Часовой швырнул в снег окурок, подмигнул Ване. Губы его тронула сочувственная усмешка. Блеснул золотой зуб. "Еще и подмигивает, гад! - с ненавистью подумал Цыганок. - Друг мне нашелся!" Ваня показал немцу кукиш и сразу сгорбился, ожидая удара. Но автоматчик укоризненно покачал головой и отвернулся.
Человек в штатском и два солдата сели в машину. Взревев, она помчалась по улице. Бабушку, которая хотела после обыска выйти на улицу, штатский загнал в хату и закрыл. "Бедная бабуся. - Цыганок снова приложил снег к разбитой губе. - Чего немцы ждут? Пусть бы уже быстрей везли, елки зеленые!"
Сзади возбужденно залопотали солдаты. Ваня оглянулся.
Два дюжих автоматчика вели Андрея Рогулю. Правая рука у него была на перевязи, бинты набрякли кровью.
Автоматчики толкнули Андрея. Застонав, он растянулся на снегу рядом в Ваней.
Андрей с трудом сел и, не глядя на Ваню, глухо произнес:
- Ну, вот и вся наша песня, герцог. Выследили нас. Держись, мушкетер.
- Вместе со мной взяли Гришку, - шепотом сообщил Ваня.
- Дрянь наши дела, - Андрей зачерпнул ладонью снег, начал есть. Запомни, ты меня не знаешь. И Гришку тоже.
- Страшно, Андрей. Эх, елки зеленые!
- Не бойся. Они нас сами боятся. И даже если убьют, будут бояться мертвых. Мы должны выстоять...
Часовой с золотым зубом то ли не слышал их разговора, то искусно делал вид, что не слышит.
Андрей закрыл глаза и какое-то время сидел неподвижно. Дергались уголки посиневших губ, через которые со свистом вырывалось дыхание. Из-под шапки на висок поползла темная струйка крови. Ваня взял горсть снега, осторожно приложил к виску Андрея. Цапля вздрогнул и открыл глаза.
- Надо, мушкетер, чтобы только хватило выдержки, - тихо, словно убеждая самого себя, сказал он. - Чтобы не умереть предателем... Измена - это самое страшное, что есть на свете...
- Ауфштэен! - приказал часовой. - Шнэль, шнэль!
Взвизгнув тормозами, рядом остановилась крытая машина. Солдат, сидевший в кузове, спустил на землю железную лесенку, Закручивая шарф на шее, выскочил из кабины штатский.
- В машину! - скомандовал он. - Шевелитесь!
Ваня подождал, пока Андрей поднялся по железной лесенке, перелез борт и остолбенел.
В углу кузова, втянув голову в плечи, сидел Вася Матвеенко.
- Вот кого мы обязаны поблагодарить! - Андрей сжал кулак здоровой руки. - Ах ты, гадина подколодная!
- Андрей... Ваня... Я не хотел... - Васька закрыл лицо руками. - Меня били... б-били день и ночь...
Грохоча сапогами, сели солдаты. Взревел мотор, машина тронулась с места.
7
Их привезли в комендатуру.
В приемной сидел за широким столом капитан Шульц. Тот самый капитан, который убил Гену Гуринка. Шульц листал какие-то бумаги и, морщась, время от времени осторожно дотрагивался кончиками длинных пальцев до забинтованной головы. С боку стола стоял навытяжку человек в штатском и следил за каждым движением Шульца.
К капитану подошел фельдфебель, щелкнул каблуками.
- Хайль Гитлер! - вскинул он руку над головой.
- Зиг хайль, - ответил капитан Шульц, не поднимая головы.
Фельдфебель начал что-то объяснять вполголоса. Капитан невозмутимо слушал. Вдруг лицо его оживилось. Он глянул на стоявшего у стены Андрея, и глаза его зло сузились.
Фельдфебель умолк. И сразу торопливо, сгибаясь, залопотал человек в штатском. Нетерпеливым взмахом руки остановив его, Шульц пружинистым шагом подошел к Андрею Рогуле. Остановился напротив, долго, не мигая, смотрел ему в глаза. Под кожей на челюстях Шульца перекатывались желваки. Андрей выдержал его пронизывающий, полный ненависти взгляд. На лице капитана появилась холодная, какая-то мертвая усмешка. Он медленно повернулся и подошел к Цыганку.
- О-о! Не надо быть злой. Ты есть маленький партизан Цы-га-нок? Отшен рад знакомиться.
Ваня отвернулся.