Зная о том, сколько трудностей и бедствий ожидает людей, идущих по пути к Богу, Христос обращает к нам такие слова: "…не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить; а бойтесь более Того, Кто может и душу и тело погубить в геенне" (Мф. 10: 28). В сегодняшнем мире не бывает, может быть, столь серьезных бедствий, какие были в первохристианские времена. Тогда войны сменяли одна другую, погибало множество людей и отношение к человеческой жизни было не слишком гуманным – лишить человека жизни многого не стоило. Сейчас мы живем в другом, более гуманном обществе, и подобное отношение друг к другу вышло за рамки того, что допустимо в человеческом обществе. Жизнь теперь полагается как нечто очень важное и святое для человека, поэтому лишить его жизни просто так никто не может. В этом смысле мы получили бо́льшую безопасность, чем люди в древние времена, но в духовном отношении мы стали более уязвимыми , потому что больше полагаемся на материальное, нежели на духовное. Теперь заповедь Христа – не бояться тех, кто хочет или может убить наше тело, но опасаться более тех, кто посягает на нашу душу, – отошла на задний план.
Кто посягает на нашу душу? Чаще всего мы не знаем и даже не чувствуем этого. Но такое происходит ежедневно, ежечасно, ежесекундно – на нашу душу покушаются, чтобы смутить, совратить, запугать и в конце концов погубить. Этого и надо опасаться больше всего, предостерегает Господь. Ведь души лишиться даже проще, чем тела, а вновь обрести бессмертную душу невозможно – если погубил ее, то раз и навсегда. Тело, как говорит Священное Писание, мы обретем вновь после перехода от жизни к жизни через порог смерти. Бог так устроил, что мы воскреснем в теле – это предмет нашей веры, – а вот душу можно погубить навсегда. Поэтому Иисус призывает вовремя позаботиться о своей душе, чтобы не дать тем, кто посягает на нее, сделать свое дело. Множество соблазнов уводят нас в сторону от того, что есть подлинная вера. В современном сознании человека уже сама необходимость веры стоит под вопросом, и тем более ее дела́, о которых говорит апостол, напоминая, что "вера без дел мертва" (Иак. 2: 20, 26). Дела веры отходят на задний план, и порой человеку кажется, что вера, может быть, и не есть необходимая составляющая нашей жизни. Сначала надо устроить все материальное: достичь благополучия и благоденствия, иметь хороший достаток, чтобы устроить семью, купить дом, вырастить детей, внуков и правнуков. Потом, когда-нибудь вера в Бога и понадобится , но пока…
Оказывается, здесь главная опасность: с этого начинается и идет процесс разложения и постепенного умирания человеческой души. И этот процесс, в отличие от умирания тела, необратим. Если тело, повторимся, восстанет, то душа не восстанет никогда. Если душа закончит свое существование и умрет, то больше человека не будет – как живого бытия, как личности перед Богом и как Его возлюбленного творения. Бог этого ни в коем случае не хочет допустить, поэтому и посылает Своего Сына предостеречь, остановить нас на пути отпадения от Того, Кто нас создал, и возвратить на путь к Богу, то есть спасти. Христос, открывая людям Своего Отца, ожидает ответной свободной реакции человека – признания Его, веры в Него и любви к Нему. Любовь не займет наше сердце сразу, без его воспитания и определенной подготовки. Нужно посвятить себя тому, чтобы обрести и сохранить веру. Ни к людям, ни тем более к Богу любви не будет, если для этого ничего не делать – в Царство Божие, как говорит Христос, входят усилием (см.: Лк. 16: 16). Бог знает человеческую слабость, свойственную даже самым сильным духом людям, крепким, волевым и умным, которые могут пойти ради другого на смерть. Полагаясь до конца только на себя, даже выдающийся человек не оградит себя от опасности духовной смерти, а забвение предостережения о тех опасностях, которые есть в этом мире, очень затрудняет наше возвращение к Богу.
Христос знает, как силен враг, действующий в человеческих душах. Предвидя, что человеку самостоятельно его не одолеть, Он дает нам великое Таинство Своей Жертвы. Всегда одно и то же, единое и неделимое, Таинство Своих Тела и Крови Христос установил на Тайной вечере, предваряя Свои страдания, Крестную смерть и Воскресение. Всем, кто уверовал в Него и принял Его Воскресение – женам-мироносицам, ученикам и апостолам, множеству людей, которые услышали апостольскую проповедь, – Христос дал возможность и силы избежать опасности, исходящей от тех, кто посягает на нашу душу. Миллионы и миллионы людей за все времена составили земную и небесную Христову Церковь и пребывают в ней, а Христос исполняет то, что обещал, предавая Себя за каждого из нас лично, вызывая нас из темноты и мрака неведения и освобождая от немощи неверия и близости духовной смерти.
