Умные ветры питают там разумных. Дыхание их утучняет тебя, веяние их услаждает тебя. Один умащает тебя, другой навевает тебе отраду. Кто испытывал когда такое удовольствие – вкушать без рук, пить без уст, так чтобы одно приятное дыхание ветра было для него и пищею и питием?
Смотри, и доныне еще бывает сие на этой терния пораждающей земле; доныне на этой проклятью отданной ниве ветром в недрах класа воспитывается пшеница по всевышней воле Всемогущего. Дыхание ветра как бы матерними сосцами питает ее, представляя тем образ, как питаются духовные.
Если пшеницу – эту пищу плоти, которой большую часть извергает из себя плоть, воспитывает воздух, утучняют ветры, то чистые ветры из едемской сокровищницы могут ли вредить существам духовным? Тонкие соки составляют питание существ духовных.
И огонь научит тебя, что все питается воздухом. Можно ли представить какое-либо место, где не было бы воздуха? Его дуновение угашает огонь, его дыханием поддерживается пламень. Кто видел матерь, которая все и всем питала бы? Все зависит от воздуха, а он зависит только от того Единого, Чьей силою питается все.
Да посрамятся халдеи, которые так много думали о небесных светилах, утверждая, что они питают все и всем; и звезды, и семена, и солнце, и пресмыкающихся, и людей питает воздух; его дыханием, как сказал я, питается и огонь, по природе сродный светилам.
Душа без воздуха воспаряет горé, но она сама служит опорой телу; на ней покоится плоть наша; она уготовляет нам хлеб; она делает плодоносною ниву нашу. Таков и благословенный воздух; он услаждает, насыщает, напоевает существа духовные, в нем они воспаряют, им омываются, он для них – море наслаждений.
Райское благоухание насыщает без хлеба; дыхание жизни служит питием, чувства утопают там в волнах наслаждений, какие изливают на всех и во всех возможных видах. Никто не чувствует обременения в этом сонме радостей, и все непрестанно без пресыщения упоеваются ими, изумевая пред величием Божиим.
Ныне алчут и насыщаются плоти, а там вместо плотей души ощущают голод, и душа вкушает сродную ей пищу. Паче всякой снеди душа услаждается Тем, Кто питает все, Его насыщается лепотами, пред Его изумевает сокровищами.
Тела, заключающие в себе кровь и влагу, достигают там чистоты одинаковой с самою душею. Крыла души, здесь обремененной, там делаются гораздо чище и уподобляются тому, что в ней всего выше – уму. Самый ум, который мятется здесь в своих движениях, там безмятежен, подобно Божию величию.
Душа достоинством своим выше тела, а ее превышает в достоинстве дух и выше духа сокровенное Божество. Но при конце плоть облечется в лепоту духа, и дух уподобится Божию величию.
Там плоти возвышаются до степени душ, душа возносится на степень духа, а дух, со страхом и любовию устремляясь, восходит до высоты Божия величия. Не заносится он слишком высоко, и не останавливается долго на одном; и замедление его разумно, и парение его спасительно.
Если алчешь пищи, то посрамляет тебя Моисей, который, не запасаясь пищею, восшел на вершину горы, и там без пищи крепок был телом; терпя жажду, делался еще прекраснее. Кто видел человека, который бы, не вкушая пищи, питался зрением, и цвел красотою, упоевался гласом, и укреплялся? Его утучняла слава, упоевала светлость и лучезарность.
Всякая наша пища – только гной, отсед ее для нас отвратителен, зловоние несносно, обременительность ее делает нас неповоротливыми, излишество причиняет нам вред. Если же и такая пища услаждает и утучняет, то сколько должна услаждаться душа потоками радостей, когда силы ее питаются сосцами премудрости!
Там на сонм созерцающих льются потоки утех от славы Отца чрез Его Единародного, и все услаждаются на пажити созерцания. Кто видел, как алчущие насыщаются, утучняются и упоеваются потоками славы, изливающимися от лепоты Того, Кто есть вечная лепота?
Он, Господь всяческих, есть и сокровищница всего. Каждому, по мере сил его, как бы в малое отверстие, показывает Он лепоту сокровенного существа Своего и сияние величия Своего. И сияние Его с любовью озаряет всякого, малого – слабым мерцанием, совершенного – лучами света; полную же славу Его созерцает только Рожденный Им.
В какой мере очистил кто здесь око свое, в такой и там возможет созерцать славу Того, Кто превыше всего. В какой мере здесь кто отверз слух свой, в такой и там преобщится Его премудрости. В какой мере здесь кто уготовал недра свои, в такой там приимет из сокровищ Его.
