– А как еще губка может впитать? – спрашивает меня баба Аня.
– Можно губку просто положить на сырое, и она тоже все впитает.
Рисунок 1. Как человек открывает в себе знания, убирая боль
Кто-то снова берет губку, насухо выжимает ее, наливает воду на стол и кладет на нее губку. Губка снова впитывает в себя всю воду.
– А как она это делает?
– Просто впитывает, и все.
– По-другому говоря, впускает в себя жидкость. Так? – поправляет меня бабуля.
– Да-а.
– А дитя, когда изучает мир, что делает?
– Впускает в себя окружающий мир.
– Теперь тебе ясно, как дитя впитывает информацию об окружающем мире?
– Да. Дитя берет за основу мысли окружающих и их развивает, строя свою жизнь.
Впитать боль, чтобы изучитьее?
– А дитя чей мир в себя впитывает?
– Мир мамы и папы.
– А в мире мамы и папы есть боль? – уточняет баба Аня.
– Да. Есть.
– А грязь можно считать болью?
– Да.
– Вода грязной бывает?
– Бывает.
– Дак когда мы губку кладем в грязную воду, то губка в себя впитывает что?
– Именно грязную воду.
– Так дитя впитывает в себя боль мамы и папы?
Рисунок 2. Как дитя впитывает в себя боль
– Да.
– А для чего оно это делает? – заостряет мое внимание бабуля.
– Ну, наверное, чтобы познать боль мамы и папы.
– Может быть и такое. Но я хотела сказать другое…
Тут наступает тишина, словно мой ответ застает всех врасплох. Я оглядываюсь вокруг и вижу, что деда Коля, как и раньше, сидит на своем прежнем месте. За разговором я и не заметил, как он пришел. Он оглядывает меня и чему-то тихо радуется.
Мне это кажется странным, и я спрашиваю его:
– Чему ты радуешься, деда Коля? У нас ведь не получается разговор.
– Сынок, разговор-то как раз получается. И ты сейчас как раз отправляешься изучать себя без нашей силы. Этому я и радуюсь.
Слова деда придают мне еще больше силы – я выпрямляюсь, сажусь поудобнее, и он задает мне следующий вопрос:
– А для чего ты изучал боль мамы и папы?
– Чтобы узнать свою боль.
– Это как?
– Когда я впитываю в себя боль мамы и папы, эта боль начнет создавать в моей жизни другие ситуации да такие, где я могу увидеть эту же боль, но только в себе.
– Вот так тьма нас и водит за нос по просторам пустоты и безвыходности, на привязи и под тотальным присмотром. Скажи, когда ты впитываешь в себя мир мамы и папы, то ты знаешь, что вместе с тем ты впитываешь и боль родителей?
– Нет.
– Вот то-то и оно.
Из мира реальности – в мир боли
– Дак для чего дитя впитывает в себя мир родителей?
– продолжает деда Коля.
– Для того чтобы познать мир мамы и папы. Познать, в какой мир дитя пришло, какая его здесь жизнь ожидает.
– А как это происходит?
– Ну, например, я – грудной ребенок, только начинаю ползать. Натыкаясь на стул, я запоминаю его для себя именно таким, какой он есть, а не таким, каким мне его опишут мама и папа.
– Так. А где здесь боль?
– Ну, как же. Ведь когда я ползаю, то натыкаюсь на стул, на стены, на стол и ударяюсь. А боль мне так показывает форменность предмета, на который я натыкаюсь.
– Хорошо. Давай для начала увидь, как ты сам ползал в детстве и как познавал окружающий мир.
Я сажусь за столом поудобнее и вспоминаю, что со мной происходило в тот момент, когда я в младенчестве натыкался на предметы в доме. И рассказываю:
– Вот я встаю на корточки. Мои руки и ноги меня не держат. Я утыкаюсь головой в пол.
– Подожди, – останавливает меня деда Коля. – Когда ты уткнулся в пол лицом, то тебе было больно?
– Нет. Мне было забавно. Пол тогда был, словно мягкая перина, и я точно окунался в нее с головой. Да мне это было приятно! И самому хотелось еще и еще уткнуться в пол носом.
– Да это так. Мир тебя в тот момент оберегал и тебе показывал твою жизнь такой, какая она есть на самом деле. Это так. Но когда у тебя появлялась боль в исследовании мира?
– Когда мама запустила мысль, что я ушибусь.
– И что ты с это мыслью мамы сделал?
– Впустил эту мысль в себя, чтобы познать, что это такое.
– Та к… И как тебя встретил мир с этой мыслью?
– Я наткнулся на угол ножки стула, и стул оказался твердым.
– Ты ушибся при этом?
– Да. Мне было больно, – с сожалением говорю я.
– И что тебе эта боль показала?
– Что мир мамы и папы кусается.
– А что еще?
