Для христиан забота о тленном теле отступает на второй план и сохраняется лишь как память о сравнительно недолгом пребывании в этом материальном мире. Несравненно важней — забота о состоянии души, ибо на Страшном Суде спросится именно это. Господство духовного над материальным обеспечило популярность и расцвет христианской цивилизации. То же относится и к исламу. Так что усиленные заботы о сохранении мертвых тел стали выглядеть нелепым архаизмом, предрассудком.
«Причины мумификации постепенно забылись, — писал У. Бадж, — искусство умерло, погребальные обряды, сократились, молитвы стали мертвой буквой, и обычай изготовления мумий вышел из употребления. Вместе с искусством мумифицирования умерли культ и вера в Осириса, который из бога мертвых стал мертвым богом. Для христиан Египта его место занял Христос. В Осирисе египетские христиане нашли прототип Христа; в изображениях и статуях Исиды, кормящей своего сына Хора, они распознавали прототип Девы Марии и ее Младенца. Нигде в мире христианство не нашло людей, чье сознание было столь хорошо подготовлено к восприятию его учения, как в Египте».
В этом гимне Нил предстает не столько в обличий божества, сколько великим творением природы (кстати, река эта — самая протяженная в мире). За некоторыми поэтическими оборотами скрываются ссылки на природные явления. Так, выражение «если медлит он» означает задержку разлива Нила, а гнев Нила связан не с мощными его разливами, как можно было бы предположить, а напротив, с невысоким подъемом воды, что воспринималось как наказание людям.