То, как я поступил по отношению к Рагхаве, недостойно меня, о царица, тогда как его поведение по отношению ко мне достойно его. Даже если бы он был виновен, какой человек в этом мире отвергает своего сына? Какой сын, изгнанный отцом, не упрекает его за это? Глаза мои мутнеют, стирается память, я вижу посланцев Смерти, ринувшихся на меня, о Каушалья, но я не вижу добродетельного Раму, отмеченного исключительным героизмом. Горе разлуки с моим сыном несравненных подвигов иссушает источник моей жизни, как жара иссушает озеро. Несомненно, это не люди, а боги, кто спустя пятнадцать лет вновь увидят лик Рамы, украшенный сверкающими серьгами, чьи глаза подобны лепесткам лотоса, с красивыми бровями, прекрасными зубами и совершенной линией носа. Счастливы те, кто еще раз увидят лик Рамы, словно царя звезд, осеннюю луну или распускающуюся водяную лилию; о мой Рама, чей лоб умащен сандаловой пастой; как счастливы вы, кто переживет его изгнание и увидит его возвращение в Айодхью! Благословенны те, кто увидит Раму, равного Шакре, одиноко шествующего по большой дороге! О Каушалья, сердце мое разрывается! Я теряю чувство осязания, вкуса и слуха, я больше ничего не вижу; увы, со смертью чувства гаснут, как огонь в светильнике, в котором заканчивается масло. Печаль, которая стоит мне жизни, уносит меня прочь, как река, размывающая свои берега, я остался без поддержки и понимания своих близких! Увы, о доблестный Рагхава! Увы, своим уходом ты лишил меня силы! О исполненный сыновней преданности, ты моя поддержка!
Увы, о добродетельная Сумитра! Горе тебе, мой жестокий враг Кайкейи, о разрушительница рода!
Стеная, царь Дашаратха, окруженный Каушальей и Сумитрой, испустил дух. Сокрушаясь, несчастный монарх благородного лика, обезумев в разлуке с любимым сыном, почил в полночь под бременем страданий.
Глава 65. Горе цариц
Ночь прошла. Утром следующего дня к царскому дворцу пришли певцы, барды и панегиристы, сведущие в традициях династии, искусные музыканты, чтобы по очереди явить свое искусство. Они пели славу царю, громко произнося слова благословения, и пение их раздавалось во всех залах дворца. Пока вестники читали гимны, остальные прославляли подвиги монарха, отбивая ритм в барабаны; звук этот пробудил дворцовых птиц и они начали свои трели, одни из них сидели на деревья, а другие в садах, и голоса их звучали в гармонии со звуками вин, благословений и повторением гимнов, заполнивших все вокруг.
В это время собрались слуги, заботившиеся о туалете монарха, камергеры, женщины, всегда ожидавшие царских приказаний, и евнухи, чтобы исполнить свои обязанности. Те, кто заботился о царском омовении, в должное время и согласно правилам принесли в золотых сосудах воду с желтым сандалом.
Прекрасные женщины и девственницы приготовили все, что доставляло наслаждение телу, части туалета, ароматные масла, мази, зеркала, гребни и полотенца, и все это было превосходного качества и благоприятно, полезно и приятно.
С восходом солнца все эти люди ожидали своего государя, с беспокойством спрашивая друг друга:
- Почему царь еще не поднялся?
Тем временем женщины, которые убирали постель правителя Кошалы, подошли пробудить своего господина, делая это как обычно осторожно и бережно, но приблизившись к ложу, они увидели, что монарх неподвижен.
Сведущие люди, не уловив в нем дыхания, прониклись страхом и озабоченностью относительно жизни царя и, дрожа, напоминали верхушки тростника посреди стремительного потока. Полные дурных предчувствий, те женщины устремили глаза свои на царя и окончательно убедились в том, чего опасались.
Каушалья и Сумитра, изнуренные страданиями о сыновьях, не поднялись в обычный час. Каушалья с бледным лицом лежала, раздавленная горем, тело ее истощилось, она утратила свое обычное сияние, словно звезда, сокрывшаяся во тьме. С одной стороны спала Каушалья, с другой - Сумитра, так же утратившая свою красоту, печаль и слезы исказили ее прекрасные черты.
Служанки внутренних покоев нашли цариц спящими, а монарха - недвижным, и подумали, что все трое мертвы. В великом горе они закричали, как слонихи в лесу, вожака которых травят из его убежища. От их пронзительных воплей поднялись обескураженные Каушалья и Сумитра. Глядя на царя, они коснулись его тела и закричали:
- О мой дорогой господин! - и упали на пол. Дочь Кошалы Каушалья лежала на полу, покрытая пылью, утратив все свое сияние, как звезда, упавшая с небес на землю. И женщины смотрели на Каушалью, которая напоминала убитую слониху.
