* * *
"Стану отрок, (имя), не благословесь, пойду не перекрестесь, из избы не дверми, из двора не воротми, и пойду в чистое поле. В чистом поле стоит три и два и единъ: бес Сава, бес Колдун, бес Асаул, и я сойдусь поближе отрок (имя) и поклонюсь пониже: а вы три деветь бесов три, два, и един, бес Сава, бес Колдун, бес Асаул, и как вы служили Ироду царю, и так послужите мне отроку им., пойдите по городам и по уездам и по деревням, избирайте тоску и сухоту, со зверей и с птицы, и с рыбы и со всякаго звания людей, и снесите ту тоску и сухоту в отроковицу, (имя), в ясныя очи, в черныя брови, в румяное лице, в сахарныя уста, в горячую кровь, в черную печень, в тридевять жил, и в одну жилу, во становую, в подпятную, чтобы отроковица (имя) не могла бы не жить, не быть ни день по солнцу, ночию по месяцу. Как младенец без матернаго молока жить не может, так бы жила отроковица без воды не может жить ни днем, ни ночью, ни в которую пору. Есть в чистом поле стоит дуб сорочинской, и под тем дубом сорочинским есть тридевять отроковиц, из под того дуба сорочинскаго выходит Яга баба и пожигает тридевять сажен дубовых дров. И коль жарко и коль ярко разгоралось тридевять сажен дубовых дров и столь жарко разгоралась отроковица раб Божий (имя), разгорались ясныя очи и черныя брови, и румяное лицо, сахарныя уста, ретивое сердце и горячая кровь, черная печень, семдесят жил и семдесят суставов и семдесят один сустав, чтобы отроковица раб Божий (имя) без отрока, (имя), не могла бы с себя тоски и сухоты снять, в парной бане паритце, не могла бы в чистом поле разгулятца и пресным молоком нахлебатце, ни сном отоспатце, в беседи не отсидетце. И тем моим словам ключь и замок, и замок замкну, и снесу замок в акиянъ-море под латырь камень".
* * *
"Стану я, раб Божий, (имя), благословясь; пойду, перекрестясь, из избы дверми, из двора воротами, в чистое поле, поклонюсь и помолюсь двенадцати ветрам и двенадцати вихорям. У тех же ветров и у тех же вихорев есть дядюшка Вихорь Вихоревич. И как не может жить без ветров, человек без еды, рыба без воды, шур без земли, – так бы не мог раб Божий (имя) без рабицы Божией (имя) не жить, не быть, не дни дневать, не ночи ночевать, и не думы подумать, и не мыслям помыслить – по утру рано, в вечеру поздно, на ветху и на молоду, и на перекрою месяца".
* * *
"Господи, благослови, истенной Христос. Пойду я, раб Божий (имя), благословясь и перекрестясь, в чистое поле, на синее море. В синем море морская рыба. Закину невод, вытяну рыбу морскую. Как тяжело морской рыбе без воды жить, так бы тяжело было и рабе Божией (или рабу Божию, (имя)) без раба Божия (или рабы Божией, (имя)) жить. Ни день бы она передневала, ни ночь бы она переночевала, спала бы – не засыпала, в еде бы не заедала и в питье бы не запивала. В море рыба с рыбой сходится, так бы и раба Божия (имя) со мной сходилась и от меня бы не отходила, смотрела бы, не насмотрелась, баяла, не набаивалась и любовь бы ко мне имела всегда, ныне и присно, и во веки веков. Аминь".
* * *
Из свежаго веника берется пруток, который кладут у порога двери, в которую пройдет тот, для кого назначен заговор. Как только перешагнуто через прут, он убирается в такое место, где его никто не мог бы видеть. Потом берут прут в жарко истопленную баню, бросают на полок и приговариваютъ:
"Как сохнеть этот прут, пускай сохнет по мне раб божий (имя)".
