* * *
Гороскоп в наши дни делают не "на коленке", современные астрологи составляют его при помощи специальных компьютерных программ. Но самое сложное – не техническое обеспечение, а грамотная трактовка полученного результата. Ох, как там все непросто: тригоны, акцепты, коридор зеркал… И звучит загадочно, и выглядит красиво: схема, формулы, значки, похожие на метеорологические: в общем, для непосвященного – темный лес…
Полюбовавшись на цветную разлинеенную картинку, я приготовилась слушать. Наташа не спешила, видимо, примерялась, как бы это мне растолковать попонятнее. Сомневаясь в моей астрологической сообразительности, она не ошибалась: я и астрономию-то не очень усвоила в свое время. Большую Медведицу, конечно, найду, а вот Малую – вряд ли.
Когда Наташа начала свою речь, я съежилась.
– Вот, смотри. Это – "коридор зеркал". Он пролегает между противоположными знаками, в данном случае – между Тельцом и Скорпионом. Вот в этом пространстве между ними нет планет – ни реальных, ни фиктивных…
Посмотрела на меня. На моем лице, кроме недоумения, ничего не читалось. Наташа уточнила:
– Это не значит, что у тебя нет проблем. Есть! Но всегда есть и выход, как правило, это – вертикаль! – снова "споткнулась" о мою иронически поднятую бровь. – Как бы тебе объяснить… Ну, вот представь: окружили кого-то… пусть шайку воров. Окружили со всех сторон, перекрыли все пути отхода. А главарь смотрит вверх – и видит выход! И шайка уходит по крышам.
Я попыталась сделать умный вид. Ничего я не поняла: мне-то что, тоже по крышам уходить?… Задумалась.
И до меня все-таки дошло. Пример был, возможно, не самый удачный – "шайка, воры, окружили": негатива многовато. А ведь суть была в том, что выход нужно находить, глядя не в пол, а в небо. Оторваться от земли!
Дальше было проще. Подруга рассказала мне о противоречиях, которые существуют между мной и моей матерью, несмотря на то, что мы очень близкие люди. Оказывается, даже то, что из-за разницы резусов крови ее организм внутри утробно отторгал мой, а мой, уже родившийся, отказывался от материнского грудного молока, было предопределено звездами.
Она объяснила мне, что я, по собственной воле не исполнившая главный женский долг – не родила ребенка, сама нарушила запрограммированную звездами гармонию. И поэтому вокруг меня так много тех, кто "назначен" мне свыше в качестве моих… детей! "Ты будешь кормить бездомных кошек и собак, опекать знакомых и незнакомых, выслушивать чужие исповеди и решать чужие проблемы до тех пор, пока у тебя не родится свой ребенок. И только тогда чужие "дети" оставят тебя в покое".
"У меня не будет детей", – опустила голову я.
"Нет, будет", – показала мне Наташа загадочное место на моей звездной карте.
"Девочка?" – тут же оживилась я.
"Нет. Вот знак Марса. У тебя будет мальчик", – твердо сказала Наташа.
Мне становилось все интереснее: намечались необыкновенные, неожиданные перспективы в жизни… Кто бы мог подумать!
"Еще что-нибудь интересное есть?" – с надеждой глядя на звездный рисунок, спросила я у подруги: мне очень понравилась наука астрология.
Наташа долго разглядывала пиктограммы. Поворачивала так и сяк, приложила линейку, соединила карандашом какие-то точки. Отодвинулась, прищурилась…
"Тебя ждет мировая слава", – вынесла она вердикт.
Ну, тут надо уточнить одну важную деталь: у моей Наташи масса достоинств, включая ум, эрудицию, железную логику, два высших образования, знание человеческой психологии… Единственное, чего нет среди всех этих замечательных качеств, – чувство юмора. Оно у нее совершенно отсутствует. Меня этот факт не раздражает, а, скорее, умиляет. Такая серьезная, такая ответственная, такая прямолинейная…
А я даже набок завалилась от хохота: "Мировая слава! Щас сдохну со смеху… Покажи, где написано…"
Наташа обиделась:
"Вот, смотри. Видишь вот этот треугольник в круге? Это значит, что ты будешь известна за пределами того места, где живешь".
"Наташа, – я отдышалась и вытерла слезы, выступившие от смеха, – есть кое-какая разница между мировой славой и известностью за пределами Малиновки, ты не находишь?"
Серьезная Наташа пожала плечами:
"Да, пожалуйста, можно и так сказать. Но этот акцепт обозначает мировую славу. Это общепринятый символ".
