"Вот, Андрей Николаевич, знаете, я тот самый человек, над которым вы постоянно смеетесь, когда рассказываете что-нибудь о том, как омерзительно быть слабым. Да, я – тот самый тщедушный "карапуз". У меня действительно тоненькая шейка, у меня действительно оттопыренные уши, у меня очки с чудовищно толстыми стеклами. И таким я был всегда. И надо мной все издевались в садике, потому что я маленький, худой и в очках. Потом надо мной издевались в школе. Я как бы, знаете, даже привык, я, знаете, не знал, как по-другому могло быть. Я свыкся с тем, что я вот такой, и даже перестал на это обращать внимание, потому что человек привыкает ко всему. Я привык к постоянному унижению. Я много читаю, ну, наверное, потому, что мне больше-то и заниматься нечем. Мне реализовываться-то некуда, потому что я слишком смехотворен для всего, что меня окружает. Однажды я подошел к полке в магазине и увидел какую-то странную книжку. Я даже не интересуюсь никакими там единоборствами, но меня книжка поразила. Ну, какая-то броская сильно была. Я открыл первый лист, прочитал, и не сдвинулся с места, пока не дочитал. Я ее купил. Я стал ее перечитывать. Это была книга "Мужик с топором", ваша книга. Я ее читал-читал, читал-читал, читал-читал, и вдруг я понял, что так жить дальше невозможно. Что трусом жить нельзя, что это омерзительно. Это просто противоестественно. Ну и, собственно говоря, на этом я и остановился: ну а делать-то чего? Понял, что жить так дальше нельзя, а делать что – не понимал…
Задав вопрос, мы всегда получаем ответ, жаль, не все готовы слышать эти ответы с Небес.
…Вечером я иду по двору и вижу картину страшную: какие-то то ли пьяные, то ли наркоманы избивают пожилого человека. И мне стало так страшно, я втянул голову в плечи и постарался быстренько-быстренько их оббежать, чтобы мне еще не прилетело. Я бегу потихонечку к своему парадному, и тут я остро понимаю: а куда же ты бежишь? Ты сейчас придешь домой, откроешь дверь, возьмешь книгу, и она тебе руки сожжет. Она тебе руки сожжет… сожжет! Я увидел эту нереальную картину, и мне стало так страшно, что я развернулся, даже не понимая особенно, что делаю, побежал к этим ребятам и ударил первого, к которому подбежал, в лицо. И, видимо, настолько они не ожидали подобной выходки от столь ничтожного существа, что он возьми да и упади. Их было трое. Один упал, а двое остались – те, что пинали этого деда. Я вдруг понял: ну вот и всё, собственно. В общем-то, вот и всё.
Поразительным образом, стоящие у соседнего парадного два мужика, которые курили и которые не вмешивались, потому что "это не их дело", это их не касалось, они ни при чем, увидели, как какой-то тщедушный подросток кинулся спасать мужика, и они мне помогли. Собственно, ребята просто убежали. Избиваемый оказался мужиком за пятьдесят, выпившим, у которого забрали мобильник и что-то там еще. Какие-то деньги. Они ему искалечили лицо, просто искалечили. Получается, что я спас человека, а спасая его, я спас себя".
Возникает вопрос: что было основой для этого мужества, кроме того, что человек понял, что так дальше нельзя? Какой возраст должен быть у человека, чтобы он это понял? Какие ограничения должны быть у человека, который поймет, что жить слизняком – это омерзительно? Мы не зависим ни от чего, кроме того, что происходит в нашем сердце, внешние условия принимаются нашими чувствами или могут быть отвергнуты нашим разумом, сердце всегда горит в нашей груди или замерзает в ней, задушенное нашей трусостью и маловерием.
Вот и остается только принять решение и уже не отступать от него, чем бы мы за это ни заплатили. И чем выше цена, тем, видимо, оправданнее то решение, которое мы принимали. Потому что "дешевые вещи" продаются на вонючих прилавках, лукавыми продавцами… за 30 сребреников.
А я не слишком богат, чтобы покупать дешевые вещи (с).
Единственное, о чем бы я мечтал, так это о том, чтобы в моей стране мужчины вдруг поняли, кто они, а поняв это, осознали, зачем они здесь, сейчас, вот в этом самом месте. И что они могут сделать для себя и, сделав для себя, сделать для своего народа. Я не про то, чтобы купить себе новую машину или погладить брюки. Я про то, что придя голыми в этот мир, мы голыми и уйдем из него, не захватив с собой ничего. Но при этом вся наша жизнь – это огромный экзамен, который кто-то сдает, а кто-то вульгарно проваливает. Я мечтаю, чтобы мы все сдали, чтобы на страшном суде было хоть что-то, что можно было бы ответить с радостью, а не с ужасом. И дай Бог, чтобы Ангелы свидетельствовали, скольким людям ты помог, протянул руку, от скольких ужасов ты отказался в силу неприятия последних, потому что нельзя, не дОлжно, не имеем права по совести нашей. Чем выше мы поднимаемся на эту гору Правды Христовой, тем на меньшее число вещей и привычек мы имеем право потому, что они непозволительно отягощают нашу ношу. Чем выше лежит наш Путь, тем меньше попутчиков рядом, но чище воздух.
