Объяснять призваны как епископы и священники, произносящие проповедь с амвона, так на своем уровне и каждый живущий верой человек. Нужно уметь говорить о вере не только на маловразумительном для внешнего мира языке, который состоит из церковнославянских идиом или словосочетаний, взятых из молитвослова или из практики церковной молитвы. Конечно, хорошо, когда мы внимаем сердцем, а не разумом и когда чувствуем и живем этим. Но если к нам обращаются и просят рассказать о вере, мы должны уметь объяснять на таком языке, который будет понятен спрашивающим. Понимая веру умом и сердцем и соприкасаясь с самым главным в ней, нужно постараться выразить, может быть, даже невыразимое. Апостол Павел в свое время больше ценил умение разумно сказать, объясняя все верующим и неверующим, чем пророчествовать без объяснения и молиться "на языках" (см.: 1 Кор. 14: 4–5).
Свойственная Древней Церкви глоссолалия достигалась только в особом духовном состоянии. Бог слышит это, но другие люди этого не понимают, поэтому требуется толкование. Апостол пишет, что если двое или трое из общины говорят на языках, то один должен объяснять то, о чем говорится (см.: 1 Кор. 14: 27). Если двое или трое пророчествуют, то "прочие пусть рассуждают" (1 Кор. 14: 29). В истории человеческой веры по существу, ничего не поменялось, всегда есть верующие люди, есть ищущие Бога и пребывающие на пути веры, есть люди, живущие по-язычески и не отягощенные вопросами смысла жизни, а есть те, которые агрессивно относятся ко всякому проявлению Божественного в жизни и активно отрицают веру в Бога. Так было во времена апостола Павла, так происходит и сейчас, поэтому его слово о пользе разумного толкования и осознанного объяснения веры, написанное к коринфской общине, актуально и для нас. Сегодня священнослужитель также выходит на амвон, чтобы сказать слово объяснения, воссоединяя нас с практикой Древней Церкви. Поэтому время осознанной веры во Христа, однажды начавшись, никогда не заканчивается и требует от современников особого внимания к тому, чтобы слово веры было сказано убедительно и внятно для каждого желающего его слышать.
От веры к делам
Но скажет кто-нибудь: "ты имеешь веру, а я имею дела": покажи мне веру твою без дел твоих, а я покажу тебе веру мою из дел моих. Ты веруешь, что Бог един: хорошо делаешь; и бесы веруют, и трепещут. Но хочешь ли знать, неосновательный человек, что вера без дел мертва? Не делами ли оправдался Авраам, отец наш, возложив на жертвенник Исаака, сына своего? Видишь ли, что вера содействовала делам его, и делами вера достигла совершенства? И исполнилось слово Писания: "веровал Авраам Богу, и это вменилось ему в праведность, и он наречен другом Божиим". Видите ли, что человек оправдывается делами, а не верою только? Подобно и Раав блудница не делами ли оправдалась, приняв соглядатаев и отпустив их другим путем? Ибо, как тело без духа мертво, так и вера без дел мертва.
Иак. 2: 18–26
Иисус ходил по земле, исцеляя в людях всякую болезнь и немощь и проповедуя Евангелие Царства (см.: Мф. 4: 23; 9: 35). Испытывая двух слепых, просивших об исцелении, Он спросил: "Веруете ли, что могу сделать это?" "Да, Господи", – ответили они (ср.: Мф. 9: 28). Вера их была крепка, но когда после исцеления Иисус строго попросил никому не рассказывать о том, что с ними произошло, они, напротив, вышли и разгласили это по всем окрестностям (см.: Мф. 9: 30–31). Это действие стало укором для бывших слепцов. Когда они имели язык, а зрения не имели, то вера привела их к правильному действию – просить исцеления у Христа. Но когда они получили зрение, у них "развязался язык", и они стали делать и говорить то, о чем их не просили. Продолжением этого рассказа стало следующее евангельское повествование: к Иисусу приводят бесноватого немого человека, у которого, в отличие от двух слепых, есть зрение, но нет языка, и к тому же он одержим "иной сущностью", которая обладает им, не давая быть самим собой. В нем уже нет человеческого образа и подобия, потому что все заместил бес. Христос изгоняет беса и освобождает человека, возвращая ему образ Божий. Когда тот начинает говорить, народ изумляется, потому что в Израиле никогда ничего подобного не видели (см.: Мф. 9: 32–33). И сразу вслед за тем люди слышат утверждение фарисеев, что Христос изгоняет бесов силой их начальника – "князя бесовского" (см.: Мф. 9: 34).
