Дух мира и земное богатство
Вера – высшая страсть в человеке. Пожалуй, в любом поколении найдется много людей, которые даже не дошли до нее, но не найдется ни одного, который мог бы уйти дальше нее. Не берусь решать, много ли найдется в наше время людей, которые еще не дошли до нее, могу в этом отношении только сослаться на самого себя: я не скрываю, что мне еще далеко до веры, но я не пытаюсь на этом основании осквернять великое или обманывать себя, превращая веру в детскую болезнь, в безделицу, которую желательно поскорее оставить позади. Впрочем, и тому, кто еще не дошел до веры, жизнь ставит достаточно задач, и при честном к ним отношении и его жизнь не останется бесплодной, хотя бы и не уподобилась жизни тех, кто понял и обрел величайшее – ВЕРУ.
С. Кьеркегор. Страх и трепет
"Где вера ваша?" (Лк. 8: 25) – спросил Христос апостолов, когда они разбудили Его в ужасе перед стихией, которая их окружала в Галилейском море. Ветер и волны, тьма отчаяния – все безнадежно и непреодолимо. Иисус почивает в лодке. Ученики решились потревожить Его и в страхе разбудили. Тогда и прозвучал вопрос о вере, который не остался без ответа, потому что в апостолах открылась вера, хотя и в малой степени и в своем первоначальном виде. Они усомнились, а потом, удивившись, что Христос усмирил стихию, сказали: "Кто же это, что и ветрам повелевает и воде, и повинуются Ему?" (Лк. 8: 25) По-человечески понятное сомнение говорит здесь о зарождении веры. Многие люди приходили к вере в Единого Бога, задавая вопрос: "Кто создал весь этот мир – океаны и моря, горы и пустыни, планеты, солнечные системы и галактики? Тот ли это, Который создал меня – человека живущего, чувствующего и верующего, хотя и пребывающего только в начале своей веры?" Важно, чтобы вопрос "где вера ваша?", обращенный Иисусом к апостолам, а через них – к Церкви и всем нам, не оставался без ответа . Мы можем воздавать личную веру Богу по мере своих слабых сил и в бо́льшей степени по Его благодати, открывая в глубине сердца этот великий дар.
У многих святых и подвижников вера открывалась стремительно и неожиданно для них самих. Это заставляло их совершенно поменять свою жизнь: все повернуть вспять, изменив не только образ мыслей, но и само пребывание в вещественном мире. Преподобный Вениамин Печерский, например, живший в одну эпоху со святыми молитвенниками Сергием и Никоном Радонежскими, был, как говорит его житие, великим купцом. В те трудные для Руси времена существовали интриги и постоянно происходили распри между русскими князьями, да и страна не была свободна, потому что платила дань. Собственно Руси как единого государственного образования пока еще не было, но уже была русская святость, вера и Церковь. Именно это и стало основой и залогом будущего единства огромной страны. В XIV веке жил "своей жизнью" великий купец, светское имя которого в житии не приводится, но который в иночестве был наречен Вениамином. Будучи купцом, сначала он возил товары и, конечно, по роду своих занятий был физически крепким и волевым, твердым и даже воинственным. Чтобы накапливать капитал и умножать богатство, перевозя свои товары, нужно уметь обороняться от разбойников и избегать иных опасностей, подстерегающих в пути. Вениамин был человек большой силы воли и преуспевал в купеческом деле, иначе его не назвали бы "великим купцом". Имея крупные по тем временам обороты и большую ответственность, он был заметным человеком.
В житии преподобного Вениамина сказано очень просто, в нескольких словах, как однажды в Церкви он услышал слова Священного Писания: "…трудно богатому войти в Царство Небесное" (Мф. 19: 23). Эти слова его так тронули, в одно мгновение перевернув душу и настолько переориентировав его, что он сразу изменил образ жизни. Вениамин стал иноком, угождая, как говорит его житие, Господу и Богу молитвой и постом даже до смерти. С момента обращения и до самой своей смерти этот бывший "великий купец", обладатель немалого состояния, человек волевой, воинственный и властный, начал призывать имя Господа. Именно когда купец осознал смысл евангельских слов о том, как трудно угодить Богу тому человеку, который угождает земному богатству , он решил все изменить. Крепкий волевой характер, решительность и неуклонность помогли Вениамину прийти к твердой вере. Он изменил образ своих мыслей, поведения и устройства жизни и обратился в иночество. Мы понимаем, что твердость воли, сила характера и убежденность здесь сыграли свою роль во славу Божию, а не во славу земную. Такой бывает реакция на вопрос Христа о вере: всей своей жизнью, ее кардинальным изменением, которое произошло практически мгновенно, ответил преподобный Вениамин Печерский, мощи которого находятся в Феодосиевой пещере Киево-Печерской Лавры.
