Крест Иисусов, сложенный из вражды иудеев и безумства язычников, есть уже земной образ и тень сего небесного Креста любви. Без этого мог ли бы он не только удержать на себе, даже до смерти, Держащего в ладони жизнь всего живущего, но даже и коснуться плеч Того, для избавления Которого свыше двенадцати легионов ангелов ожидали только мановения. Тщетно мрачное полчище поднимает оружие, чтобы взять Его в плен, и готовит узы Ему: освещая путь свой огнем злобы, оно не видит, что Он уже пленен и связан собственной Своей любовью, как смерть, крепкою (Песн. 8, 6). Тщетно вопит беззаконное сборище: мы имеем закон, и по закону нашему Он должен умереть (Ин. 19, 7), – Он умрет не по иному, как по этому Своему закону: Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих (Ин. 15, 13). Тщетно повторяют хулители: если Ты Сын Божий, сойди с креста (Мф. 27, 40), – Сын Божий тем-то самым и дает познать Себя, что не сойдет со креста, доколе не истощит всего Себя в усиленном стремлении любви к Отцу Своему, Которому наконец предает дух Свой, и к людям, для которых источает воду очищения и кровь жизни. Любовь познали мы в том, что Он положил за нас душу Свою (1 Ин. 3, 16). Углубляйтесь, христиане, в это великое познание не одним словом и языком, или слухом праздным, но духом и истиною: и вы придете наконец в то, если можно так сказать, содружество креста, что не будете находить сладчайшего удовольствия, чем в духе созерцания взывать с богоносным мужем: "Любовь моя распялась" !.
Любовь Божия, непосредственно действующая в кресте Иисусовом, без сомнения должна была сообщить ему Божественную силу. И как быстро, как обильно, как неизмеримо далеко течет из него эта победоносная сила!
Если зерно, – так говорил Иисус Христос о Себе Самом, – если пшеничное зерно, пав в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода (Ин. 12, 24). О, как скоро это зерно Божественного семени, умирающее на кресте, дает окрест себя ростки новой жизни! Смотрите, как, еще прежде кончины Иисуса, на дереве проклятия, в устах разбойника, процветает молитва: помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое (Лк. 23, 42), и этот подлинно райский цветок в тот же день пересаживается в рай Божий. Смотрите, как, вместе с потрясенной землей и расседшимися камнями, сокрушается каменное дотоле сердце язычника и немедленно выносит зрелый плод уст, исповедующихся Спасителю: воистину Он был Сын Божий (Мф. 27, 54). Каким непреодолимым влечением оставившие Иисуса живого собираются окрест Его креста и гроба! Наиболее же явилась победа креста в Иосифе Аримафейском. Пока он знал Иисуса как пророка и чудотворца, он не имел мужества объявить себя Его учеником: тайный из страха от Иудеев (Ин. 19, 38). Но когда узнал, что Иисус умер смертью осужденного, то Вознесенный от земли повлек его к Себе с такой силой, что он не внял ни чести, ни боязни человеческой, и не поколебался обнаружить даже перед правительством свое участие в Распятом: осмелился войти к Пилату, и просил тела Иисусова (Мк. 15, 43). Не той ли же силою и давно сгнившие в саду смерти зёрна показали необычайный плод, – и многие тела усопших святых воскресли (Мф. 27, 52)?
Чем далее простираться будет сила Креста, тем более торжественны будут её действия. Она сосредоточит в одном Иисусе распятом всякую власть на небе и на земле; даст ощутить силу благодатного владычества Его и живущим в темнице душам; вознесет Его превыше всех небес; низведет Им оттуда Утешителя, Который не пришел бы, если бы Иисус не прошел путем Креста и не сделал его путем истинно царским. Тогда любовь Божия беспрепятственно и преизобильно изольется в жаждущия сердца верующих Духом Святым (Рим. 5, 5), и, не смотря ни на какие препятствия, поведет крестными подвигами искупленный мир ко всеобщему торжеству освящения и прославления. Пусть враги креста Христова устроят новый крест для Его Церкви: они готовят ей тем новую победу и новую славу. Пусть мудрецы века сего провозгласят слово крестное юродством: оно будет юродством только для погибающих. Пусть Иудеи - древние или новые – требуют чудес, не примечая чудес, совершающихся пред их очами, и Еллины ищут собственной мудрости слова там, где должно деятельно веровать в Премудрость Божию: истинная Церковь всегда будет проповедовать Христа распятого; для Иудеев соблазн, а для Еллинов безумие, и Он всегда будет для призванных Богом Христос, Божия сила и Божия премудрость (1 Кор. 1, 18–24). Пусть наконец настанут и те лютые времена, когда люди здравого учения принимать не будут, но по своим прихотям будут избирать себе учителей, которые льстили бы слуху; и от истины отвратят слух и обратятся к басням (2 Тим. 4, 3–4); вслед за лжеучением приведут богоотступление, и саму любовь иссушат преумножением беззакония: по мере этих событий сила крестная, как при втором распятии Господа, наполнит с новым обилием все человечество и всю природу, сотрясет всю землю, разрушит в ней то, что было твердо, низринет то, что возвышалось, затмит то, что блистало, не столько в отмщение врагам Божиим, которые обыкновенно сами уготовляют себе гибель, сколько для того, чтобы ускорить и довершить привлечение всего к Вознесенному от земли. Равным образом и любовь, подобно предуготовленному маслу мудрых дев, неприметно для неразумных, сохранится до той поры, когда явится вожделенный Жених, и она седмеричным пламенем воспылает в день брака Агнчего; – и до той поры, когда прейдут и небо и земля, и вера и надежда, и будет Бог все во всем (1 Кор. 15, 28), поскольку во всех богоносных сердцах будет любовь, излиянная в них Духом Святым через раны крестные.
