Надо отметить, что весной на Афоне можно встретить достаточно большое количество змей. Укусы многих из них, особенно в мае, смертельны. В этом году они попадались нам весьма часто. Здесь можно встретить и грозную большую гадюку - гюрзу, и маленькую, но еще более страшную змею, которую сербы называют "поскок", прыгающую на несколько метров, укус которой тоже смертелен. Поэтому не нужно говорить, с какой осторожностью мы, северные жители, ходили по Афону. По сравнению с нашими широтами, бедными подобной нечистью, это настоящий террариум. Но сейчас мы совершенно забыли о возможности столь неприятного исхода нашего путешествия. Вот наконец мы пробились к стенам кельи. Такого разрушения на Афоне мы еще не видели. Ведь эти руины даже сфотографировать почти невозможно, потому что нельзя отойти от них на заметное расстояние, настолько они поглощены афонскими джунглями. Но все-таки удается сделать один кадр: обломок стены и перекрытия, перемешавшиеся с тем, что когда-то было полом. Нет намека на потолок, невозможно даже определить, где был храм. Развалины, которые трудно сравнить с чем-либо. Идет вторая неделя по Пасхе, поэтому мы трижды поем "Христос Воскресе" и слышим, как рядом шарахается какой-то зверь. И тут мы делаем непростительную ошибку: не осмотрев как следует руины, мы спешим, заботясь о ночлеге, в монастырь Филофей, где нам часа полтора еще придется сидеть в ожидании архондаричного. Здесь время можно было бы провести с большей пользой. Обычно в таких случаях предполагается: а вот завтра; но это "завтра" не наступает никогда.
Молдавский скит
Молдавский скит Иоанна Предтечи (Продром) кажется нам самой гостеприимной обителью на Афоне. Этому нетрудно найти объяснение. Каждый раз мы попадаем в румынский скит (до революции, правда, называвшийся молдавским) после утомительного путешествия с Карули или какого-то другого удаленного места. И даже чаша "студены" воды кажется необыкновенным даром. Это ближайшая обитель, где можно обрести ночлег. Тем более после жары и физического напряжения она кажется каким-то особым местом. Еще издалека, с вершины перевала, видна эта обитель, кажущаяся крошечной. Крошечной, но такой желанной. Хотя, быть может, румыны-молдаване действительно самые гостеприимные насельники Афона. Когда входишь в скит, то невольно замираешь перед красивым собором с большой мозаикой, изображающей крещение Спасителя во Иордане. Как хорошо сидеть в защищенной от солнца галерее, расположенной сразу за вратами обители! Но что же такое молдавский скит? Как и когда он появился на Афоне?
В 1754 году некий иеросхимонах Иосиф, грек с острова Хиос, построил на этом месте келью святого Пророка и Предтечи Иоанна. В 1800 году он продал эту келью (увы, такое имело место на Афоне) молдавскому духовнику иеросхимонаху Иустину. Когда началось греческое восстание, о. Иустин с двумя учениками перебрались в знаменитую Нямецкую Лавру в Молдавии. Келья, построенная в пустынном месте, пустовала до 1852 года, когда была куплена опять же молдаванами о. Нифонтом и о. Нектарием. Надо сказать, что скит Иоанна Предтечи находится на территории Лавры и подчиняется ей. И вот о. Нифонт приобретает эту келью за 7 тысяч пиастров, что тогда в переводе на русские деньги составляло 550 рублей. О. Нифонт давно уже искал место для молдавской обители. Сначала он подвизался в скиту святой Анны. Но когда собралось в келье около двадцати молдаван, то греческие насельники уединенного скита возмутились, потребовали сохранять "исихию", и молдаване перебрались в Успенскую и Георгиевскую кельи в Керасях. В этом хорошем месте они также не удержались по неизвестной нам причине, и вот - третья попытка.
Переписав келью на свое имя, о. Нифонт тут же отправился в Яссы и, получив благословение молдавского митрополита, отправился за помощью к молдавскому господарю Григорию Гике. Он рассказал ему о своем намерении создать молдавский скит на Афоне, и тот обещал свою поддержку. В Молдавии было несколько метохов, имений афонских монастырей, и господарь решил воздействовать через них на афонский Кинот. И вот уже Ватопедский монастырь предлагает свою территорию для молдавского скита. Дело было вроде бы решено, но пожар, разразившийся в монастыре, заставил насельников Ватопеда по-иному посмотреть на ситуацию. Ватопедские отцы решили, что это знамение Божие и нет Его воли на создание молдавского скита. Делать было нечего, и о. Нифонт стал добиваться создания скита на базе своей продромовской кельи.