Затем начали причитать все жены царя, возглавляемые Кайкейи, и, охваченные горем, падать в обморок. Крики цариц слились в устрашающий вопль, который постепенно нарастал, оглашая весь дворец, заполненный взволнованными людьми. Со всех сторон раздавались крики ужаса, царская семья пребывала в муках. Всякой радости пришел конец, только горе и волнение царило во дворце государя, чья судьба свершила свой суд. Видя, что блестящий тур среди монархов мертв, царицы, пронзительно вопя вокруг него и горестно обнимая, скорбели о потере своего покровителя.
Глава 66. Царицы упрекают Кайкейи
Глядя на монарха, который справедливо вознесся на небеса и напоминал погасший огонь, или высохший океан, или солнце, лишившееся лучей, истерзанная горем Каушалья, чьи глаза были залиты слезами, подняла голову царя и излила на Кайкейи бесконечные упреки:
- Будь довольна, о Кайкейи, без помех наслаждайся царством! О презренная, ты покинула царя, одержимая коронацией сына! Оба они оставили меня одну: Рама ушел в изгнание, а мой господин удалился на небеса; я словно покинута караваном в пустыне; я не в силах жить! Покинутая мужем, который был для нее богом, какая женщина захочет жить, кроме Кайкейи, поправшей свой долг? Честолюбец не замечает своих погрешностей, как человек, съевший незрелый плод. Подстрекаемая горбуньей, Кайкейи уничтожила род Рагхавы! О бесстыдная женщина, услышав, что ты изгнала Раму вместе с его женой, Джанака будет горевать, так же как и я! Лотосоокий Рама еще не знает, что я вдова и осталась без поддержки. Хотя и живой, он мертв для меня. Дочь царя Видехи, нежная, преданная и не привыкшая бедствовать, перед лицом опасности испытает великое беспокойство в лесу. Слыша по ночам устрашающий рев диких зверей и наводящие ужас шорохи птиц, она будет искать прибежища у Рамы. Царь Джанака, старый и не имеющий сыновей, умрет от горя, сокрушаясь о судьбе Ваидехи. Я тоже из преданности моему господину исполню сегодня свой последний долг и, обняв его тело, войду в пылающий огонь, который поддерживают подношениями!
Несчастная Каушалья сокрушалась в своем беспредельном горе, пока слуги, обхватив ее руками, не увели прочь.
Чиновники распорядились поместить тело царя в чан с маслом и безотлагательно совершить все необходимое для его сохранения, потому что сведущие советники не склонны были в отсутствие царского сына приступать к церемонии Самкалана для монарха. Чтобы сохранить мертвое тело царя, его поместили в чан с маслом.
- Увы, он умер! - от этой новости женщины выли, а остальные, несчастные, протягивая к небесам руки с мокрыми от слез лицами, стенали от горя и восклицали:
- Увы, великий царь, благодетель, почему ты покинул нас, когда мы и так лишились Рамы? Вдали от Рагхавы как мы будем жить близ Кайкейи, женщины порочного нрава? Наше прибежище, наш могущественный повелитель, благословенный Рама ушел в лес, отрекшись от трона царя! Вдали от тебя и этого героя, разбитые горем, как выживем мы, жертвы тирании Кайкейи? Уничтожившая царя, Раму и доблестного Лакшмана с Ситой, кого она пощадит?
Восхитительные супруги Рагхавы, преисполненные печали, проливали слезы, с того часа чуждые радости.
Словно беззвездная ночь или женщина, лишившаяся своего повелителя, Айодхья, потерявшая великодушного государя, утратила свой блеск, ее благородные жители плакали, голосили измученные женщины, парки и дома опустели, столица более не излучала прежнего сияния.
Царь избавился от страданий, удалившись на небеса, а царицы распростерлись на земле, солнце остановилось и неожиданно сокрылось от глаз, призвав ночь.
В отсутствие сына собрались родные и близкие государя, и, посоветовавшись, решили не разводить погребального костра и поместить тело в хранилище, где оно будет недоступно взору.
Город лишился своего великодушного государя, его улицы и парки были полны рыдающих людей, он напоминал день без солнца или ночь без звезд. Мужчины и женщины меж собой поносили мать Бхараты, столица была погружена в траур.
Глава 67. Старейшины советуют, чтобы члены рода Икшваку избрали царя
Безрадостная ночь, полная слез и скорби, окутала город Айодхью, и когда она, наконец, прошла, и поднялось солнце, дваждырожденные, наделенные царскими полномочиями, собрались на совет. Престарелый Маркандея, Маудгалья, Вамадева, Кашьяпа, Катьяяна, Гаутама и Джавали великой славы - все мудрецы и советники высказали по очереди свое мнение Васиштхе, главному царскому священнослужителю:
- Эта ночь показалась нам сотней лет! Монарх в своей отцовской заботе соединился с землей, огнем, воздухом, водой и небом! Великий царь на небесах, Рама удалился в лес, а благородный Лакшмана сопровождает его.