Собственным действием Сын Божий может сделать нас достойными Себя и в Самом Себе достойными Бога и Отца, чтобы мы могли называть Его "Отец Небесный". Без Христа у человека не было бы возможности так обращаться к Богу, Который оставался бы бесконечно далеким от людей Абсолютом. В силу своих недостатков, грехов и слабостей человек никогда не достигнет полноты общения с Богом, если не будет иметь общение Жертвы Христа. Поэтому объединение на Евхаристии – это наш ответ Христу, Который, ничего больше не требуя, всегда приглашает нас: "Придите, ядите, сие есть Тело Мое… Тогда вы обретете жизнь вечную, и бессмертная душа будет жива, а тело, если и умрет, то восстанет, потому что вы вкусили бессмертие в Моей Жертве, Которую Я принес за вас".
Не быть лицемером
Видя странное твое житие, яко ты презрела еси дом свой и всякое мирское богатство, родные по плоти безумною тя полагаху, людие же града Петрова, видя смирение твое, нестяжание и вольную нищету, воспели Богу: Аллилуиа.
Акафист блаженной Ксении Петербургской
Когда Христос говорил, все противящиеся Ему стыдились, а народ славил Его за дело, которое Он совершил в субботу: на глазах у всех скорченная женщина выпрямилась, стала ходить и славить Бога (см.: Лк. 13: 10–17). Одна ко реакция на происшедшее была неоднозначной. Начальнику синагоги было поручено смотреть, чтобы все делалось по уставу, согласно канонам и традиции, то есть правильно и законно, и он остался недоволен, – в субботний день нельзя делать никаких дел. Обращаясь к людям, он как бы упрекает и Христа: "Есть шесть дней, в которые должно делать: в те и приходите исцеляться, а не в день субботний" (Лк. 13: 14). Тут непроизвольно возникает внутреннее возмущение, и мы спрашиваем себя, как мог этот человек сказать такое, упрекая Самого Христа за гуманное дело, которое Тот сделал именно в субботу. Ведь Иисус тем самым показал иудеям и их начальникам, когда прежде всего надо делать благие дела. Седьмой день, суббота, – день божественного покоя – предназначен для того, чтобы человек продолжал то же самое, что сделал Бог в первые шесть дней творения, согласно Божьему замыслу и в духе этого замысла. Человек призван делать добро в том мире, который для него сотворил Бог, почивший от Своих дел в седьмой день. Почему же возмущался начальник синагоги?
Посмотрим на ситуацию с другой стороны. Есть закон и правила, которые соблюдались не год и не два, а столетия и тысячелетия. Люди привыкли к ним и хорошо знали, что можно, а что нельзя. А "нельзя" значит "нельзя" – будь то скорченная женщина или страждущий водяной болезнью мужчина (см.: Лк. 14: 1–6). Есть общий для всех закон, и с точки зрения древней традиции начальник синагоги в целом был прав. Что стоит прийти в другой день и получить исцеление? Этот же день нужно отдать Богу – ничего, кроме молитвы, не делать и никуда не ходить, посвятив себя Господу на целый день (см.: Исх. 20: 8–11). Это немало – один день быть в полном покое. Теперь мы даже не представляем, как можно целый день своей жизни посвятить исключительно Богу. Мы отрываем от себя лишь некоторое время в течение дня, а потом спешим по своим делам. Субботний день для иудеев был днем святым, когда речь могла идти только о молитве, чтении и толковании Священного Писания. Помимо этого не допускалось никаких дел, и можно сказать, что с точки зрения закона и ветхозаветной традиции упрек начальника синагоги был правильным.
Теперь тоже есть закон и традиция, и мы привыкли к определенным правилам, стараясь следовать им и научить этому других. Никто не опровергает, например, общецерковный устав. Действительно, нужны посты, которым отведено свое время, и определенная молитвенная практика: правила к Причастию и различные молитвы – утренние и вечерние, перед началом всякого дела и после его совершения, до и после еды и т. д. Все это дано для нашей пользы, и никто не отменяет закон, который нужен человеку, чтобы, выполняя его, соблюсти себя в бод ром духовном состоянии и трезвомыслии. Вне закона человек подвергается большой опасности, потому что не готов быть совершенно свободным перед Богом. Как не были готовы те иудеи вместе с начальником своей синагоги, так не готовы и мы, хотя весь Новый Завет призывает нас "стоять в свободе" – держаться не формальных правил, а следовать велению сердца. Хотя мы и стараемся в поисках благодати, а не дел закона, но вместе с тем понимаем, что еще слабы духовно и нам нужна определенная дисциплина. Необходимо такое устройство жизни, которому мы бы следовали не задумываясь, чтобы по крайней мере уберечь себя от чего-то худшего. В чем же состоит конфликт, когда Иисус называет лицемером начальника синагоги (см.: Лк. 13: 15)? Можно ли говорить о лицемерии, если, требуя выполнения правил, человек ставит закон превыше всего остального – дел милосердия, любви или даже чудес, которые исходят от Бога? В чем заключается то лицемерие, в котором обличает Христос?