Размер статуи Харати в сравнении со мной и Астаманом
Я вспомнил, что во время нашего вчерашнего диалога Астаман несколько раз искоса поглядывал на эту статую, но ничего не говорил. В этот момент я слегка подозревал, что эта статуя изображает самого Харати, но не осмелился спросить об этом Астамана.
– Харати такой огромный! – воскликнул я.
– Да, такой, – спокойно ответил "старший человек".
– Рост его превышает…, – я окинул взглядом статую, – 10–12 метров!
– Я не измерял его рост.
– А Вы, дорогой "старший человек", видите Харати при свете лампы, или…?
– Там лампа не поможет, – задумчиво проговорил "старший человек".
– А все-таки?
– Большего я не скажу, – он вскинул на меня глаза.
– М… да…
Я понимал, что мне и так слишком много сказали, но… должны же быть дозволенные пределы… дозволенные Харати.
– А что будет, если человек войдет через вторую дверь без разрешения?
– За второй дверью есть несколько ступеней вверх. На первой же ступени человек почувствует, что зрение его ухудшилось, а на второй – он станет абсолютно слепым. Но при выходе из пещеры зрение постепенно восстановится.
– А за третьей дверью что будет?
– До третьей двери человек не дойдет.
– Судя по горе, на которой мы находимся, пещера должна уходить круто вниз. Так ли это?
– Да. За второй дверью в центре зала есть люк, оттуда лестница ведет круто вниз. Там и находятся остальные двери.
– Какова длина пещеры?
– Более 10 км, – "старший человек" начал даже позевывать, рассказывая столь привычные и обыденные для него вещи. – В конце пещера соединяется с одним храмом.
– С каким храмом? Подземным? – я пристально посмотрел на него, стараясь прочесть в его глазах ответ.
Я прекрасно помнил, как Елена Блаватская в "Тайной Доктрине" утверждала, что на Земле существует целая система подземных храмов и дворцов, соединенных между собой переходами.
– Подземным? Откуда Вы это… знаете? – глаза "старшего человека" расширились.
– Блаватская писала о подземных храмах и дворцах. Поэтому я и предположил, что…
– А-а… Я слышал про Блаватскую.
– Дорогой "старший человек", не могли бы Вы показать мне ключи от всех семи дверей, лампу и одежду, в которой Вы ходите в пещеру?
– Пожалуйста. Вы все это можете увидеть во время церемонии вхождения в пещеру каждые 10 или 11 день лунного месяца.
– А сейчас нельзя взглянуть? Мы бы, пожалуй, сходили…
– Сейчас? Сейчас?! – глаза "старшего человека" опять расширились. – До церемонии я не могу показать! Я не имею права показать! Я ни за что не покажу! Это запрещено! Это запрещено!
Ключи, одежда и лампа освящены в пещере
– Странно, – я повел плечами, ведь все это – ключи, одежда и лампа – показывается людям. Почему же нельзя?
– Так мне велели в пещере. Люди это могут видеть только во время церемонии. Так мне велел Харати.
– Ясно, а…, – я несколько замешкался – а какая она – одежда?
– Черная с белой окантовкой и белыми добавками.
– А ключи большие?
– Большие.
– Их точно семь?
– Семь.
– А лампа, какая?
– Обычная лампа, но она освящена там, внизу, в пещере.
– Ключи и одежда тоже освящены в пещере?
– Тоже.
– А если одежду или что-либо другое нужно обновить, – что тогда делать?
– Тогда надо во время церемонии попросить разрешения у Харати внести это в пещеру и там освятить.
– А как происходит процесс освящения?
"Старший человек" хмыкнул и тихо проговорил:
– Этого я не скажу.
Я на мгновение задумался и постарался осознать смысл освящения предметов. Мне вспомнился некий Павел Максимович Игнатенко, который несколько лет назад позвонил мне и попросил приехать к нему в деревню Барсуки Ленинского района Тульской области, мотивируя это тем, что нашел магический способ лечения болезней, основанный на треугольниках. Мне показалось это любопытным и, будучи в Москве, я попросил у президента Сбербанка России Андрея Казьмина автомобиль и отправился в деревню Барсуки. Андрей Ильич приставил ко мне почему-то двух телохранителей габаритами со шкаф каждый, которых в народе называют быками.
Деревня Барсуки поразила меня синими носами мужского населения. Два местных алкоголика, с достоинством сев в наш шикарный джип, сопроводили нас до дома Павла Максимовича Игнатенко, не попросив даже на бутылку.
Павел Максимович рассказал, что раньше, работая на карьере, он был обычным приземленным человеком. Но вдруг у него открылся дар, и появилась тяга рисовать треугольники с одновременной медитацией при этом. У себя в чулане Павел Максимович соорудил овальную камеру, облепил ее треугольниками и начал лечить больных людей, помещая их туда и добиваясь хороших результатов, вплоть до рассасывания кист.
Помню, что я минут 20–30 пролежал в этой камере, после чего неделю отходил, – столь сильно было влияние. А телохранители – быки (кстати, отличные ребята!) уже при подходах к камере почувствовали головокружение и благоразумно не вошли внутрь, поскольку надо было еще вести автомобиль в Москву.
Но самое любопытное состояло в том, что Павел Максимович интуитивно нашел способ усиления энергии нарисованных треугольников. Он на ксероксе размножал свой первоначальный рисунок и, сделав 500–600 копий, складывал их стопкой друг на друга, а после чего эту стопку укладывал в копировальную машину и делал новые копии. По мнению Павла Максимовича, новые копии, сделанные со стопки, были раз в 500–600 мощнее, чем копии, сделанные с одного рисунка. Это он ощущал экстрасенсорно.
Приехав в Москву, я позвонил академику А. Е. Акимову и рассказал об этом. Анатолий Евгеньевич пояснил мне, что тонкие (или торсионные) энергии не подчиняются закону сохранения энергии. В тонкоматериальных полях энергия не убывает, как бы имея неиссякаемый постоянный источник пополнения. Напротив, тонкоматериальные субстанции обладают склонностью к размножению с сохранением или даже усилением энергетического потенциала. Поэтому ксерокопирование со стопки одинаковых рисунков, сделанное Павлом Максимовичем Игнатенко, можно представить, как взаимное усиление тонкоэнергетического потенциала рисунков в стопке с переносом общего энергетического потенциала их на новую копию. Дело в том, что любой предмет, в том числе и рисунок, имеет фантом, то есть тонкоэнергетическую копию. А фантомы отдельных рисунков, складываясь в стопке в единый фантом, переносят свой уже общий тонкоэнергетический потенциал на новую копию, не подчиняясь закону сохранения энергии.
Вспомнив эту историю с деревней Барсуки Ленинского района Тульской области, я, сидя перед "старшим человеком" и Астаманом в Катманду, представил, что освящение в пещере является ничем иным, как введением в фантомы тех же ключей, одежды и лампы новой (пещерной) информации, которая, видимо, распознаваема тем же Харати, воспринимаясь при очередном посещении как "своя" или "пещерно-родная". Я понял также, что чем большее количество раз предмет (лампа, ключи или одежда) был в пещере, тем он "роднее" для пещеры. А это, наверное, важно, чтобы не нарушать торсионные поля душ людей в состоянии Сомати.