– Что мир реальности, в который я пришел, и мир мамы и папы находятся рядом, да они – разные. И что мы, когда принимаем разрушительную мысль мамы и папы, делаем мгновенный переход из мира реальности в мир боли да разочарования.
– Молодец. Тогда боль тебе показала, что есть мир реальности и есть мир боли, и что мама и папа живут в мире боли. И что когда появляется боль, то на мир реальности тут же накладывается мир боли. Так. А что еще показывала тебе боль?
– Что в мире боли все жесткое, острое, твердое и больное.
– А в мире реальности?
– Мягкое и пушистое. Воздух, как вода, и я в нем купаюсь, только в нем нет сырости, и я остаюсь сухим. Пол, словно пружина, прогибается от моего падения и подхватывает меня. Стол играет со мной, когда я к нему подползаю: ножку свою приотодвигает, и мы играем с ним в ляпки. Стены когда я к ним подползаю, то они песнь какую-то поют, словно меня о чем-то предупреждают. А когда я натыкаюсь на них лбом, то они мягонько со мной бодаются… Этот мир оберегает меня и играет со мной… Забавно… Я в него обратно хочу вернуться.
– Это возможно, сынок. Это мы тебе и предлагаем сделать, только для этого необходимо убрать без остатка боль со своей души и плоти.
После этих слов деды Коли мне становится так тоскливо и обреченно из-за того, что меня не пускают обратно в мир любви и сладости, пока я не уберу из себя боль.
Я отворачиваюсь от деда Коли и плачу.
Как боль крутит нами
А немного погодя начал искать выход из сложившейся ситуации и положительные стороны того мира, в котором я сейчас нахожусь. Да говорю:
– Но ведь боль мне тоже сейчас помогает. Когда я натыкаюсь на стул, то я натыкаюсь на некую плотность, и в месте соприкосновения со стулом я впитываю в себя информацию о стуле через боль. Когда я натыкаюсь на препятствие, имеющее малое сопротивление, то информация записывается без боли. Ну, например, когда я ползу, то сопротивление воздуха настолько мало, что информация, которая записывается о воздухе, такая: он мягкий, текучий и никакого вреда не причинит.
– Подожди, а когда информация записывается через боль, то, что тогда с тобой происходит?
– Я понимаю, что в мире есть что-то, что оказывает мне сопротивление, ограничивает мое движение. И я задаюсь вопросами: какое оно? Может мне навредить или нет? Разрушит меня или нет? Как определить разницу между препятствиями? Боль пробуждает чувства, ощущения, заставляет думать: как жить в мире, где имеются препятствия.
– А чем является для тебя ограничение?
– Препятствием.
– А что такое препятствие?
– Это то, что мешает мне жить свою жизнь.
– Дак чем оно тогда для тебя является?
– Болью.
– Хорошо. А этот же стул: чем он является для тебя, когда ты в мире реальности?
– Другом.
– И он стоит на твоем пути?
– Нет. Он помогает мне познать мир, в который я пришел.
– Так. А чем является для тебя вопрос: Может мне навредить стул или нет?
– Пробуждением страха и ненависти к стулу.
– Уже что-то, – вздыхает дедуля. – А чем для тебя является вопрос: Стул разрушит меня или нет?
– Тоже пробуждает во мне страх и ненависть к стулу.
– А чем для тебя является вопрос: Как определить разницу между препятствиями?
– Это для меня является созданием условий для видения в себе ненависти, злости, гнева на препятствия.
– По-другому говоря, видеть разницу агрессии на разные препятствия. Так. А как боль пробуждает в тебе чувства?
– Я натыкаюсь на препятствие и чувствую боль.
– Очень хорошо сказал: что боль пробуждает в тебе чувство тьмы и смерти. Это так. А когда ты был в реальном мире, то что ты чувствовал?
– Ничего. Не чувствовал, мне там было просто хорошо.
– А "хорошо", это что такое?
– Чувство.
– Чувство чего?
– Жизни, – с удивлением для себя отвечаю я.
– Так. По-другому говоря, в мире реальности мир в нас пробуждает чувство нашей Жизни, а в мире боли мир пробуждает в нас чувство смерти и тьмы. А чем является для тебя дума? – неожиданно поворачивает ход разговора деда Коля.
– Странный вопрос. Дума есть дума, как ее еще назовешь.
– Хорошо. А что ты делаешь, когда ты думаешь?
– Развиваю мысль.
– А чью мысль?
– Свою. Чью же еще!!?
– А ты сейчас – это кто?
– Сука, козел, – с удивлением для себя выходит у меня изнутри.
– Дак чьи это мысли?
– Суки и козла.
– Ху-у, – выпускает из себя дедуля и продолжает дальше: Это мысли чужие, чужеродные, мысли тьмы и смерти, да полчища тьмы. Дак чьи ты мысли сейчас развиваешь?
– Этих тварей, которые сидят во мне.
– Дак, что ты делаешь, когда думаешь?
– Развиваю их же мысль.