В индийской космологии, разработанной в рамках различных философских школ, выделяется разное количество миров. Мы уже встречались с демонами, разоблачая "героизм" тенденции к покорению миров, и нам известно, что кроме отношений между богами и праведниками в раю существует ад, населенный грешниками. Но "праведники" и "грешники" отличаются друг от друга не чем иным, как своим отношением к другим людям. Именно способность к взаимной любви делает человека "праведником", а жажда присвоения и стремление к обособленности превращает его в "грешника". Возможности обычного человека взаимодействовать напрямую с обитателями рая и ада сильно ограничены, и он нуждается в "небесном проводнике", роль которого обычно выполняет некий саддху (святой подвижник). Только при содействии того, кто обладает сверхъестественными силами, простой смертный обретает возможность стать свидетелем, а иногда и участником адской или райской жизни. Идеальные модели ада и рая представляют собой доведенные до предела склонности людей к разобщенности и взаимности. В аду собраны люди, которые сосредоточены исключительно на самих себе и не вступают в контакты с ближними, поэтому ад есть место отчаяния. В раю же собраны люди, внимание которых направлено на благополучие всех окружающих, поэтому рай есть место упования. Для отстраненного наблюдателя, не обремененного багажом пороков и заслуг, путь в рай непременно лежит через ад, ибо невозможно постичь и оценить по достоинству чистую взаимность без созерцания оголенного парадокса.
Некий путник прилег отдохнуть под деревом и подумал: "Вот бы сейчас водицы испить!" – и в тот же миг перед ним возник сосуд с водой. Утолив жажду, путник подумал: "Теперь хорошо бы поесть!" – и сразу перед ним на земле появилась скатерть, уставленная блюдами с едой. Догадавшись, что он расположился под деревом, исполняющим все желания (кальпаврикша), путник подумал: "Неплохо бы побеседовать с мудрецом!" – и срезу перед ним появился старый саддху. Мудрец осведомился, зачем путник его вызвал, и тот высказал пожелание попасть в рай. Саддху охотно согласился его проводить, но предупредил, что путь в рай лежит через ад. "Вот и славно, – откликнулся бывалый путешественник, – значит, я смогу посмотреть сразу две страны!" Когда они добрались до ада, там было обеденное время, и столы ломились от изысканных яств. Однако путник скоро заметил, что все обитатели ада не в состоянии поднести пищу ко рту, ибо к их рукам были плотно примотаны прямые палки, не позволявшие согнуть руку в локте. Изнывая от голода, как только они не изворачивались! Но все было напрасно. Выйдя из-за стола голодными, путник и саддху направились в рай, куда они добрели к ужину. К удивлению путешественника, рай ничем не отличался от ада: точно такая же роскошная сервировка и точно такие же "загипсованные" руки. Но вот что поразительно: каждый обитатель рая брал негнущейся рукой пищу со стола и отправлял ее в рот соседа, и таким образом все кругом наслаждались вкусной едой и скоро насытились...
Однако в индийской космологии существует множество других существ, отличных от человека, но не принадлежащих однозначно к высшим богам или низшим демонам. Они не "лучше" и не "хуже" людей, а просто "другие". Такие существа живут по иным законам, непостижимым для обычного человека. Редко смертным удается вступить в контакт с подобными сущностями, еще сложнее им установить взаимное согласие, позволяющее жить вместе довольно долго. Как бы ни любили они друг друга, рано или поздно принципиальное различие в понимании вещей и отношений приводит к разрыву. После подобного опыта человек как бы "зависает" между мирами: он не способен больше поддерживать связь с "инопланетянами", но и вернуться к людям он тоже не в состоянии. В конце концов он превращается в существо аномальное, продолжающее парадоксальное существование на границе между мирами. В Индии за много тысячелетий выработалась подлинная культура взаимоотношения с любого рода "изгоями" общества. В устройстве жесточайшей кастовой системы предусмотрены вполне законные пути, позволяющие вести жизнь вне общества, взаимодействуя с мирскими людьми по иным законам, нежели они сами взаимодействуют между собой. Самая благородная возможность обрести свободу от необходимости отвечать взаимностью на "слишком уж человеческие" предложения – это принятие санньясы, после чего между отшельником и миром наступает полная взаимность в признании принципиальной инаковости друг друга.
