Точно так же и представление о "вселенной" в определении "вселенского оргазма" может относиться к одному из трех уровняй целостности: микрокосму, мезокосму и макрокосму. Если соотношение микрокосма и макрокосма встречается нередко во многих западных и восточных источниках, посвященных эзотерическим аспектам человеческого бытия, то понятие мезокосма характерно преимущественно для алхимической традиции, которая собственно в нем и развивалась. Таким образом, занятия сублимационными практиками неизбежно переводят существование практикующего в ранее неведомую для него область – мезокосм, где осуществляется последовательное и неукоснительное отождествление и взаимопроникновение микрокосма (человека) и макрокосма (бога). Тантрические адепты выстраивали эту сферу бытия совершенно сознательно, как среду опосредования, которая в пределе предполагала вмещение единства микрокосма и макрокосма.
Вообще, нередко под вопросом оказывается не только "вселенский оргазм" или "полный оргазм тела", но и переживание оргазма как факт. Надо отметить, что проблематичность оргазмичности в смысле определения собственного чувства, согласно данным сексологов, встречается только у женщин, тогда как мужчина всегда уверен в наличии оргазма. Здесь интересна та двойственность, которая неизменно присутствует в тантрических писаниях при описании именно женского оргазма. Двусмысленность начинается с называния "двух ртов" йогини, под одним из которых подразумевается йони, так что в процессе практики (йогической или эротико-мистической) низший и высший "рты" претерпевают переворот. "Главный рот" отождествляется с "маткой сознания" или "циклом блаженства", из коего энергия проникновения проистекает вверх уже в качестве Кундалини. Кроме двух "ртов" в тантрических системах тонкого тела возникают "две Сушумны" и прочее.
Даже если не вдаваться в тонкости опознания того или иного переживания в качестве той или иной степени оргазма, а оставить на самоопределение самого человека, насколько ему "хорошо", неожиданно обнаруживается, что не все готовы даже к "полному счастью", не говоря о "вселенском оргазме". Ведь, на поверку, находиться в позитивных состояниях ничуть не проще, чем в негативных, не случайно в буддийской практической психологии сначала прорабатывают страдание, а потом наслаждение, – ибо второе сложнее. Особенно это характерно для русских, что прекрасно отражено в сюжете малоизвестного раннего рассказа Достоевского "Слабое сердце". Скромный чиновник, не смеющий и мечтать об улучшении своего положения, вдруг получает повышение по службе, богатое наследство и помолвку с любимой девушкой – все сразу. В итоге, он сходит с ума. Автор заключает: "А ведь как подумал бы, что всем тяжело, так и жив бы был человек…"
В обители "мезокосма"
Внутренняя алхимия, к сфере которой относится также и тантрическая сублимационная практика, осуществляется в обители мезокосма, которая выстраивается и расширяется в процессе самой эротико-мистической, или ритуально-духовной практики. Это область "чудотворства", где происходит невероятное и непостижимое превращение единичного во всеобщее и обратно. Более того, поскольку уровень проявленного существования есть майя, или иллюзорное бытие, а уровень запредельного единства составляет единственную Реальность, мезокосм – это область "практической метафизики", где возможно не только произвести отличение нереального от реального, но и осуществить в самом себе единство этих противоположностей. В частном выражении, это область экстрасенсорики в смысле подлинной "сверх-чувствительности", или сиддх – "сверхъестественных способностей", достижимых посредством накопления сублимированной сексуальной силы.
В определенном значении, мезокосм представляет сферу "динамической конкретизации", то есть не застывший факт воплощения Единого во множественности, а осознание самого процесса этого превращения и попытки превратить его в лично-контролируемое действие. Таким образом, алхимик пребывает внутри самого себя в непрерывном самосознании единства частного и всеобщего, постепенно уточняя границы частного и распространяя безграничность всеобщего, причем в одном и том же самоопределении. Это сознание не конечного существа, а некоторого "переходного существования", при котором человек прочувственно осмысляет самого себя непрерывно "преображающимся" в "обожении". Деятельность подобного бытия лишает практикующего возможности остановиться или забыться, ибо каждое достижение открывает перед ним новые "вызовы" и "миссии", связанные между собой в мистическую цепь чудесных превращений духа и тела.