Путь на Голгофу – это путь одиночки с Крестом на спине. Строем и с песней не войти, мы все вместе лишь потому, что каждый из нас идет в этом направлении, но отвечать нам придется именно за себя… Рекомендательные письма к рассмотрению не принимаются, отзывы от месткома отвергаются, и нет честнее суда, чем суд вашей совести, происходящий перед лицом Бога.
– Андрей Николаевич, занятия какими видами спорта, на ваш взгляд, лучшим образом развивают мужские черты в мужчине? И, напротив, есть ли какие-то виды спорта, занятия которыми мужчинам вы не рекомендуете?
– Любой спорт греховен. Потому что без амбиций (для многих – без гордыни) невозможно добиться победы. Это правда. Так вот, какими силой и мужеством должен обладать Православный спортсмен, чтобы не уподобиться алчным гордецам? Православный сражается на спортивных аренах не во имя себя сладострастного, а во имя своего народа, для того, чтобы указать своим собратиям и показать всему миру: каков есть Русский человек – Победитель.
Приведу пример: Федя Емельяненко. Я брал у него интервью около года назад:
– Фёдор, скажите, пожалуйста, когда вы себя почувствовали по-настоящему Православным человеком?
– Полтора года назад.
Всего полтора года назад крещеный Фёдор Емельяненко почувствовал себя по-настоящему Православным. Я, естественно, не стал у него спрашивать, что явилось тому причиной, но какое счастье, что взрослый, самостоятельный, к тому времени крайне известный человек вдруг обрел настоящую Веру Христову в полной ее мере, да такую, что он готов об этом говорить постоянно! Вместо гордыни явилась ответственность за свой народ и указание примером, каким богатырем может и должен быть Русский мужчина.
Скольких людей он "вытащил" с улиц и привёл в залы? Социальная значимость этого человека гораздо выше, чем у многих членов правительства, генералов и бизнесменов. Он – единственный на сегодня реальный, а не вульгарный авторитет для молодежи. Пример, в который никто не вкладывал деньги. Он до сих пор существует в автономном плавании, он по сию пору не отмечен полной мере, насколько этого достоин. Даже американцы говорят: если бы он жил в Америке, был бы национальным героем. Фёдор не национальный герой России. Он далеко не богатый человек. Человек, существующий на свой страх и риск. Тренирующийся, занимающийся в условиях, которые ему явно не соответствуют в полной мере, вынужденный выезжать за границу на сборы. Вот пример Православного воина, который сражается с именем Христа на устах и за свою великую страну.
На сегодня спорт – это поле политических сражений. Именно поэтому, скажем, Олимпиаду выигрывают китайцы: они демонстрируют, что китайская империя снова в авангарде мира. Она настолько сильна, что готова заносчиво противопоставить себя всему человечеству. Так вот, сегодня спорт – это именно война, тихая и бескровная война, которая демонстрирует силу государства. Имеем ли мы право её проигрывать? Нет. Есть ли там личные амбиции спортсмена, убивающие его душу? Допускаю, что есть, но их не должно там быть по факту Православия наших ребят, где прежде всего ортодоксальная Вера Христова и служение своему народу, а лишь потом – всё остальное, включая саму жизнь. Должны быть счастье и радость, что за твоей спиной Флаг твоей страны, и твои сородичи и единоверцы смотрят на тебя с надеждой, веря в твои силу и мужество.
Рецепт один: за Веру Христову! За Веру, Царя и Отечество! Вот призыв, который вел русских солдат в бой и приносил величайшие победы русскому оружию. Сегодня это оружие может быть спортивным, но грязными руками великие дела делать нельзя, – медали можно перепачкать. Поэтому мое глубокое убеждение – человек должен быть верующим. Я никому это не навязываю, но я абсолютно в этом уверен.
Что касается коммерческих видов спорта… К сожалению, это более бизнес, чем спорт. И чем больше там денег, тем меньше там именно благородного спорта, тем больше ты понимаешь, что люди те всё дальше и дальше уходят в гордыню, которая есть порождение диавола. Они кумиры молодежи, причем кумиры в полном смысле этого слова, часто богатые и крайне избалованные люди, например футболисты, получающие миллионы долларов в голодной стране, где моя мать-старуха живет на пенсию в 7,5 тысяч рублей, проработав всю жизнь. Остаться при этом человеком очень сложно, и для них сказал Иисус: "Проще верблюду пролезть в игольное ушко", чем этому упревшему в трудах игровых любимцу толпы попасть в Царствие небесное, если не ищет он смирения и покаяния, не жертвует на благие дела от сердца своего.