Господь дары Свои дает в меру, соразмеряя с силами приемлющего: дает Себя и видеть по мере сил нашего ока, и слышать по мере сил нашего слуха, и славословить по мере сил наших уст, дает Он и мудрость по мере сил нашего языка. Потоки благ изливаются от благодати Его; она ежечасно обновляется в яствах, благоухает в благовониях, обнаруживается в каждой силе, сияет в цветах.
Кто видел целые сонмы питающихся одною славою? Ризы их – свет, лица их – сияние: постоянно поглощают и источают они полноту благодати Божией. В устах у них – источник мудрости, в мыслях – мир, в ведении – истина, в исследованиях – страх, в славословии – любовь.
Даруй, Господи, возлюбленным моим, чтобы и мне и им обрести там хотя последние останки благодати Твоей. Созерцание Возлюбленного Твоего есть источник блаженства. Кто сподобился насладиться им, тот презирает всякую снедь, потому что выну созерцающий Тебя утучняется лепотою Твоею. Хвала Твоему велелепию!
10.
Какие уста изобразят рай? Какой язык опишет славу его? Какой ум составит себе подобие лепоты его? Сокровенное лоно его недоступно созерцанию. Поэтому с удивлением буду взирать на одно внешнее; и это покажет мне, сколько далек я от сокровенного.
Благорастворен воздух, окружающий рай совне: вблизи его каждый месяц благорастворен; пасмурный Шевот (февраль) там ясен, как Иро (май), хладный и бурный Конун (январь) плодоносен там, как Ов (август), а Зирон (июнь) подобен Низану (марту), палящий Фомуз (июль) – росоносному Тисри (сентябрю).
И самые угрюмые месяцы цветут там роскошною приятностию, потому что приятен воздух в соседстве с Едемом. Всякий месяц рассыпает цветы вокруг рая, чтоб во всякое время готов был венец из цветов, которым бы увенчать Ему хотя стопы рая, когда недостоин увенчать главу Его.
Бурным месяцам с их ветрами нет доступа в рай, где господствует мир и тишина. Если уже и в том воздухе, который окрест рая, препобеждаются бури самых бурных месяцев; то могут ли они коснуться благословенного воздуха, который небесным своим дыханием делает людей бессмертными?
Неиссякаемый льется там поток произведений каждого месяца; и каждый из них приносит плоды свои, вскоре за цветами. Кипят там усладительные источники вина, меда, млека и масла. Один (декабрь) производит стебль, а другой (январь) колос, и (февраль) похищает его украшение, принося уже снопы.
На четыре порядка разделены там все месяцы. В третий месяц поспевают первенцы плодов, в шестой – плоды тучные, в девятый – плоды твердые. И наконец, венцем лета бывают благоухающие злаки и плоды, услаждающие вкус.
С переменами луны изменяется цветение. В начале луны раскрываются недра ветвей, в полнолуние полнеют и расширяются во все стороны; с ущербом снова свертываются и при конце опадают; при начале же новой луны дают новые отпрыски. Луна – ключ от их недр, и отверзает и замыкает их.
В раю плоды и цветы особенным образом особенные составляют сокровища, еще более уразноображенные взаимным их смешением. Пусть оба цветка близки друг к другу и каждый из них имеет свой цвет; если они соединены между собою, то дают от себя новый цвет; а если плоды их соединены, то производят новую красоту, и листья у них получают уже новый вид.
Плодоносие райских дерев подобно непрерывной цепи. Если собраны и опали первые плоды, появляются за ними вторые и третьи плоды. Кто когда видел, чтобы поздний плод держался как бы за пяту первых плодов, подобно тому младенцу, который держался за пяту старшего брата?
Плоды райские один за другим следуют и произрастают подобно непрерывному рождению людей. Между людьми есть старцы, люди среднего возраста, юноши, младенцы уже родившиеся и младенцы зачатые в утробе, которым должно еще родиться. Так плоды райские следуют один за другим, и появляются подобно постоянному преемству человеческого рода.
Река человечества течет во всех возрастах, – есть старцы, юноши, отроки, дети, младенцы, питающиеся матерним молоком и носимые в матерней утробе. Так родятся и плоды, – есть первенцы, есть и последние, повсюду волны плодов и обилие цветов.
Блажен грешник, который обретает помилование в нашей стране, и удостаивается быть принятым в окрестности рая, чтобы по благодати пастись ему хотя вне рая.
Хвала Правосудному, владычеству ющему с благостию! Благ, не вовсе Заключающий пределы свои, но по безпредельной любви Своей Нисходящий и к нечестивым; над достоянием Его распростерто облако благостыни Его, и на сущих во пламени дождит оно щедроты Его, чтобы и мучимые могли вкусить прохлаждающей росы.