Вот, христиане, и начало, и середина, и конец креста Христова – все одна любовь Божия! Как в чувственном сем мире, куда ни направим взор – к Востоку или Западу, к Югу или Северу, всюду зрение тонет в неизмеримости неба; так в духовной области тайн, по всем измерениям креста Христова, созерцание теряется в беспредельности любви Божией. Прекратим дерзновенное об этом молчание. Слово крестное чем более изрекается, тем более немеет язык плоти, и око земного ума слепнет от избытка небесного света крестного. Сам вечный Художник креста, Отец Господа нашего Иисуса Христа, да даст вам по богатству славы Своей, крепко утвердитися Духом Его во внутреннем человеке, верою вселиться Христу в сердца ваши, чтобы вы, укорененные и утвержденные в любви, могли постигнуть со всеми святыми, что широта и долгота, и глубина и высота, и уразуметь превосходящую разумение любовь Христову, дабы вам исполниться всею полнотою Божиею (Еф. 3, 14–19).
Впрочем, вспомним, что если мы не по имени только христиане, но или являемся, или хотя бы желаем быть истинными последователями Иисуса Христа, то имеем и свой крест, по Его заповеди: если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною (Мф. 16, 24). Поелику же наш крест должен быть подобием Креста Христова, то не отрадно ли теперь помыслить, что и наш крест должен состоять из одной любви? Так, христиане, сей крест, от которого миролюбцы бегут, как от мучителя, и от которого сами крестоносцы нередко стонут, но большей частью потому, что благое и легкое бремя Христово, по неведению, малодушию, неопытности, увеличивают собственными тяжестями, – сей страшный крест весь из любви – что может быть утешительнее? – весь из любви состоять должен. Но да принесет ныне каждый из нас малый крест свой и приложит к великому Кресту Христову, чтобы видеть, сообразен ли он своему прообразу; ибо мы должны ведать, что всякий крест, не подобный Кресту Христову, не вознесет нас от земли, но падет и с нами и разрушится под нами в дрова огню геенскому. Итак, воззрим еще раз на Крест Господень. Вот любовь Отца небесного распинает за нас единородного Сына Своего, – как сообразуется этому наша любовь? Совершаем ли мы дело Авраама (Быт. 22), возношение на жертвенник любви Божией всего нами любимого, без колебания, без остатка собственности, паче упования? Вот любовь Сына Божия сама предает себя на распятие не только Святейшей руке Отца Своего, но и рукам грешников: научила ли любовь и нас неограниченной этой преданности судьбам Божиим, с которой бы мы, как Исаак, всегда были готовы быть жертвою – для славы ли Божией, для очищения ли собственного, для блага ли ближних? Вот любовь Божия, изливающаяся Духом Святым, наполняет высшее и низшее, объемлет время и вечность, чтобы и ожесточенное и омертвевшее враждой против Бога растворить в живоносную и блаженную любовь: умеет ли и наша любовь побеждать злое благим, благословлять проклинающих, молиться за распинающих и не знать ни одного врага во всем мире, хотя бы он не давал нам ни одного друга? Не умножим этих вопросов. Здесь должна продолжать беседу совесть каждого, которая и возвестит нам, ныне или некогда, непременно, или горе, ожидающее врагов креста, или победу, мир и славу его любителей, по суду закланного на кресте Агнца Божия, Которому от всякого создания благословение и честь, и слава и держава во веки веков (Откр. 5, 13). Аминь.