От всего веяло теплом: от адреса на конверте, где перед его фамилией стояло "вельможному пану", от аккуратных, округлых букв, даже от капелек чернил, брызнувших с пера на бумагу. Азриэлу казалось, что он видит сквозь строчки, как тяжело было мадам Беликовой написать это письмо, сколько ей понадобилось сил, чтобы на это решиться. Как раз вчера он читал о телепатии. Разве это письмецо - не доказательство, что телепатия существует? Он думал о мадам Беликовой, и его мысль заставила Ольгу ему написать. Он не единственный невролог в Варшаве. И, само собой, дело не в том, что мадам Беликова решила сэкономить рубль… У Азриэла еще было немного времени. Он взял медицинскую энциклопедию посмотреть, что пишут о "павор ноктурнус", какие симптомы, какое лечение. "Цветы купить или не стоит?" - подумал он. Азриэл смотрел в книгу, но почти не понимал, что читает. "Неужели я влюбился? Но я не могу, мне нельзя, нельзя… Это убьет Шайндл…" Сердце бешено колотилось, буквы прыгали перед глазами. "Прямо сегодня пойти? Или завтра? Что надеть, какой костюм, какую рубашку?" Азриэл с детства привык прислушиваться к себе, и теперь одна его часть наблюдала, что происходит со второй. Исчезла скука, появились решительность и бодрость. Вдруг все стало выглядеть иначе: стол, книжный шкаф, окно и даже мусорный бак посреди двора. Изменился и свет летнего солнца, стал золотистым и слегка дрожащим. Облака в небе меняли форму. Сколько же сочетаний пара и света! Человеческий язык слишком беден, чтобы их описать. Вспомнилось каббалистическое выражение, означающее "менять форму". Что, например, происходит сейчас у Азриэла в мозгу? Если бы можно было проследить все физические и химические изменения! Нервы дрожат, клетки движутся, смешиваются, сливаются друг с другом. Несколько слов, которые мадам Беликова написала на бумаге, а Азриэл воспринял через световые лучи, устроили настоящий переполох у него в голове, в крови, в желудке и, кажется, в половой системе. Но этот же клочок бумаги, эти же написанные слова не произвели бы никакого впечатления на того, кто не умеет читать или незнаком с госпожой Беликовой. Значит, человеческое тело напрямую зависит от символов. Азриэл вспомнил стих Притч: "Добрая весть утучняет кости".
Он стал собираться домой. К обеду он уже опоздал. А сразу после обеда у него прием. Азриэл часто испытывал зависть к другим врачам: интернисту, венерологу, дерматологу, гинекологу. Они хоть что-то понимают в своей специальности. А Азриэл полез в область медицины, где не известно ничего. Кто знает? Вдруг и правда бывает, что курица преследует человека. В таких вопросах наука не смыслит ни черта.
Глава VI
1
Да, Колю по ночам мучили кошмары. Но и Коля, и его сестра Наташа были прекрасно воспитаны, обучены хорошим манерам, отлично говорили по-русски и по-польски и были аккуратно одеты. У мадам Беликовой были две комнаты и кухня. В квартире подметен каждый уголок. Азриэл принес матери цветы, детям коробку шоколада. Мадам Беликова покраснела, восьмилетняя Наташа сделала реверанс, Коля неловко последовал ее примеру. Служанка Ядзя тут же поставила цветы в воду. Деревенская русоволосая девушка с пухлыми щечками тоже покраснела от радости, что в гости пришел мужчина. Вечер выдался теплый, но в квартире было прохладно, как весной. Легкий ветерок залетал в окно, за которым темнели густые кроны деревьев. Пахло ночной свежестью, улица была зеленой, словно сад. Казалось, еще только канун Пейсаха… Паркет блестел, как зеркало. Каждая вещь находилась на своем месте. Нигде ни пылинки. Азриэл считал, что прогрессивные евреи идеализируют своих христианских соседей, но такой чистоты в еврейском доме ему видеть не приходилось, разве что у самых богатых и совершенно ассимилированных. Он сам никак не мог приучить Шайндл к порядку, хоть какую-то грязь у них в доме всегда можно найти.
Азриэл осмотрел Колю. Он посадил мальчика на табуретку, постучал по коленкам молоточком, послушал сердце и легкие. Физически малыш был совершенно здоров. Мать велела Наташе сыграть для пана доктора на пианино. Прежде чем Ядзя увела брата и сестру в спальню, они поклонились, пожелали доброй ночи и поблагодарили за подарок.
