Впрочем, для меня Православие – это, прежде всего, монахи, люди, находящиеся в подвиге, аскеты, у которых нет ничего, кроме рваной рясы и Веры в Бога. Которые готовы отдать тебе всё, что у них есть, а самое главное в них – это Вера, которую они тебе отдают.
Я знаком с монахом Исидором на Афоне. Он – кандидат филологических наук. Семь мертвых европейских языков. Золотой медалист МГУ. Профессорская московская семья. А парень приехал на Афон на экскурсию и вдруг понял: вот то, чего он ждал и искал всю свою жизнь. И он остался и постригся, и вот уже который год, еле живой, идет к Богу, сверкая счастьем в глазах. И нет более теплого человека, который мне звонит, справляется, как идут мои дела, и пытается что-то передать от сердца, помогая мне не ошибиться в сложном жизненном пути и моем выборе. И Слава Богу, Слава Богу. Вот для чего нам нужны эти смиренные Отцы, наши Сестры и Братия во Христе, община наша, эти стены, эти Образа, которые просияли своим чудотворением.
Есть на Кипре Образ Матери Божией, написанный евангелистом Лукой. Мироточит она, плачет по миру, погрязшему в грехе. Слезы текут с Лика святого. Ну и куда мы без этих слез и этих Ликов?
– Что вы думаете по поводу фразы "добро побеждает зло"? Так ли это на самом деле и согласно ли с этим утверждением, по вашему мнению, Православие?
– На самом деле, эта фраза ошибочна. Добро не ищет войны со злом. Потому что Добро абсолютно – это Любовь, это Бог. Бог с падшим ангелом сражения не ищет: это зло инициативно сражается с Добром, и его задача – перманентная борьба с человеком, доказательство Богу того, что человек не достоин Божественной Любви, что и доказал Адам в свое время, искушенный змием. И самая действенная и прямая борьба со злом – это улучшение своей природы через духовное очищение. Если же мы видим вопиющее проявление бесовщины, то и с ноги можно наподдать "демону", мы же не протестанты-сектанты, Слава Богу! Ну, как в анекдоте. Подходит пьяный к священнику и говорит: "Ну что, смиряешься, жидохристианин?" На что батюшка отвечает: "Отойди, милый! Щас как дам в рыло! Я же тебе не протестант…"
Мы не ищем борьбы со злом, это зло ищет войны с нами, не уклонимся, не дрогнем! С Богом победим.
– Андрей Николаевич, а как вы, в свете ваших выступлений, интервью и книг, относитесь к представителям других религий?
– Вот едете вы в транспорте – например в автобусе. И рядом люди. Они тоже едут куда-то. Каждый выходит на своей остановке. И вам, по сути, безразлично, как их зовут, какой они национальности, кем они работают. Но они тут же вызовут ваш острый интерес, если наступят вам на ногу и попытаются ударить вас в лицо с локтя, после короткого хамского вступления.
Если люди иных верований воздержатся от нападок на Веру Христову, на Русского человека и Православие, то эти люди, по умолчанию, мне вполне симпатичны. Вне зависимости от того, что они исповедуют. Если только эти люди не греховны в поступках своих, если они не нарушают мои незыблемые представления о Добре и зле, заложенные в национальном укладе нашей жизни, наших обычаях и законах.
Я искренне считаю, что критиковать и тем более оскорблять иные верования – это минимум подло по отношению к верующим, Православие в России всегда было веротерпимым к нашим соседям. Никогда не видел нападок Православия на иные верования. И сколько лжи, ненависти и грязи льется со всех сторон на Православие.
В монотеистическом вероисповедании существует три крупнейшие авраамические ветви: Иудаизм, Православие и Ислам. Для иудеев, судя по книге "Шулхан Арух" ("Стозаконие Талмуда"), мы – сектанты с лже-Машиахом (Мессией) по главе нашей Церкви и гои – низшие существа, стоящие в категории иудейских ценностей ниже скота (с).
Для мусульман-фундаменталистов, приверженцев Мухаммада Ибн Абд-эль-Ваххаба, мы – гяуры и кафиры, обязанные платить дань правоверным мусульманам или погибнуть в процессе джихада. Это их верования – имеют право, говорю это искренне, потому что Бог одинаково дал свободу выбора каждому человеку.
Ни одна из этих позиций никогда не была тайной и вполне уживалась в России с терпимой позицией Православных, с учетом того, что Православные были сильны, и государство стояло на страже наших обычаев, а соседи вели себя прилично.
