Запахнув на груди махровый халат, Джон спустился по лестнице и вышел на каменное крыльцо дома. Взгляд Леннона стал строг и непреклонен, как у его волевой тетушки, приютившей мальчика много лет назад, когда того бросила мать. Понимая, что может выглядеть комично, Леннон решил сыграть и на этом. Больше всего в жизни он опасался напыщенности, подозревая в ней прибежище для подлецов.
Увидев властелина своих грез, причем в неглиже, наркот от ужаса поскользнулся и шмякнулся бы на землю, если бы Энтони не поддержал его за руку. Парнишка оказался совсем зеленым, лет пятнадцать-шестнадцать, не более.
- Зачем ты сюда пришел? - строго сказал Леннон. - Иди домой к родителям, к папе с мамой и сестре-зануде! У тебя ведь есть сестра-зануда?
Прыщавое лицо подростка осветила улыбка полного идиота.
- Я дам тебе автограф, только проваливай! Дай ручку! - приказал Леннон шоферу Энтони.
- Ручка без надобности. Он все равно ничего не понимает, - сказал тот.
- Дебил, как я? - обрадовался Джон.
- Я нашел его около гаража. Тут, мистер Леннон, назревает международный скандал!
- Что скандального в дебилизме? - не понял Джон, поеживаясь в своем халате от утреннего холодка. - Хочешь, - обратился он к подростку, - я отведу тебя в Букингемский дворец? Там все такие!
- Я… - пробормотал мальчик, неожиданно кланяясь Леннону в ноги.
- Немец! - догадался Джон. - Если ты - немец, то говори не "я", а "яволь, майн фюрер"! - и Джон выбросил правую руку в фашистском приветствии.
- Похоже, что он- из России, - выдохнул шофер.
- Фром Раша, - подтвердил наркот.
- Да ладно, - зевнул Леннон, не поверив. Ему вдруг снова захотелось спать. - Чем докажешь?
- Фром Раша виз лав, - с трудом выговорил подросток название популярного фильма, которого не видел.
Вытащил что-то из кармана своего зипуна и вложил в руку Джону.
Тот поглядел на свою ладонь. В ней лежала красная октябрятская звездочка с маленьким Володей Ульяновым в центре.
- Советы… - ошарашенно пробормотал Леннон. - Толстой!
Услышав знакомое слово, подросток истово затряс головой, рискуя свернуть ее с резьбы.
- У нас есть под рукой переводчик?
- Откуда? - удивился шофер. - Я думаю, парня нужно отвести в русское посольство!
- Йоко! - пришло в голову Джону. - Она должна знать!
Во всех затруднительных случаях он теперь обращался к своей жене, веря в ее энциклопедические познания, потому что она несколько лет вращалась в нью-йоркской богеме и даже хлопнула однажды Энди Уорхола по спине.
- Провести его в дом или пусть тут стоит? - спросил шофер.
- Проведи, но дальше прихожей не пускай. Мои пластинки знаешь? поинтересовался Джон на всякий случай.
- Рекордз? - ухватил подросток знакомое слово из прозвучавшего вопроса. - Иес. Мэни. "Секси сэди", "Дир прюденс", - произнес он названия известных ленноновских песен.
- Ладно, - успокоился Джон. - Подожди пять минут.
Нацепив на халат подаренную звезду с Володей Ульяновым в центре, он вошел в дом и поднялся в спальню.
- Кажется, у нас сенсация, - сообщил он жене. - Паломник из России. И показал на пришпиленный к халату значок.
Йоко смотрела с кровати, не моргая.
- Я вот что подумал, - пробормотал Леннон, слегка смутившись от ее пристального взгляда. - Может, ты знаешь русский хоть немного?
- Махатма! - сказала жена, указав на значок с Ильичом.
- Махатма, - согласился Джон. - Могла бы ты перевести наш разговор?
- Молчи! - вдруг отрывисто скомандовала Йоко.
Джон умолк, подавившись последним словом.
- Прыгай! - разрешила жена.
Встала с постели и накинула на себя атласное кимоно.
Джон прыгнул раз, прыгнул два. Видя, что Йоко пошла вниз, перестал прыгать и увязался за ней.
Вместе они спустились на первый этаж. Энтони сидел на единственном стуле, случайно попавшем в прихожую из вещей, сваленных в соседней комнате. Мальчик переминался с ноги на ногу, все так же идиотски улыбаясь.
Йоко внимательно вгляделась в его черты.
- Он - русский? - робко спросил Джон ее мнения.
- Он - голодный, - ответила жена. - Накорми!
- Тогда пошли на кухню, - смирился Леннон.
Он лишний раз поймал себя на мысли, что без Йоко, скорее всего, прогнал бы мальчишку восвояси или сдал его полисменам. Что было бы несправедливо, - коммуниста сдать "бобби" мог только фашист. А Джон не хотел быть фашистом, хотя временами выглядел хуже их.
Вчетвером они прошли на темную кухню. Плита была залита какой-то застывшей гадостью. В холодильнике трещали сугробы, среди которых виднелись пачка кукурузных хлопьев и распечатанная бутылка молока.