Подобное проживание проникновения, которое мы отмечали как важнейшее определение тантрической практики, составляет мистический "эротизм" в широком смысле слова. Но подчеркнем, что такое состояние ни в коем случае не предполагает неопределенности или расплывчатости в самоопределении. Напротив, оно характеризуется более обостренным чувством собственной инаковости по сравнению с обычными "смертными существами". Технически повышенная чувствительность обеспечивается подробно рассмотренными выше мудрами, которые позволяют "изолировать" избранные части тонкого тела и даже "запечатывать" тот или иной план личностного развития, чтобы создать в нем особые "лабораторные" условия с предельной концентрацией самосознания и самочувствия. Так, сублимационные практики в мастурбационном исполнении выступают наиболее точным эквивалентом взаимопроникновения как такового – между личостью и Самостью.
Интериоризация приводит к инвертированности в столь крайней степени, что она сама собой оказывается неудержимой экстравертированностью. Здесь сказывается "убогость" и самодостаточность системы описания всего из трех определений: мезокосм есть сфера самодостаточности, поскольку она в пределе "вмещает" в себя одновременно макрокосм и микрокосм, оставаясь в то же самое время свободной от заполонения ими обоими. Отсюда происходит "невыносимость" переживания в человеческой форме "вселенского оргазма" как высшей точки совпадения материального и духовного в общем для них вибрационном поле. В структуре сублимационной практики тонкий центральный канал Сушумна играет роль "позвоночника мезокосма", если саму эту сферу рассматривать как самосознательное существо, наделенное редкостной личностной характеристикой – способностью пребывать в саморазвитии помимо времени, во "вложении" циклов эволюции и инволюции.
Микрокосм и макрокосм
Мезокосм – это промежуточная сфера существования, обусловленная наличием различия микрокосма и макрокосма, или личности и Самости. Очевидно, что изолирование тонкого тела мудрами тоже составляет технический прием, который в пределе противоречит своей цели – полному слиянию личности с Самостью. Равно как и исходная фиксация осознания собственного тела как "мужского" или "женского" заведомо не соответствует установке на выход за пределы обусловленности половой принадлежности. Все это лишь мотоды создать "рабочую ситуацию", или "алхимичкскую лабораторию", к которым не следует привыкать вплоть до самоотождествления. Сублимация – это не состояние, а процесс, в котором происходит смена множества состояний, а в пределе человек уже никогда не будет тем же самым, если вообще останется "человеком" в обычном смысле. Мезокосм – это даже не "сфера", а движение взаимопроникновения личности и Самости.
Вспомним буддийский постулат: жизнь есть страдание, но существует путь избавления от страдания, ведущий к нирване (пустотности бытия). Вступление на путь "избавления от страданий", в конечном счете, предполагает прекращение человеческого воплощенного существования. Не случайно мы постоянно подчеркивали мистическую цель эротических практик – преображение плотского тела в "лучезарное тело". Даже без достижений такой степени следует быть готовым к тому, что попытки решить "сексуальные проблемы" при помощи сублимационных техник приведут к необратимым изменениям в личностной структуре. Безусловно, основное качественное изменение – расширение самосознания благодаря наполнению силой вплоть до включения в понятие "Я" необъятной вселенной и переживание происходящих "вокруг" событий как "внутренней жизни" при полнейшей отрешенности от присвоения – следует заведомо признать положительным.
В традиции тантры подчеркивается и обратный процесс: речь идет не только о возведении единичного во всеобщее, но и об "упаковывании" всеобщего во всей его конкретности в отдельно взятом единичном существовании. Иными словами, расширение сознание имеет в подоплеке усиление способности к концентрации сознания. И чем более "объемно" мышление, тем более оно "одноточечно". Конечно, здесь мы уходим слишком далеко от простого вопроса о "человеческом счастье" в узком смысле сексуального удовлетворения. Однако давным давно доказано, что вопрос о счастье не разрешим в той же плоскости, в которой он поставлен: он ставится на уровне ограниченной страждущей личности, а решается на уровне всеобъемлющей всеблагой Самости. Отмеченный обратный процесс важен не только для самого человека, но и для окружающих его людей, ибо тогда он начинает выступать проводником божественного присутствия посреди мира.