Поэтому каждый волен веровать по совести своей, но приличия никто не отменял, а значит нам нужно приличное государство, регламентирующее межконфессионные отношения. Мне крайне неприятно, когда бодрые кришнаиты, зашедшиеся в танце и песне из двух слов, решают хватать за руки прохожих или кормить их "пищей с духами", заговоренной по их обычаю. Не буду их критиковать, но есть же этика, нормы поведения, не стоит искушать судьбу столь очевидно.
Впрочем, голосить с табуретки о правильности истинного пути и ложности всех остальных я могу предоставить господам протестантам, это их манера поведения, но не Православная, – узнаём птицу по помёту.
Поэтому – личное спасение + национальное государственное строительство. И связь времен. У меня – с Православным Фомкой Кочергиным. У кого-то – с его верующими предками. Скажу даже более: я сам, как верующий человек, глубоко уважаю, когда человек, этнически относящийся к какой-либо религиозной ветви, остается преданным тем верованиям, которые исповедовали его предки. Мне крайне поразительно видеть этнического мусульманина, который небрежно относится к исламу, считая себя "современным человеком" (а по сути распущенным в самоопределении). Или иудея, который вдруг стал буддистом. Или Русского, ставшего "свидетелем Иеговы". Что это вдруг-то? Пренебрежение духовными корнями своего народа – это даже не экуменизм, это, я бы сказал, духовное прелюбодеяние, оскорбляющее память отцов. Нет ничего дороже определенности в отношениях. Чтобы нам-то не теряться и понимать, с кем и о чем мы разговариваем.
Потому что именно отцом современного атеизма в России оказался этнический иудей Лев Троцкий (Бронштейн), псевдоязычники – привет вам, внуки Троцкого!
– Не думаете ли вы, что все религии созданы или допущены Богом или какой-то еще высшей силой, но для разных людей, и в принципе нет в духовном отношении разницы, какую религию исповедовать или не исповедовать ее вообще, как сегодня считают многие? Религия – это вопрос вкуса, этнического происхождения и личных симпатий, или всё-таки между Православием и другими религиями вы усматриваете какие-либо принципиальные различия?
– Начнем с того, что объединение всех верований под одной крышей возможно лишь тогда, когда мы понимаем, что под разными углами мы делаем одно общее дело. Так, я был абсолютно не удивлен, что католики сейчас допускают тесное межрелигиозное сотрудничество с иудеями, утверждая, что обе эти религии являются ветками одной и той же в сущности веры и что у них общее представление о Боге (ах да, паганисты – римские солдаты, забивали гвозди, а иудеи кричали: "Распни его, распни!". Какое единодушие и повод для сотрудничества!). Впрочем, иудеи по их верованиям князья по рождению своему, а у католиков своя гордыня: Понтифик – человек без греха, что само по себе поразительно, кстати, именно термин "Понтифик" означал в языческом Риме "верховный жрец", а дословно "строитель мостов". Да и не только он один. Вспомним о Франциске Ассизском, который утверждал, что у него нет греха, ни одного… Какое умилительное равенство самому Богу! Не все то сопли, что блестит, и когда человек поминает Господа, не факт, что в его случае он не призывает лукавого врага рода человеческого.
Смешение религий, экуменизм – страшнейшая из бед, ересь из ересей. Изначально все христиане были Православными. Именно Православная царица Равноапостольная Елена обрела Животворящий Крест Господа нашего на Голгофе. Мы остаемся хранителями изначальной догматической Веры. И лишь потом появились первые отступники, горделивые католики, вцепившиеся в рычаги мировой политики и торговли, от них отделились протестанты, атеисты-богоборцы были практически всегда, ведя свой род от змия-искусителя. И если атеисты отрицают Бога прямолинейно, то именно католики извратили Бога настолько, что это в итоге привело к мировой ереси теософии (собственного богопонимания, богоискания). Что страшнее и чей грех более тяжкий? Бог знает… Но не по пути нам ни с первыми, ни со вторыми.
Только мы истинно ортодоксы. Сожалею, но все прочие христианские конфессии – ересь по отношению к Православию. Объединяться с ересью, принимая ее как некий частный взгляд на то, что является более чем серьезным для нас вопросом, по сути было бы преступлением против Веры. Могу ли я себе это позволить? Не могу. Правомерно ли это? Неправомерно совершенно, и Святые Отцы говорят об этом категорически. И о низвержении священника, который служил вместе с еретиком. И об отлучении от Церкви людей, пытающихся соединить в каком-либо виде нашу Церковь с представителями других верований, которые признаны согласием отцов (есть такой термин в патрологии) как еретические, отступнические.