* * *
"Господи Иисусе Христе, Сыне Божий помилуй нас, аминь. На русской и на немецкой земли есть огнянной царь, высушил реки и езера и мелкия источины, – и как в нынешных ветрах высушил, так бы сохла раба Божьего (имя) по мне рабу Божьему (имя) двадцати четырех часу денных и нощных, на новце месяце, и на ветхе месяце, и на перекрое месяце, и во вся меженны дни, и не могла бы не жить и не быть, ни исть раба Божьего (имя) без меня раб Божий (имя): в семидесят суставах и в семидесяти жилах, в подпятное жилие и в подколенном жилие и во пространной жилы в и везде бы сохло и болело, по мне раб Божий (имя) Еще есть в чистом поле стоит Феоклист, да все высохло; днем при солнце, а ночью при месяце и при частых звездах, и при частых дождиках, в семидесяти суставах и в семидесяти жилах и в подколенном жилье и в пространной жиле и везде бы сохло у рабы (имя) дватцеть четыре часу денных и нощных, на утряной зоре, на вечерной зоре, на новце месяце, и на ветхи месяце и на перекрое месяце, во вся меженные дни, не могла бы она раб Божий (имя) без меня раба Божьего (имя) не жить и не быть. Еще есть в чистом поле печь медная, накладена дров дубовых, как от тех дров дубовых сколь жарко разгоряится, и так бы разгорялась раба Божьего (имя) по мне рабу (имя) 24 часу денных и нощных, на новце месяце и на ветху месяце, и на перекрое месяце, во вся меженныя дни, на утренной зори, во вся меженныя дни, не могла бы она раб Божий (имя) без меня раб Божий (имя) не жить и не быть. Всем моим словам ключь и замок, аминь, аминь, аминь".
* * *
"Стану я, раб Божий Василий, по утру, благословясь; пойду, перекрестясь, из ворот в вороты, в чистое поле, в широкое раздолье, на синее море, на свят остров; на том острове стоит изба новая, дубовая; в той избе новой, дубовой лежит доска из стены в стену, из паза в паз; на той доске новой, дубовой лежит тоска, тоскующая, сухота, сухота сухотущая, бьется руками и ногами о стену, головой – о лавку. Помолюсь я, раб Божий Василий, и покорюсь: встань, тоска, тоскующая, сухота, сухотущая, поди к моей ко рабице, прожги белое тело, черную печень, пролей кровь горячую из семидесяти семи жил, из семидесяти семи суставов, в кость; чтобы она, раба Божия (имя), не могла без меня, раба Божия Василья, ни дни дневать, ни ночи коротать, по утру рано, по вечеру поздно; где бы ни зачуяла, где бы ни заслышала, – все бы ко мне бежала; питьем бы не запивала, едой бы не заедала, – все бы меня, раба Божия Василья, на уме держала. Будь мой заговор крепче Була камня; замок в море и ключ во рту".
Заговоры на любовь девицы
"Встану не благословесь, пойду не перекрестесь, в чистое поле. В чистом поле стоит тернов куст, а в том кусту сидит толстая баба, сатанина угодница. Поклонюсь я тебе, толстой бабе, сатаниной угоднице, и отступлюсь от отца и от матери, от роду, от племяни. Поди, толстая баба, разожги у красной девицы сердце по мне, рабе (имя)".
* * *
"Встану я, раб божий (имя), благословясь, пойду перекрестесь, из избы дверями, из двора воротами, в чистое поле, погляжу и посмотрю под восточную сторону; под восточной стороной стоит есть три печи: печка медна, печка железна, печка кирпична. Как оне разожглись и распалились от неба и до земли, разжигаются небо и земля и вся подселенная; так бы разжигало у рабы божей (имя) к рабу божию (имя) легкое и печень и кровь горячу, не можно бы ей ни жить, ни быть, ни пить, ни ись, ни спать, ни лежать, все на уме меня держать. Недоговорены, переговорены, прострелите, мои слова, пуще вострого ножа и рысьяго когтя".
* * *
"Режу я ноготь на сем четвергов. Сбералися старцы да старици, редотовитыя молодици и красныя девици, вытирали ноготь съпиленою, зиленою, нутренною, изнутри да в шелку на сырую землю. Как гусь без воды, тако бы раба (имя) без меня, раба (имя), не жить не быть, тошновала бы, и горевала бы, и с памяти не выпускала бы. Ключ в море, язык во рте. Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа. Аминь".
* * *
"Как на мне пот сохнит против жару, тако бы сия раба (имя) сохла обо мне и думала, не дня не ночи спокою не имела. Кто выпъет моего поту кровнаго, чтобы сей раб плакал и воздыхал обо мне душою и сердцем, жалел, как Божия Матерь плакала о сыне своем любезном, так чтобы и сей раб тужил обо мне, рабе Божии (имя), на пот".
* * *
"Лягу я, раб Божий (имя), благословясь, встану я, раб Божий (имя), перекристясь, пойду я, раб Божий из двири в двирь, из ворот и вороты, на широкою улицу. На широкой улици бегут 77 бесов. Закричу я, раб (имя) громким голосом: "Куда вы, бесы, бежите, куда летите?" Отвечают бесы: "На синем море песок пересыпать". А подите, взойдите в рабу (имя) и 77 жил потпятных, кров разожгите, тело распалите по рабе (имя), есть бы ей не заесть, пить ей не запить, гулять не загулять, спать не засыпать, рабу (имя) с мыслей не спускать".