Выпив, они стали делить еду и походную утварь, заново упаковывая поклажу. Эта работа отняла у них несколько часов, а затем Гараб отправился в город за покупками.
Разбойник чувствовал волнение в предвкушении нового приключения. Оп почти не покривил душой в своей речи перед товарищами, невольно исказив смысл слов предсказателя и примешав к ним собственные мысли. Теперь, когда он бродил в одиночестве по городу, к нему вернулось чувство реальности: он отправлялся к Ган-Тэсэ с одной-единственной целью - продолжить и уберечь от превратностей судьбы свою любовную связь с Дэчемой. Вместе с ясностью цели к нему вернулись прежние тревожные предчувствия. Что-то в его судьбе изменилось: закончился очередной период жизни, и он боялся того, что последует.
Наступил вечер, а Гараб все еще не успел предупредить Дэчему о том, что ее ожидало. Впрочем, он был уверен, что она обрадуется, и хотел сполна насладиться восторгом своей подруги. Следовало дождаться ночи, когда они останутся вдвоем, чтобы сообщить ей об этом.
Дэчема не удивлялась его отсутствию, зная, сколько забот у начальника большого отряда накануне отъезда. Ей хотелось побыть одной, чтобы обдумать свои новые планы, навеянные раскаянием и страхом кармического возмездия.
Ее родная деревня находилась очень далеко от места, где она повстречалась с Гарабом и его бандой; чтобы добраться домой, надо было проделать долгий путь по безлюдным степям, где никто не отваживается путешествовать в одиночку. Как же быть? Сказавшись больной, она попросила не беспокоить ее и стала ждать ночи, чтобы поговорить с возлюбленным.
Наступила ночь; разбойники легли спать рано, чтобы наутро встать до зари. Гараб поднялся в свою комнату, обнял Дэчему и, не в силах сдержаться, радостно воскликнул:
- Мы не станем возвращаться ко мне! Завтра мы уедем с тобой вдвоем и будем странствовать долгие месяцы, как ты хотела. Мы отправимся к Ган-Тэсэ!.. Скажи, что ты любишь меня!
- Я… Послушай… Я должна тебе сказать… - пролепетала Дэчема. Но Гараб не слушал ее. Приняв волнение девушки и прерывистую невнятную речь за проявление радости, он страстно сжал ее в объятиях.
Слабый свет зари упал па тонкую бумагу, которой было затянуто окно. Дэчема не сказала Гарабу о принятом накануне решении, и он не поделился с ней своей тревогой. Подобно тому как ветер уносит невесомые былинки, шквал страсти во время ночи любви изгнал из их душ дурные предчувствия, угрызения совести и даже страх кармического возмездия.
Часть II
Жатва
Глава IV
В окрестностях Ган-Тэсэ. - Опасный призрак. - Жажда бессмертия. - Искусство забирать жизненную силу во время любовных отношений. - Магические растения Тибета.
Уже восемь дней Гараб и его спутники жили у подножия святой горы, отдыхая после долгого путешествия. Предводитель разбойников не спешил совершать обряд, предписанный паломникам, - обойти вокруг горного массива, на вершине которого живет величайшее из божеств - Махадева.
Тот, кто немного знаком с эзотерическими учениями Индии, представляет себе его в виде образа - магической призрачной проекции мысли - погруженного в медитацию божества, сидящего в одиночестве на неприступной снежной вершине. Тот, кто глубже проник в символический характер предания, видит на сияющей вершине пламя собственных мыслей, беспрерывно созидающее, разрушающее и воскрешающее Вселенную с ее богами, демонами, живыми существами и бесчисленными предметами, и повторяет шепотом символ веры великих мистиков-последователей Веданты: "Шива ахам" ("Я - Шива, я - великое божество, Махадева!")
Но Гараб не принадлежал к посвященным, и ему никогда не приходилось встречаться с мудрецами своей страны. Как и его мать, он верил, что в расселинах горы притаились полчища духов, фей, демонов, подчиняющихся грозному божеству в тигровой шкуре, с длинным ожерельем из человеческих черепов на шее.
Гараб медлил, сам не зная почему. Его удерживала какая-то неведомая сила. Он слонялся бесцельно, целыми днями осматривал окрестности с любопытством и тревогой, словно ожидая открыть здесь что-то новое для себя. Он вглядывался в натертые золой лица паломников-йогов, пришедших из Непала или с севера Индии, пытаясь определить их возраст, - один из них мог быть его отцом.
Отец!.. Он не думал о нем с тех пор, как расспрашивал своего хозяина, фермера Лагпу. Смутное желание увидеть место, где он был зачат, посетившее Гараба в Лхасе, было связано лишь с интересом к этому краю. Но к человеку, который подкрался ночью к невинной девушке и воспользовался ее наивностью, Гараб не питал никакой симпатии. И вот, с тех пор как он оказался у подножия горы, ему чудилось, что в его душе оживают неясные воспоминания о прошлом, которого он не мог знать.