"Да наш журнал дальше Беларуси не распространяется, – чтобы Наташа не обижалась на мой смех, я пыталась ей объяснить, почему так буйно развеселилась. – А главное, мании величия у меня нет".
"У меня тоже, – ответила подруга, – относись, как хочешь".
"Но я даже предположить не могу, откуда славу-то ждать?"
Точного адреса, где раздают "мировую славу", в гороскопе, естественно, не было. Но тут я вспомнила, что экстрасенс Анна предсказала мне, что я буду писательницей.
* * *
Известной "за пределами Малиновки" я стала, когда на экраны вышел первый фильм, снятый по моей повести. Да, я ее действительно написала – для своей первой книжки.
Правда, книжка вышла позже, чем был снят фильм: она была напечатана в том же году, когда на свет появился мой сын…
В общем, до мировой славы мне по-прежнему далеко (как до Большой Медведицы), но что-то рациональное в астрологии все же есть!
И некоторым экстрасенсам можно верить: особенно тем, которые не делают из своего дара источник дохода.
Письмо "До востребования"
Еще одна чудесная история. Еще два чудесных человека в моей жизни…
В преддверии своего юбилея моя добрая знакомая и коллега Тамара сказала мне:
– Я себе на день рожденья делаю подарок: издаю книгу своих стихов. Вот, напечатаю и раздам друзьям – на прощанье.
"На прощанье", потому что юбилей совпал с ее новым высоким назначением, длительной командировкой в ближнее зарубежье.
…Да, эта известная радиожурналист и по сей день пишет прекрасные, очень женские стихи. "Женские" – это не значит, что они слащавые или слезливые. Напротив: ее стихи исполнены и неподдельного драматизма, и женского достоинства, они чувственны и сдержанны одновременно. Я люблю ее стихи. Они так разительно непохожи на все, что она делает в рамках своей основной профессии, что становится ясно: именно в стихах – ее душа. Их не надо декламировать, их хочется читать глазами. Ну, и сердцем, конечно…
– Напиши мне что-нибудь. Это будет от тебя подарок. Ксения (ее младшая дочь) уже написала маленький рассказ.
…Она и предположить не могла, какая тема есть у меня для "подарочного" рассказа…
* * *
Некоторое время назад она ездила в Израиль: отдохнуть, посетить Святую Землю и подлечиться в целебных водах Мертвого моря. Когда провожали ее в отпуск, то всей нашей дружной женской редакцией (а нас в редакции трое) написали "письма Богу". Чтобы она, когда будет в Иерусалиме, "отправила" их – оставила в Стене Плача.
Я не знаю, о чем просили мои коллеги. И не знаю, получили ли они "ответ". А я – получила!
Поэтому в конце рассказа, посвященного этому ее вояжу, я и написала большими буквами: "ТЫ ЗНАЕШЬ, ПОЧЕМУ Я СЕЙЧАС ПИШУ ТЕБЕ? НЕДАВНО Я ПОЛУЧИЛА ОТВЕТ!"
…Книгу моя коллега издала и, как и планировала, раздарила своим многочисленным друзьям.
Разумеется, книжка попала в руки ее дочерей: младшая тоже была в списке авторов этого сборника, а старшей попался на глаза мой рассказик.
Нужно сказать, девочки у моей коллеги – замечательные. У младшей – яркий литературный дар, ни на кого не похожий стиль, эмоциональный и философский одновременно.
Старшая – "матушка", жена православного священника, многодетная мать. Одно из множества добрых дел, которые она творит согласно своему статусу, – работа в центре "Матуля". Деятельность центра направлена на пропаганду и поддержку материнства…
В общем, когда она прочитала мой прозаический "подарок", то сразу все поняла. И сказала матери:
– Эта женщина ждет ребенка.
– Да ну… Не может быть, – ответила моя коллега.
И, конечно, не откладывая в долгий ящик, напрямую спросила меня, права ли ее дочь?
– Да, – ответила я. – И буду просить Веру стать крестной моего ребенка.
Ведь она была не единственной, прочитавшей мой рассказ. Но только она, всегда, всем сердцем настроенная на материнство, прочитала между строк мою потаенную радость и благодарность "почтальону".
И, конечно, ТОМУ, КТО ПРОЧИТАЛ ПИСЬМО… И так чудесно ответил на него.
* * *
Антарес, Вега, Альтаир,
Альдебаран и Бетельгейзе…
Прекрасный и холодный мир,
А жизнь вокруг – кипящий гейзер!Читать по звездам – странный дар:
Светила светят, да не греют.
Пускай все знает ледяной пульсар,
Мне возле гейзера – теплее.