Азриэл сидел на стуле, мадам Беликова на диване. Торшер с зеленоватым абажуром горел мягким светом. Как держалась эта женщина, как умна и тактична была ее речь! Как легка улыбка! В этом доме европейская культура - не просто слова. Азриэл, прочитавший немало трудов по психопатологии, рассказал мадам Беликовой все, что знал о ночных кошмарах. Неизвестно, откуда берется это нервное расстройство и как от него избавиться. Но все же он спросил, не было ли в семье психических отклонений, эпилепсии или еще каких-нибудь заболеваний. Госпожа Беликова задумалась.
- Андрей был довольно нервный.
- Так…
- У меня тоже есть кое-какие причуды.
- Ну, у кого их нет.
- Бывают люди, у которых все делается быстро и легко, будто само собой.
Девушка подала чай, пирожные и фрукты. Потом спросила у хозяйки разрешения немножко погулять.
- Конечно, - улыбнулась мадам Беликова, - сколько хочешь.
- До свидания, пан доктор.
Они пили чай и беседовали, как старые знакомые. Она расспрашивала его о практике, он рассказывал о пациентах больницы бонифратров. Есть тихие, которые только грезят наяву, и буйные, на которых приходится надевать смирительную рубашку; меланхолики, равнодушные ко всему на свете, и параноики, которые считают себя обладателями спрятанных в земле несметных сокровищ или членами императорской семьи. Среди евреев необычайно много тех, кто считает себя мессией. Женщины больше, чем мужчины, склонны к сексуальной патологии. Сумасшествие - это, конечно, заболевание мозга, но оно сильнее, чем другие болезни, связано с социальными условиями, культурой, религией. Азриэл заметил, что психиатрия в широком смысле включает в себя все науки, искусства и идеи. Мы изучаем психику, даже когда учим латынь или осваиваем портняжество. Госпожа Беликова улыбнулась.
- Значит, портного можно назвать психологом?
- Некоторые философы считают, что все вещи суть идеи. Это самая логичная философская теория.
- Андрей любил поиграть с такими мыслями. Какое-то время он слушал лекции на философском факультете. В России и в Германии.
- Он за границей учился?
- Да, недолго. Когда мы познакомились, он уже закончил. Думали поехать в Швейцарию, Францию, Англию, но не получилось. Дети…
- Я бы тоже хотел побывать за границей, посмотреть, как там живут.
- Вы еще молоды, у вас все впереди. Он часто говорил об Альпах.
- А я никогда не видел гор. Ни гор, ни моря.
- То же самое могу про себя сказать…
Госпожа Беликова предложила выйти на балкон. Там стояло два стула. Азриэл и Ольга сидели и разговаривали. Небо было усеяно звездами. Здесь, на окраинной улице, царила тишина. Азриэл почти не видел лица Ольги, только слышал ее голос. Он удивлялся, насколько ему с ней легко. А она рассказывала о семье, родителях, гимназии. Она всегда была серьезной. Девушки любят солнце, а ей больше нравился дождь. Она любила читать умные книги и фантазировать. Особенно после смерти родителей. Ольга часто беседовала с мамой, словно та была жива. Она буквально видела ее перед собой. А у кого-нибудь еще так бывает?.. Мадам Беликова вспоминала родственников. В Барановичах у нее дядя, брат отца, он прекрасно знает Талмуд. И двоюродные сестры есть.
- Когда я крестилась, разумеется, я со всеми порвала. Наверно, они каждый день меня проклинают.
- А дети знают о своем еврейском происхождении?
- Знают. От детей ничего не скроешь.
- У вас есть знакомые в Варшаве?
- Почти никого. До сих пор не могу понять, что я делаю в этом городе. Случайно попала сюда после смерти Андрея и застряла. Вообще, Варшава для меня чужая. Разве что Валленберги. Единственные, с кем поддерживаю отношения.
- Они играют здесь важную роль.
- Я знаю. Но мне не хочется использовать свою дружбу с ними, это не в моем характере. Я даже сомневалась, можно ли вам написать насчет Коли…
Госпожа Беликова замолчала. На Азриэла вдруг нашел кураж.
- Мадам, если бы вы не написали, я бы сам вам написал…
И он осекся на полуслове.
Повисла долгая пауза.
- Почему вы так говорите?
- Сам не знаю. Я думал о вас. Иногда случайное знакомство производит сильное впечатление.
- Да, вы правы. Я по природе не дерзкая. Но вы в чем-то остались ешиботником.
- Боюсь, что так.