Всю оставшуюся жизнь с той же твердостью, крепостью, волей, с которой он наращивал богатство и становился великим купцом, преподобный Вениамин посвятил тому, чтобы угождать Господу Богу. Было немало обращений к вере людей именно из купеческого сословия. Вспомним слова преподобного Серафима Саровского о "стяжании мирного духа", то есть накоплении в себе духовного мира. Слово "стяжание" относится к богатству и употребляется в отношении к купеческому сословию. Преподобный Серафим использует это слово для обозначения духовного богатства. На Руси нередко случалось, что "великий купец" становился "великим подвижником" и впоследствии был прославлен Церковью. Канонизированный как преподобный, Вениамин Печерский в полноте раскрывает веру как дар Божий и одновременно как плод совместной работы человека с Богом. Не словесными убеждениями или оправданиями, но самой жизнью человек отвечает на вопрос веры: "Вот моя жизнь. Она положена теперь ради Бога и Церкви, потому что такова моя вера. Возвращаю Тебе, Господи, Твой дар – возьми эту жизнь вместе с ее верой".
"По жестокосердию вашему"
Вы убили мою любовь! Раньше вы волновали мое воображение, – теперь вы не вызываете во мне никакого интереса. Вы мне просто безразличны. Я вас полюбил, потому что вы играли чудесно, потому что я видел в вас талант, потому что вы воплощали в жизнь мечты великих поэтов, облекали в живую, реальную форму бесплотные образы искусства. А теперь все это кончено.
О. Уайльд. Портрет Дориана Грея
В Библии есть заповедь: "…оставит человек отца своего и мать свою и прилепится к жене своей; и будут одна плоть" (Быт. 2: 24), а также сказано: "…что Бог сочетал, того человек да не разлучает" (Мф. 19: 6). Фарисеи спрашивают Христа, почему же тогда Моисей повелел разводиться (см.: Мф. 19: 7). Пытаясь поймать Его на словах, они "загоняют в угол" самих себя. "Моисей по жестокосердию вашему позволил вам разводиться с женами вашими, – отвечает им Иисус, – а сначала не было так" (Мф. 19: 8). Человеческое жестокосердие – вот причина "отступления" от древнего предания. Обратим внимание на свое рассуждение, когда мы думаем, что в жизни бывает не так, как сказано в Священном Писании. В Церкви нам говорят одно, а окружающая действительность – совсем другое. Мы сами себя порой загоняем в тупик, противопоставляя слово Писания и заповедь, данную людям, живущим в конкретное время, в конкретном месте и в конкретной исторической обстановке. Христос открывает, что существует разрешение, а не повеление , потому что у человека часто бывает жестокое сердце. Человек изменился по сравнению с тем, каким он был задуман: для любви, согласия и совместной жизни с тем мужчиной или с той женщиной, которых определил Бог. И теперь он полагает разделить то, что соединил Бог.
Когда-то мужчина хранил Божье слово и не имел намерения расходиться с той женщиной, которую ему послал Бог. Но пришли иные времена, человеческая природа очень серьезно изменилась, – глубоко внутри нас что-то нарушилось. Пока организм функционирует нормально, человек себя чувствует хорошо, но когда функции какого-то органа нарушаются, то страдает все тело. Человек не может жить нормальной жизнью и выполнять естественные дела, когда нарушены функции хотя бы одного из главных органов его тела. В духовном смысле произошло нечто подобное – человеческое сердце стало жестоким. Вместо любви оно источает ненависть, вместо согласия – вражду, вместо послушания – прекословие, а вместо Бога видит дьявола. Жестокое сердце не способно вразумиться Божьей заповедью о том, что сотворенным Богом друг для друга и определенным для совместной жизни мужчине и женщине надлежит быть вместе всегда – в этом мире и перед Богом в вечности. Жестокое сердце не принимает этого и, не замечая собственной жестокости, обвиняет прежде всего другого или другую – того человека, с которым мы находимся рядом бо́льшую часть своей жизни. Так было в древности, остается и доныне, поэтому Иисус отвечает фарисеям, что "по жестокосердию вашему" Моисей разрешил разводиться.
Пока человек не в состоянии прямо воспринимать Божью заповедь, ему дается не повеление, а разрешение на послабление данной заповеди. В давние времена мужчина мог иметь множество жен и наложниц. Если бы одна из жен стала ему неприятна, надоела или в чем-то прекословила, то он не захотел бы иметь ее при себе. Не желая больше содержать женщину и тратить на нее средства, муж мог тогда пойти даже на убийство, не опасаясь суда. Чтобы этого не происходило, Моисей разрешил разводиться, то есть отпускать от себя неугодную женщину. Полная власть мужчины и зависимость женщины требовали, чтобы, освобождая от брака, ей писали разводное письмо, и мы должны это рассматривать как следствие жестокосердия. Христос возвращает внимание человека к изначальной божественной заповеди, говоря о том, что всякий, кто разведется с женой не из-за супружеской измены, сам прелюбодействует, потому что толкает ее на прелюбодеяние. И если он женится на разведенной, то тоже прелюбодействует (см.: Мф. 5: 32; 19: 9).