Некий старик-отшельник в юности был царевичем и проводил время в развлечениях и праздности, а в жару отдыхал в саду, лениво слушая россказни проезжих купцов. Один из них поведал ему, что на поверхности моря ровно в полнолуние появляется царевна на золотом корабле, украшенном драгоценностями, в окружении служанок. Заинтригованный царевич решился сесть вместе с купцом на корабль, и воистину узрел девицу необычайной красоты. Зачарованный, юноша последовал за ней в глубины моря и вступил в роскошный подводный дворец. Заняв место на троне, красавица послала к нему служанку с извещением, что она дала обет выйти замуж за того из смертных, кто доберется до ее покоев на дне морском. Вскоре они поженились и жили счастливо. Царевичу было доступно все во дворце, но молодая супруга просила его никогда не касаться одного портрета. Изведенный любопытством, как-то раз он не выдержал и прикоснулся рукой к изображению женщины. И хотя она была нарисованной, в тот же миг она пнула его с ногой с такой силой, что он сразу перелетел обратно в свое царство. Страдание от разлуки с возлюбленной супругой было столь невыносимым, что он решил отречься от мира и стал отшельником, бесприютно скатавшимся из города в город. (2.6)
Подлинные отношения всегда поглощают человека целиком, а обнаружение их несостоятельности неизбежно порождает стремление к тому, чтобы использовать преимущества взаимности, не погружаясь в чрезмерные переживания, доходящие до болезненного вскрытия парадоксов. Так возникает феномен фиктивного брака. Надо отметить, что "фикции" гораздо чаще имеют место в отношениях с богами, нежели с людьми, ибо их реальное содержание сложнее доказать, но ведь сложнее и проверить. Мистицизм общения с духами и богами всегда граничит с "духовным бизнесом", которым занимаются профессиональные "черные маги" и любители "чернухи". С корыстными целями они создают видимость взаимоотношений с существами иного порядка, которые на самом деле далеки от того, чтобы вступать в контакты с людьми по подобным каналам. Иллюзорная взаимность между богами и людьми лежит в основании многих сект, где только жесткая внешняя дисциплина поддерживает единомыслие, а тем самым позволяет поддерживать изначальный миф. Сектантство – это весьма своеобразный парадокс ложной взаимности, который вскрывается сам собой именно благодаря искусственному отсечению членов секты от остальных людей. Избранничество и посвящение в определенные ритуалы создает острое противоречие между взаимной поддержкой внутри малого круга людей и резким неприятием внешнего окружения. Подобная однобокая взаимность не позволяет развивать искусство взаимодействия, а требует замкнутости. Однако замкнутая система не может долго существовать, если не начнет распространяться, достигая размаха мнимой "мировой религии".
Некоему бандиту с большой дороги отрубили нос в ночной схватке, и он решил удалиться в лес, чтобы не показываться людям на глаза в столь неприглядном виде. В лесной чаще он уселся на тигровую шкуру и принялся "медитировать", хотя и не верил в подобные глупости, а что еще оставалось делать? Спустя годы люди прослышали о его подвигах, и к нему потянулись искатели истины с просьбами о наставлениях, как "узреть бога живого". Наконец, один пылкий юноша возжелал принять от него посвящение. И вот, темной ночью бандит отвел несчастного в уединенное место, выхватил нож и одним ударом отсек ему нос, торжественно заявив: "Теперь ты посвящен в тайный орден и наделен властью передавать посвящение другим..." Скоро секта "безносых святых" распространилась по всей стране!
Несмотря на злоупотребления верой, в индийской традиции с древнейших времен и до наших дней именно духовные связи по преимуществу признаются реальными, а мирские – нереальными. Даже в нити-шастре, самой приземленной из всех наук, воздается должное святым и подвижникам, не обремененным суетой в погоне за мирскими достижениями. "Мир" в материалистическом смысле представляется глубокой бездной, падение в которую влечет за собой полную потерю сознания, и подобный исход событий представляется худшим из зол, которого всякий индиец стремится избегнуть любой ценой. Даже последний рикша (носильщик) замирает хотя бы на миг, проходя мимо храма, чтобы упрочить свою связь с надмирным бытием. Однако настоящая взаимность и все подлинные отношения балансируют на краю этого бездонного мирского "колодца", и только "единство в духе" спасает подвижников от падения. "Круговая поддержка" между людьми, вышедшими из состояния общечеловеческого заблуждения, есть наивысшая форма взаимности. Конечно, люди, согласные с богами, не должны бояться несогласия с людьми, но ведь нам уже известно, что граница между богами и людьми весьма сомнительна. Нити-шастра нисколько не помогает в установлении взаимности с богами, и здесь мы подбираемся к пределам житейской мудрости, за которыми усвоенные нами правила поведения больше не работают.