Это была первая в мире операция, во время которой врачи работали со вскрытым желудком пациента в течение полутора часов без применения анестезии. А правитель оставался полностью сознательным в ходе всей операции. Чтобы находиться в сознательном состоянии, требуется глубокая медитация. Медитация должна быть настолько глубокой, чтобы человек мог полностью осознавать, без тени сомнения, что я и тело разделены. Даже малейшее отождествление себя с телом может быть опасным.
Смерть - это самая большая хирургическая операция, которая только может быть. Никогда врачи не проводили такой большой операции, потому что во время смерти есть такой механизм, с помощью которого можно перевести всю жизненную энергию, прану, из одного физического тела в другое. Никто никогда не проводил и не может провести такой грандиозной операции. Мы можем отнять или пересадить ту или иную часть тела, но в случае смерти следует забрать всю жизненную энергию из одного тела и перевести ее в другое тело.
Природа любезно позаботилась о том, чтобы мы становились полностью бессознательными во время этого. Это для нашей же пользы: мы можем не вынести такой боли. Возможно, что причина того, почему мы становимся бессознательными, это невыносимая боль, которую мы испытываем. Поэтому это в наших же интересах становиться бессознательными; природа не позволяет нам хранить память о том, как мы проходим через смерть.
В каждой последующей жизни мы повторяем почти те же ошибки, которые мы допускали в наших прошлых жизнях. Если бы мы только могли вспомнить о том, что мы делали в прошлых жизнях, мы бы не оказались в той же дыре. И если бы мы вспомнили, что мы делали в ходе прошлых жизней, мы бы больше не остались такими, какие мы есть сейчас. Невозможно, чтобы мы остались такими же, потому что раз за разом мы копили богатства, и каждый раз смерть превращала все эти богатства в прах. Если бы мы могли вспомнить об этом, мы бы больше не несли в себе такую безумную страсть к деньгам, как раньше. Мы влюблялись тысячи раз, и раз за разом это вновь неизбежно оказывалось бессмыслицей. Если бы мы только могли вспомнить об этом, то наше неизбывное стремление влюбляться и влюблять в себя других иссякло бы. Тысячи и тысячи раз мы были честолюбивыми, эгоистичными, мы достигали успеха, высоких постов, а, в конце концов, все это оказалось бесполезным, все превратилось в прах. Если бы мы могли вспомнить об этом, возможно, что наше честолюбие потеряло бы свой пыл, и мы не остались бы такими, какие есть сейчас.
Поскольку мы не помним наших прошлых жизней, мы продолжаем двигаться почти по тому же кругу. Человек не сознает, что он уже до этого проходил этот круг много раз, и что он собирается пройти через него еще раз с такой же надеждой, какую он лелеял много раз до этого. А затем смерть разрушает все надежды. И вновь начинается прежний цикл. И человек движется по кругу, как белка в колесе.
От этого вреда себя можно спасти, но это потребует значительной сознательности и проведения постоянных опытов. Нельзя вот так просто начать ждать смерть, потому что невозможно внезапно стать сознательным в ходе такой длительной операции, когда вы так сильно травмированы. Мы должны будем экспериментировать медленно. Мы должны будем экспериментировать медленно с мелкими неприятностями, чтобы посмотреть, насколько мы будем оставаться сознательными, проходя через них.
Например, у вас головная боль. Вы одновременно осознаете и начинаете ощущать, что это у вас головная боль, а не что болит голова. Поэтому нужно будет поэкспериментировать с небольшой головной болью и научиться чувствовать, что "боль происходит от головы, а я осознаю это".
Когда Свами Рам был в Америке, люди поначалу с трудом понимали его. Когда президент Америки нанес ему визит, он тоже был озадачен. Он спросил: "Что это за язык?", потому что Рам говорил от третьего лица. Он не говорил: "Я голоден", "У меня болит голова", он говорил: "У Рамы очень сильно болит голова".
Поначалу люди с огромным трудом понимали его. Например, он сказал однажды: "Прошлой ночью Рам замерз". Когда его спросили, о ком он говорит, он ответил, что говорит о "Раме". Когда его спросили: "О каком Раме?", он сказал, указывая на себя: "Этот Рам - бедный парень замерз вчера ночью". Мы продолжали смеяться и спросили: "Как поживает замерзший Рам?"
Он говорил: "Рам шел по улице, и какие-то люди стали ругать его. Мы посмеялись от души и сказали: "Как тебе нравятся эти ругательства, Рам? Если ты хочешь обрести честь, то ты непременно встретишься с оскорблениями". Когда люди спросили: "О ком ты говоришь? О каком Раме?", он указал на себя.