Видимо, велико было в народе Израиля преклонение перед темными силами и стихиями мира, раз они полагали, что если бесы уже обладают человеком, то будут обладать им до конца. А если прекращают обладать и куда-то уходят, то разве только по велению своего начальника – "бесовского князя". Только силы начальника бесов, полагали фарисеи, будет достаточно, чтобы удалить от человека этих страшных духовных сущностей. Здесь Христос не находит веры, а напротив, встречает суеверие и страх перед неведомыми силами. В народе совершаются "колебания" – от неверия к вере и от веры к суеверию, от болезни к исцелению и от исцеления к болезни. Ведь нельзя сказать, что слепые исцелились до конца: физически они стали видеть, но они не исцелились духовно и продолжали грешить. Люди, которых Христос исцелял, проповедуя Божье Царство, исцеление принимали, а Царство, как мы видим, не принимали, молчаливо соглашаясь с фарисеями и считая, что Он изгоняет бесов силой бесовского князя. Будучи как никогда близко, в то же время Царство Божие находилось далеко от них.
Исцеление от болезни, как евангельское чудо, сопровождает проповедь Евангелия, и хотя написано, что Христос исцелял всех, кто ходил за ним, прося об исцелении. Совершал Он это по-разному. Некоторые исцеления Он делал явно, на глазах у всех, чтобы люди изумились, как было, например, с немым бесноватым. Другие болезни исцелялись так, чтобы люди не видели этого; например, когда у человека был какой-то скрытый недуг, скажем, как кровотечение у женщины. Никто бы не узнал, что одна кровоточивая женщина исцелилась, но Господь Сам обратил на нее внимание, как говорится в евангельском рассказе (см.: Мф. 9: 20–22). Часто человек даже не осознает, как случилось, что он исцелился от какого-то недуга. Мы не отмечаем, что здесь проявилась Божья воля и нас исцелил Бог, а воспринимаем все как должное. Редко, когда задумываемся, мы понимаем, что в нашей жизни любое исцеление от болезни есть очень серьезное свидетельство Христовой силы и славы Его Царства, и дается оно для укрепления веры. Если болезнь посылается для испытания веры, то исцеление дается Богом для ее укрепления.
Приходится слышать, что в первохристианские времена была необходимость многих чудесных дел, чтобы убедить людей поверить. Для распространения веры действительно в изобилии совершались явные чудеса, которых было даже больше, чем при земной жизни Христа (см.: Ин. 14: 12). Апостольская проповедь сопровождалась видимыми событиями, которые потрясали людей и буквально "повергали" их в состояние веры, потому что с очевидными вещами трудно было поспорить. Сейчас, как кажется, явных чудес мало, но вернее было бы сказать, что мы перестали их замечать. Приведем в пример великое и всеобъемлющее чудо освящения воды, которое совершается повсеместно. Происходит действительно что-то необъяснимое с точки зрения науки, – вода не утрачивает свою свежесть и свойства в течение года или даже многих лет. Другое чудо – благодатный огонь, который загорается самопроизвольно и поначалу совсем не обжигает лицо и руки, что засвидетельствовано многими людьми. Есть много иных чудес, более локального характера, но тоже доныне явных для десятков и сотен людей.
Возвратимся к исцелениям, которые сопровождали проповедь Евангелия в давние времена и продолжают ее сопровождать теперь. Исцеление приходит от Бога, но не всегда сразу, а чаще медленно, и мы воспринимает это как естественный процесс. Болезнь развивается, и приходит ее критический период, а когда кризис миновал, наступает исцеление. Мы воспринимаем все как должное, что свойственно нашей природе, а ведь это напоминание. Подобно болезни постепенно происходит умирание человека, чтобы через смерть, как через кризис болезни, человек мог выйти на иной уровень жизни – обновленной, цельной и ничем не поврежденной. Когда человек болеет, ему бывает все труднее двигаться и что-то делать, пока не наступит кризис. Это самое тяжелое состояние, после которого начинается ослабление болезни – телу становится постепенно все легче, а на душе лучше и светлее. Мы как бы вновь обретаем себя и начинаем жить заново. Это предвестие того, что с нами будет, когда мы перейдем через порог смерти в иную жизнь. Такова и проповедь Евангелия.
Божье Царство раскрывается постепенно, по мере усилия человека над собой (см.: Мф. 11: 12). Если наши усилия ослабевают, то Царство закрывается, вера уходит и наступает болезнь – духовная и физическая, которая приносит с собой ропот и уныние. Вольные или невольные грехи совершаются именно в это время. Когда кризис болезни миновал, наступает выход из этого тяжелого и приниженного состояния, мы обретаем все больше духовных и физических сил, веры и надежды. Появляется любовь ко всему, что вокруг нас: людям, миру и Богу. Однако жизнь человека все равно пройдет, и наступит смерть. Но смерть есть лишь "кризис" человеческого бытия, а не окончательное небытие. Если бы не убеждение человека в личном преодолении смерти вслед за Христом (см.: 1 Кор. 15: 13–17), то Евангелие бы не распространялось, а о Божьем Царстве давно бы забыли, даже если когда-то звучала его проповедь и совершались чудеса. Разве были бы тогда интересны современным людям евангельские чудеса, когда двое слепых две тысячи лет назад стали зрячими, а немой заговорил? Миллиарды людей прожили после них и бесследно исчезли в потоке бесчисленных смертей. Да и зачем было бы сосредоточивать внимание на евангельском бесноватом, разве мало бесноватых в наше время?