Господарь и молдавский митрополит написали в Великую афонскую Лавру письма, и после некоторых усилий и Лавра, и Протат согласились на открытие скита. Григорий Гика тут же пожертвовал на скит примерно пятнадцать тысяч рублей, и дело пошло. Все это произошло в том же 1852 году. Братия стала быстро умножаться, и в 1857 году пришлось закладывать уже новый собор. Понадобились большие средства, и делать нечего: пришлось искать деньги там, где их искали все афонские монахи, - в России. Разрешение на сбор было быстро получено. В 1866 году храм уже был готов к освящению. О. Нифонт не забыл благодеяний России, как это часто бывало с иностранными сборщиками, и до конца жизни почитал русских самодержцев и любил Россию. По благословению Константинопольского патриарха освятил храм молдавский Романский епископ Исаия при большом стечении монашествующих. Сам о. Нифонт, как это нередко бывает среди создателей общежительных монастырей, очень любил безмолвие и большую часть времени проводил в пещере в полном уединении. При пещере он устроил храм Рождества Христова. Только где эта пещера, спросить не у кого. Но зато легко найти пещеру преподобного Афанасия. Она совсем рядом со скитом. Туда мы и направляемся. Путь к ней хорошо оборудован: и указатели, и удобная лестница. Только вот сама пещера закрыта. Замки, ключи - много хлопот, чтобы зайти в убежище преподобного. И мы, помолившись снаружи, возвращаемся обратно. После создания скита о. Нифонт удалился в свою пещерку, где и подвизался до самой кончины со своим сподвижником иеросхимонахом Нектарием.
Как и следовало ожидать, вскоре после создания в скит пришли обычные афонские скорби. Началась тяжба из-за земли с Великой Лаврой. Скиту пришлось доказывать свою независимость от Лавры в некоторых вопросах. Затем внутри скита возникло две партии: молдаван и влахов. Последние взяли верх и хотели переименовать монастырь во валашский. Но осторожные лаврские отцы не допустили этого. К счастью для насельников скита, Молдавия и Валахия в это время объединились под правлением Александра Кузы, и общее государство стало называться Румынией, а молдаване и влахи - румынами. И Лавра, чтобы закончить распри по поводу названия, переименовала скит в румынский.
Но это все касается суетного и временного. Перейдем же к духовному и вечному.
Игумен скита отправился по делам в Молдавию. Кроме всего прочего, он хотел написать икону Божией Матери для своего скита. И хотелось ему и братии найти не просто хорошего мастера, но благочестивого и имеющего страх Божий. Нашли они в Яссах человека уже преклонных лет. Ему поставили отцы необычное и важное условие: писать икону самому, без помощников, и во время работы пребывать в посте. С молитвой взялся старец за работу. Начало было легкое, хорошее, иконописец уже стал писать лики, и тут… Однако дадим слово самому мастеру, оставившему письменное свидетельство о бывшем с ним чуде.
"Я, Георгий Николаев, живописец из молдавского города Ясс, писал сию икону Матери Божией по моему разумению, собственноручно. Над иконою этой свершилось следующее преславное чудо: когда я кончил священные облачения и, как требовало искусство живописной науки, начал писать лица Матери Божией и Господа нашего Иисуса Христа и когда я прошел оныя красками однажды и дважды в убеждении закончить икону совсем, то оказалось, что изображенные лица вышли совершенно превратно. Это повергло меня в большую скорбь; я уже думал, не забыл ли я свое искусство. И таким образом, не вкусив ничего во весь тот день, в этой безмерной скорби я встретил ночь с мыслию, что завтра возьмусь за дело с большим усердием. На другой день поутру я прежде всего положил три земных поклона, прося Матерь Божию, чтоб Она осветила мой ум, дабы я возмог кончить святую Ея икону. Когда же я хотел приняться за работу свою - о преславныя чудеса Богоматери! - святая икона оказалась совсем оконченною в том виде, в каком она и теперь находится. И я, видя это чудо, уже не дерзнул прикоснуться к иконе своею кистью, но покрыл ее лаком подобающим образом. Такова повесть о святой сей иконе. Для удостоверения и сведения подписал своею рукою Георгий Николаев. Город Яссы, 1863 года, июня 29". Добавить к этому рассказу нечего. Много на Афоне чудотворных икон, но эта, согласитесь, особенная, и к ней самой можно приложиться прямо здесь и прямо сейчас! Надо сказать, что афониты - счастливые люди: не надо им никуда ехать, не надо стоять в очередях, а только положить три поклона и приложиться к святыне, рядом с которой проходит их жизнь.
В иконописании очень важно: какой человек и с каким чувством берется за кисть. Если верующий, с постом и молитвой, то это будет неуловимым образом отражаться и на его создании. Если с сигаретой и бутылкой, то и это неуловимо будет запечатлено. И каким бы выдающимся художником ни был подобный профессионал, икона у него не получится. О чем и свидетельствует это чудо. Икона написалась сама без единого прикосновения кистью!