Предводителя разбойников преследовало странное ощущение: он чувствовал зов неведомой силы, которая влекла его к неизвестной цели. Он тщетно пытался избавиться от этой навязчивой мысли: день ото дня она становилась все сильнее. Даже любовь к Дэчеме отступала перед этим зовом, уходила на задний план. Молодая женщина все время просила его уехать, считая, что здешний воздух вредит ее здоровью: она плохо спала и просыпалась разбитой.
Паломники совершают обход горы по трем тропинкам: нижней - наиболее доступной, средней - создающей большие трудности и верхней - вьющейся по крутому склону, где лишь крепкие горцы могут ступать без опаски. Заслуги верующих возрастают прямо пропорционально преодоленным трудностям. Так, благословение, которое получают паломники, прошедшие по верхней тропе, значительно превосходит по силе благословение тем, кто довольствуется обычным обходом горы. Честолюбие Дэчемы не простиралось дальше последнего.
Несмотря на ее настойчивые просьбы об отъезде, Гараб, который всегда прислушивался к желаниям возлюбленной, на сей раз отвечал ей отказом. Он уходил утром и бродил весь день неизвестно где. Его спутники думали, что он совершает тайные религиозные обряды во имя удачи их будущих походов. У них было вдоволь съестных припасов, а если житель Тибета не испытывает недостатка в еде, его, как правило, ничто больше не волнует. Поэтому нетерпение, которое проявляла Дэчема, не находило поддержки у ее спутников.
То ли из-за физической усталости, охватившей Гараба после нескольких месяцев страстной любовной игры, то ли из-за необычного психического состояния он отдалился от своей подруги и часто бодрствовал по ночам, напряженно вглядываясь в темноту.
Однажды ночью, когда Гараб, как всегда, был настороже, он увидел, как Дэчема мечется на своем ложе, словно отбиваясь от кого-то. Это продолжалось недолго; вскоре она вздохнула и затихла. Гараб подумал, что ей привиделся страшный сон. Два дня спустя повторилось то же самое, но на сей раз борьба была более продолжительной и ожесточенной, и Дэчема сильно закричала.
- Что с тобой? - Гараб подошел к подруге и взял ее за руку. - Ты не заболела?
- Почему ты не защищаешь меня? - пробормотала Дэчема спросонья. - Ты не спал? Ты видел, как он ушел?
- Кто?
Дэчема окончательно проснулась.
- Что я говорила? - спросила она с некоторым беспокойством.
Гараб решил, что не стоит говорить ей правду.
- Ты кричала, - спокойно сказал он, - и бормотала что-то невразумительное. Тебе нездоровится?.. Может быть, ты спала в неудобной позе?
- Да, возможно.
- Постарайся снова заснуть, - посоветовал Гараб.
И он лег с ней, завернувшись в одеяло, но не прижал ее к себе, чтобы успокоить. Он сгорал от любопытства, ему не терпелось выяснить, в чем дело.
На следующий день на закате Гараб сидел, прислонившись спиной к скале, довольно далеко от места, где они разбили лагерь, и размышлял над поведением Дэчемы, гадая, повторится ли то же происшествие следующей ночью. Внезапно он почувствовал, как что-то прижалось к нему, словно пытаясь в него проникнуть. Было еще светло, и окружающие предметы воспринимались отчетливо. Рядом с ним никого не было, и тем не менее что-то продолжало его держать.
Привычным жестом Гараб вытащил саблю, которую всегда носил за поясом, и вскочил с места. Неведомая сила отпустила его. Освободившись, Гараб отправился в лагерь; он чувствовал, что за ним кто-то следует.
Разбойник не сомневался, что один из демонов, обитающих вблизи горы, выбрал его и Дэчему своими жертвами. Он понял, что нужно как можно быстрее покинуть это место, где он занимался бесплодными поисками и угодил в западню, устроенную демоном. Следовало отправиться в путь на следующий день. Однако, вернувшись в лагерь, он не сказал Дэчеме о принятом решении, предпочитая не обсуждать вопрос об отъезде вслух в надежде, что сможет таким образом обмануть напавшего на них демона и помешать ему пуститься за ними в погоню.
Посреди ночи Гараб проснулся от холода - полог над входом поднялся, и ветер порывами врывался внутрь палатки. Сквозь отверстие проникал красноватый свет ущербной луны, и разбойник заметил человеческую фигуру. Это был индийский йог. Его натертое золой лицо, касавшееся лица Дэчемы, казалось мертвенно-бледным, и его губы были прижаты к ее губам.
Гараб тотчас же вскочил на ноги, но пришелец оказался проворнее и бросился наутек. Когда атаман вышел из палатки, вокруг было спокойно.
Он обследовал окрестности лагеря, но никого не обнаружил. Когда он вернулся обратно, Дэчема казалась спящей.
- Ты хорошо спала? - спросил Гараб наутро, когда она проснулась.
- Да, - коротко ответила Дэчема.
- Тебе ничего не снилось? - настаивал Гараб. - Боги иногда посылают паломникам сновидения в святых местах.
- Нет, - сказала она, но голос ее дрожал.