Вы должны будете начать экспериментировать с небольшими неприятностями. Вы сталкиваетесь с ними в жизни каждый день, они случаются каждый день - не только несчастья, вы должны будете также включить в эксперимент счастье, потому что быть сознательным, когда ты счастлив, труднее, чем когда ты несчастен. Совсем не трудно испытать, что ваша голова и боль, которой она охвачена - это две разные вещи, но намного труднее испытать, что "тело отдельно, и радость оттого, что я здоров, тоже отдельна от меня, я не есть даже это". Трудно бывает сохранять это расстояние, когда мы счастливы, потому что в счастливые моменты нам нравится быть близкими к нему. Тогда как в моменты горя мы естественно хотим почувствовать себя отдельными, отдаленными от него. Как только нам становится ясно, что боль существует независимо от нас, мы хотим, чтобы так и продолжалось, с тем, чтобы мы могли избавиться от нее.
Вам нужно будет поэкспериментировать, как оставаться осознанными, когда вы несчастливы и счастливы. Тот, кто проводит подобные эксперименты, часто насильно делает себя несчастным, по своей собственной воле, с целью пережить этот опыт. В этом, в принципе, и кроется секрет всего аскетизма: это эксперимент с целью подвергнуть себя добровольной боли. К примеру, человек постится. Оставаясь голодным, он пытается выяснить, каким образом голод может повлиять на его сознание. Обычно постящийся человек не имеет ни малейшего представления о том, что он делает: он знает только, что голоден и предвкушает обед на следующий день.
Основная цель поста - это испытать, что "я голоден, но голод далеко от меня. Тело голодает, а "я" не голодаю". Поэтому, когда человек намеренно начинает голодать, он старается узнать, заглянув вовнутрь себя, есть там голод или нет. Рам голоден, а "я" не голоден. Я знаю, что голод присутствует, и я буду продолжать это чувствовать до тех пор, пока не достигну той точки, когда между мной и голодом возникнет дистанция, где "я" больше не голоден, даже голодая, "я" больше не голоден. Только тело остается голодным и "я" знаю об этом. Я просто остаюсь знающим. Тогда значение поста становится очень глубоким, тогда он не означает просто оставаться голодным.
Обычно постящийся человек продолжает повторять круглые сутки, что он голоден, что он ничего не съел за этот день. Его ум продолжает фантазировать о еде, которую он будет есть на следующий день, и строит относительно ее свои планы. Такой пост не имеет смысла. Тогда это просто воздержание от пищи. Разница между воздержанием от пищи и постом, упваша, заключается в следующем: пост означает поселяться все ближе и ближе. Ближе к чему? Он означает поселяться все ближе к своему внутреннему "я", создавая при этом дистанцию между собой и телом.
Термин упваша не подразумевает, что человек должен жить без еды. Упваша означает поселяться все ближе и ближе. Ближе к чему? Он означает ближе к своему "я", поселяться все ближе к своему внутреннему "я", отдаляясь при этом от своего тела. Потом становится возможным, когда человек ест, он все же остается в состоянии поста. Если в процессе еды он знает внутри себя, что процесс принятия пищи происходит где-то снаружи, а сознание полностью отделено от этого действия, тогда это упваша. Возможно также, что человек на самом деле не постится даже тогда, когда он отказался от еды, поскольку он может слишком концентрироваться на том, что голоден, что он умирает от голода. Упваша - это осознание на психологическом уровне того, что "я" и физическое состояние голода существуют отдельно друг от друга.
Похожего рода боль тоже можно вызвать по собственной воле, но вызвать такую боль по доброй воле означает провести очень серьезный эксперимент. Человек может лежать на шипах просто для того, чтобы ощутить, что шипы колют тело, а не его "я". Следовательно, несчастье можно пережить намеренно с тем, чтобы ощутить различие сознания от физического плана бытия.
Но в мире уже существует достаточно незапланированного несчастья, и нет необходимости вызывать его еще больше. Мы можем видеть перед собой достаточно примеров несчастья, и следует начать экспериментировать с ним. В любом случае, несчастье приходит нежданно. Если, испытывая такое нежданное несчастье, человек может сохранять осознание того, что "я существую отдельно от моего несчастья", тогда несчастье становится садханой, духовной дисциплиной.
Следует продолжать выполнять садхану даже в моменты счастья, которое пришло само по себе. Когда мы страдаем, то, возможно, что мы обманываем себя, поскольку нам хочется верить, что "Я - это не боль". Но когда дело доходит до счастья, человек хочет отождествить себя с ним, потому что он уже верит, что "Я счастлив". Поэтому садхана, которая выполняется в моменты счастья, еще более трудна.
На самом деле, нет ничего более мучительного, чем чувство того, что мы отделены от нашего счастья. В действительности, человек хочет полностью утонуть в счастье и забывает, что он отделен от него. Счастье потопляет нас; несчастье разрывает нашу связь и отделяет нас от внутреннего "я". Так или иначе, мы начинаем верить, что мы отождествляем себя со страданием только потому, что не имеем выбора, но мы всем сердцем приветствуем счастье.