Леннон не смог отыскать посуды, вспомнив, что вчера вечером расколошматил целый сервиз, - ему показалось, что рисунок на фарфоре смеется и строит рожи. Поэтому он поднял с пола миску для кошки, ополоснул ее под краном, наложил хлопьев и поставил перед пареньком.
- Ты извини за бардак. У нас ведь - Британия, а не коммунизм.
Чтобы подбодрить, взял наложенных хлопьев и запихнул себе в рот.
- Полюшко-поле! - вдруг пропела Йоко на неизвестном языке.
Голос ее был высокий и пронзительный, как у безумного ребенка.
- Полюшко, широко поле! - подхватил мальчишка хрипло и неуверенно.
- Да, - сказала жена.
- Русский? - ужаснулся Леннон.
Йоко встала из-за стола.
- Люби! - бросила она Джону.
И направилась в спальню.
- Нужно позвонить Дереку! - нашелся наконец Леннон. - Ты ешь, ешь!обратился он к гостю. - Скоро поедем в ресторан!
Подошел к тумбе, имитирующей греческую колонну, только вместо головы Сократа на ней стоял телефонный аппарат. Набрал номер офиса.
- Дерек?! Дерека Тэйлора мне, срочно! Это Леннон, Леннон! - заорал он в трубку.
- Джон, это ты? - наконец-то раздался испуганный голос пресс-секретаря.
- У нас проблемы! - крикнул хозяин.
- Какие?
- Йоко выкинула! - сказал Джон.
- Что выкинула? - осторожно спросил пресс-секретарь, готовый ко всему.
- Номер.
- Понял, - ответил Дерек, подозревая в словах Джона тайный смысл. Врача вызвал?
- Вызвал пожарных.
- Для чего?
- Чтобы потушить поместье.
- Так у вас еще и пожар?! - не поверил Тэйлор.
- Сгорело все. Но не это главное. У меня - парень из России!
- Погоди, погоди! - пробормотал пресс-секретарь. - Давай по порядку. Значит, поместье…
- Оно в прошлом. Меня сейчас волнует русский парень. Что с ним делать? Сдать в полицию?
- А документы у него есть? - осторожно спросил Дерек.
- Документы у тебя есть? Паспорт? - оторвался от трубки Леннон.
Паренек что-то замычал и затряс головой, уловив последнее слово.
- Он не понимает, - сказал Джон в трубку. - Это все Буга виноват!
И в душе шевельнулась, как волна, ненависть к бывшему партнеру.
- При чем здесь Пол? - не понял пресс-секретарь.
- Он сочинил песню про Советы! И теперь русские хотят взять меня в плен!
Дерек Тэйлор скептически хмыкнул на другом конце провода.
- Извини, Джон… Но вспомни про письмо, которое я сочинял по твоему поручению!
- Какое письмо? Что ты плетешь?
- Письмо в Россию!
- Письмо? Не помню, - пробормотал Леннон, не ухватывая сути вопроса.
Пресс-секретарь замялся и после паузы на всякий случай спросил:
- Съемка на сегодня не отменяется?
- Не отменяется, - мрачно выдохнул Джон.
- Я постараюсь привезти с собой переводчика!
Леннон, не прощаясь, положил трубку на рычаг.
Некоторое время он смотрел на поедающего кукурузные хлопья мальчика, соображая, что имел в виду Тэйлор, говоря о каком-то письме. Но погреб памяти не открывался, и Джон решил не ломать замок фомкой.
- А в России, у вас что? Что у них? - спросил Леннон у Энтони, подыскивая тему для разговора.
- Балет, - подсказал шофер.
- Балет, - подтвердил Джон с облегчением. - Все - коммунисты и все голые. Ведь это клево, да?
Гость скривился, как будто съел муравья.
- Зыкина? - бухнул наугад Леннон.
Это имя он слышал с пленок, которые принес однажды в студию Пол. Голос у певицы был сильный, непривычный и дикий. Тогда же родилась идея записать с ней что-нибудь совместно, но дальше обсуждения дело не пошло.
- Кобзон, - мрачно произнес парнишка незнакомое слово.
- Зыкина - во! - и Джон поднял большой палец вверх. - А битликов-то хоть вы слушаете?
На этот раз большой палец поднял в восторге гость.
Леннон деланно скривился.
- Ну и зря. Битлики свое отыграли, - пробормотал он. - За мир нужно бороться, а не битликов мурлыкать!
- Все, что вам нужно, это любовь! - довольно сносно произнес по-английски парень название известной песни.
- Ладно, ладно, - отмахнулся Леннон. - Ты последи за ним, - обратился он к Энтони, - пусть помоется, приляжет… Часа через полтора Дерек привезет мужиков. Может, и переводчика добудет!
Джон ушел с кухни, чувствуя нестерпимую головную боль.
Проковылял в комнату со "Стейнвеем", открыл белую крышку и вытащил из рояля заранее скрученный косячок. Эти косячки хранились у него в самых неожиданных местах, и расчет был на то, что полиция, обнаружив часть, не обнаружит всего, - что-нибудь останется, например, в том же рояле, в старом ботинке или в устройстве сливного бачка.
Сладкий дымок был подобен глотку кислорода. Взбодрившись, Леннон взял на рояле давешний аккорд из своего импровизированного "днища". Потом другой, третий, пытаясь сложить гармонию…