По-настоящему прославить или ублажить сам себя никто из людей не может. Всякая человеческая слава проходит – сегодня есть, а завтра осталось лишь воспоминание. Желая быть приятными и заметными в этом мире, находясь в поисках этой славы, мы хотим проявить себя так, чтобы о нас сказали хорошо. Это может приносить радость и услаждать, но лишь до определенного времени – пока мы интересны миру. Когда интерес проходит, с ним проходит и человеческая слава. Стоит помнить, что подлинное блаженство исходит лишь от Бога – Отца, Сына и Святого Духа. Оно вечное и не приходит так, чтобы потом исчезнуть, но дается раз и навсегда. В этой жизни мы не можем должным образом и до конца его воспринять, тем не менее уже здесь Бог нас ведет и учит, как и апостолов в Преображении на горе Фавор, приобщая к Своему Божественному достоинству и славе настолько, насколько человек может это воспринять.
Радость о заблудшей овце
Собраньем духов окруженный,
Не знает новичок того,
Что ангельские легионы
В нем видят брата своего.
Уже он чужд земным оковам
И прежний свой покров сложил.
В воздушном одеянье новом
Он полон юношеских сил.
И. В. Гёте. Фауст
"…На небесах более радости будет об одном грешнике кающемся, нежели о девяноста девяти праведниках, не имеющих нужды в покаянии" (Лк. 15: 7) – такими словами Иисус обобщает две Свои притчи – о заблудшей овце (см.: Лк. 15: 4–6) и о потерянной драхме (см.: Лк. 15: 8–9). Все овцы уже были в загоне, кроме одной, которая потерялась, – вот пастух ходит за ней по горам, чтобы найти и возвратить в дом, а когда находит, то не в силах скрыть свою радость, и он делится ею со всеми соседями. Женщина потеряла в доме мелкую монетку, долгое время ищет и, когда находит ее, радуется об этом, как и пастух, – не в одиночку, а вместе с соседями. Нам хорошо знакомо ощущение, когда человеку больше радости доставляет вновь обрести то, что потерял, чем обладать тем, что всегда имеешь. Именно переполнившую сердце пастуха и женщины радость Христос сравнивает с тем, как Бог и Его Ангелы принимают раскаявшегося грешника.
Один грешник и "девяносто девять праведников" – разве справедливо принимать грешника лучше, чем праведника? Согласны ли мы с этим или считаем выходящим за рамки нашего представления о праведности, когда кающийся грешник бывает приятнее многих праведников, которые пребывают с Христом в лоне Его Церкви? Не причисляем ли мы невольно себя к тем, кто входит в число девяносто девяти? Не считаем ли, что все уже свершилось и можно, успокоившись, пребывать в самодовольном состоянии? Не стоит ли обратить внимание на то, что именно Своими притчами об овце и драхме, а также последующим выводом Господь напоминает нам о том, что лишь раскаяние, ощущение своей потерянности перед Богом и осознание себя грешником делают нас способными к восприятию подлинной радости? Бог и Ангелы радуются этой радостью. И мы можем ей приобщиться, но сначала надо почувствовать, что такое грех, который препятствует этому. Такое бывает непросто, – обычные для нас в этой жизни вещи мы не осознаем как грех, и если ничего особенного с нами не происходит, то вроде бы и каяться не в чем.
Начиная духовное упражнение молитвы и поста, необходимо серьезно задуматься, что есть наш грех – в чем мы лично грешны перед Богом и грешны ли вообще? Не крали, не давали ложного свидетельства, не прелюбодействовали, никого серьезно не обидели – как не совершившему ничего страшного человеку осознать себя грешником? Многих грехов, которые обычно перечисляются, вроде бы за нами нет. И незаметно в сердце вкрадывается самоуспокоенность. Раз не сделали худого, значит достойны даже большего, чем то, что имеем в этой жизни. Мы попадаемся в сети, уже расставленные тем, который, действуя в душе, производит там смятение. Есть некая "часть нас самих", которая не "взыскует" Бога и при этом пытается убедиться в своей чистоте перед Ним. Самоуспокаиваясь, мы охлаждаемся в вере и молитве, и тогда осуществляется действие "лукавого" – противника человека и Бога. Он всегда противится отношениям человека с Богом и делает все, чтобы они не были активными и состоятельными. Тогда человек отдаляется от Бога, в помрачении рассудка и охлаждении сердца говоря себе, что по сути он праведен и давно среди тех, кто одной ногой уже в Царствии Божием. "Пусть другие каются: те, которые меня обидели, сказав нехорошее слово или сделав что-то такое, что покоробило меня, – пусть они каются, а я не таков".
Лицемерная "безгрешность" той "части нашего бытия", которая подвержена действию лукавого, начинается с самоуспокоения и холодности сердца. Далее это приводит к безудержному самооправданию, постоянным размышлениям только о себе, самокопанию и безрассудному самоанализу. Когда надо искренне покаяться и назвать вещи своими именами, человек иногда бывает внутренне холоден и безучастен к самому себе, непроизвольно соглашаясь с тем, что он давно уже маловерующий или вообще неверующий, несмотря на исполнение церковных обрядов. Не только недостоин и не знает Бога, но не верит, что это возможно, а потому и желания верить нет…
Но приходит время, когда из глубины человеческого сердца звучит воззвание: "Ты заблудшая овца, – говорит Христос, – ты потерянная драхма, но именно о тебе будет великая радость у Бога и Ангелов, когда ты найдешься и обретешь свое лицо. Тогда предстанешь перед Богом и, ничего не говоря в свое оправдание, просто поймешь, что тебе не хватало подлинной любви, горения в вере и "стояния" в том, что, как драгоценный дар, ты получил в Церкви". Благоговение перед Таинством Жертвы и возможность участия в нем – это дар Христа, Который нашел Свою заблудшую овцу. А найдя, Христос приобщает нас Себе, с радостью принимает на Свои пречистые руки и, как Добрый Пастырь на равеннской мозаике, держит, согревая любовью, состраданием и милостью и укрепляя нашу веру Своей благодатью.
"Приходящего ко Мне не изгоню"
Не ведаешь ли, что пока ты находишься вне этого живого тела, на Теле Христовом остается рана, которой никто, кроме тебя, исцелить не может?
Мученик Иустин Философ
"Все, что дает Мне Отец, ко Мне придет; и приходящего ко Мне не изгоню вон…" (Ин. 6: 37) – говорит Христос. Бог Отец отдает Своему Сыну весь мир – видимый и невидимый – и всю "тварь, словесную и безсловесную". Действительно, к Христу должно прийти все, но главным образом это относится к человечеству. Всякого приходящего Он не прогонит, а примет, если человек осилит путь, который ведет к Богу. На этом пути нет ничего такого, что было бы неодолимо и невозможно для человека, хотя Бог остается непостижимым и недоведомым. "Бог есть дух…" (Ин. 4: 24). Он невидим, и мы идем к Нему через Христа, Которому для рассуждения и восприятия отдано все, что сотворено Божьим Словом. "Все… ко Мне придет" – это заставляет, с одной стороны, буквально содрогнуться от глубины и величия предстоящих событий и Христова Суда, а с другой – вселяет надежду: "…приходящего ко Мне не изгоню". Просто и непосредственно Он примет всякого, кто вверяет Ему себя.
Среди людей и прочего творения нет такого, что было бы до конца противно Богу, несмотря на то что мир живет в грехе. Грех пришел в мир через человека и доныне отягощает его, но Бог ничего не отвергает в мире. Он послал Христа не для того, чтобы отбросить хотя бы малую часть творения, сказав, что это уже испорчено и восстановлению не подлежит. Так, например, поступил бы любой человек с испорченным продуктом, который когда-то был свежим и пригодным для пищи, а спустя некоторое время испортился, и его надо выбросить. Бог не таков, и Христа Он послал не судить мир, как судил бы человек, разделяя и устраняя негодное, а возлюбив, собрать и воссоединить этот мир. Никого не изгоняя, всех привлечь к Себе. Распростертые на Кресте руки Христа – это своего рода приглашение: "Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас; возьмите иго Мое… ибо иго Мое благо и бремя Мое легко" (Мф. 11: 28–30).
"Мир будете иметь во Мне", – говорит Христос, посылая апостолов (ср.: Ин. 16: 33). А мир не принимает ни Его, ни апостолов, ни Церковь, ни нас, ведь в определенном смысле и мы – посланные в мир, то есть апостолы. Никого пришедшего от Бога мир не принимает, а Бог посылает апостолов, чтобы этот мир спасти и простить людей, не ведающих, что творят. Иногда и мы не ведаем, что творим, живя, как принято всеми в этом мире, и разделяя то беззаконие, которое происходит на наших глазах и, к сожалению, в наших сердцах. Вне Церкви мы отделяемся от Христа и противостоим Ему, вместо того чтобы идти следом за Ним. И напротив, когда приходим на Его Трапезу – Евхаристию, Он Сам принимает нас и с распростертыми на Кресте руками приносится в Жертву вместе с нами за весь этот мир. "Вы – Плоть Моя, которую Я отдаю за этот мир", – говорит нам Христос (ср.: Ин. 6: 51). Тело Христа – Церковь, все верные Ему, ставшие в Таинстве Его Плотью и Кровью и отданные за спасение мира.