* * *
Щетинин распахнул оконные створки нараспашку. Хотя свежести это ни придало. Даже, наоборот, с нагретой, пропеченной солнцем улицы имени 50-летия Октября жар горячей волной заполнил кабинет. СЧХ откупорил бутылку минеральной "Амурской" и принялся с жадностью пить прямо из горлышка.
Дверь приоткрылась.
– Звал? – Донченко мягким шагом проник в помещение. Даже шороха подошвы не было слышно.
"Вот мерзавец, – с восхищением подумал Щетинин, ставя бутылку на подоконник, – умеет ведь. Рысь, да и только!" Однако вслух произнёс другое:
– Садись. Видишь на столе чистые листы бумаги? Для тебя. В отпуск пойти не хочешь?
– Грешно смеяться над больными людьми. – Донченко вытянул под столом длинные, жилистые ноги. – Какой год прошу дать в июле и никак не допрошусь. А тут…. Что сдохло в нашем лесу на этот раз?
– Вот про лес ты правильно сказал. Прямо-таки в точку. – Серёга с любопытством проследил в окно за скрывшейся в зелени листвы длинноногой девушкой. – Именно туда я тебя и хочу отправить. А если получится, то и не одного.
Фигура опера напряглась:
– Снова зеки сбежали?
– Типун тебе на язык. Я же говорю – в отпуск. Но своеобразный.
– Выкладывай.
СЧХ прошёл к столу, взял папку с личным делом Гаджи, положил её перед следователем.
– Наш бывший сотрудник. Убит. Совсем недавно. В связи с тем делом, по которому мы "просвечивали" парочку в Моховой. – Рука Щетинина снова потянулась к столу и положила перед капитаном новые листы. – А вот информация о той парочке. Как видишь, ребятки непростые.
– Ни хо-хо себе… Солидно. Но они же вылетели в Москву.
– Они – да. А вот их дублёры сегодня воспользовались самолётом. И вылетели не куда-нибудь, а в Зею.
На стол легли фотографии.
– С камеры виденаблюдения. Наташка Санатова опознала. Это те, с кем она общалась. – СЧХ присел на край стола. – Словом, так, Лёха. Приказать не могу. Только по доброй воле. Согласишься – пробью отпуск. Неделю в Зее, две – на курорте. Только помни, неделька будет горячая. Сам понимаешь, с какими молодцами предстоит встретиться.
Донченко наигранно шмыгнул носом:
– А командировку оформить никак?
– Не хитри. Итак – четырнадцать дней в июле пузом кверху.
– Еду один?
– С Рыбаковым. Компания устраивает?
– С Санькой? Без проблем.
– "Железо" есть?
– Только табельное.
– Не финти.
– Зуб даю!
– Смотри мне… Возьмёшь с собой. Но не дай боже! Каждый "маслёнок" под подпись.
СЧХ поудобнее разместился на краю стола, похлопал ладонью по папке.
– Я тут с утра про этого Гаджу читаю. Любопытный был дедуля. Как только принял дело, тут же похерил всё, что наработали предыдущие. Снял охотников с прочёски леса. Лично сформировал новую бригаду из своих людей. Военных привлёк, сопляков-первогодоков. Специально отбирал, кто в тайге ни ухом ни рылом. Лично приехал на Гилюй. Лично занялся поиском экспедиции. На бумаге всё делал правильно. А на деле…. Дождик ему помешал. Простой, осенний ливень. Уничтожил все следы.
– А по документам?
– Ну… Там как раз всё шито-крыто. Не придраться. Даже рапорт написан так, что понимаешь: ребятки сделали всё, что могли. Но… – Палец СЧХ указал на телефонный аппарат. – Живы ещё два человечка. Те, кто работал в те годы с Гаджой. И кого отстранили от дела. Они-то мне в телефонном режиме и поведали, как проходили поиски группы. А точнее, как они не проходили. Один из них даже рапорт подавал по данному поводу. Только той бумагой кто-то подтёрся.
– Ни хрена себе, след сорокалетней давности! Но зачем нужно было скрывать гибель экспедиции? Для чего? И вообще: зачем уничтожать группу, если можно с ними разобраться иным способом? Отозвать, посадить, определить в психушку, в конце концов. – Донченко достал из кармана жвачку, принялся вытаскивать из обёртки пряную пластинку. – Нелогично!
– Есть одна мысль. – СЧХ наклонился к капитану. – Десять минут назад звонил Рыбаков. Так вот, у некоего профессора Урманского, я тебе о нём рассказывал, появилась любопытная версия: будто экспедиция искала вовсе не золото, а некий исторический артефакт.
– И что?
– А то, что здесь могло быть столкновение интересов. Лёха, вспомни, кто в те весёлые времена мог упаковать Дмитриева в психушку? Правильно – "контора". А теперь пойдём дальше: а что если "безопасность" к данному делу не имеет никакого отношения? Сечёшь, куда клоню? Что если некто как раз и не был заинтересован в том, чтобы КГБ узнало о находке? Тогда у него оставался единственный выход – уничтожить следы на месте. Что и было сделано.
– С помощью Гаджи?
– Именно!
– Что именно? В таком случае вовсе ничего непонятно. – Донченко встал, прошёл к окну, взял бутылку. – На кой чёрт пасут Санатова и Дмитриева сегодня? За сорок лет этот артефакт наверняка давным-давно вывезли. Продали и перепродали.
– А если не вывезли? – заметил Щетинин. – Если это такой предмет, который невозможно вывезти? То-то! Не случайно "Гюрза" здесь ползает. А телефонный звонок из главка?
Капитан с шумом сделал большой глоток.
– И какой же это может быть предмет, который не смогли вывезти в такой стране, как СССР? Где втихаря даже водородную бомбу можно было по городам возить.
– Понятия не имею. Пока, надеюсь. Так что насчёт отпуска?
* * *
– Вариантов два. Первый: изолировать Савицкого и не трогать группу. По моим расчётам, это ничего не даст. Дмитриев всё равно продолжит поиски, и каков будет их результат, предсказать невозможно. Вариант второй – дать возможность Савицкому встретиться с Дмитриевым, чтобы они вместе занялись поиском дневника. Если не найдут останки "Профессора", то ни Савицкий, ни Дмитриев для нас в дальнейшем никакой опасности не представят. Если же дневник будет найден… Будем исходить из ситуации. Я сторонник второго плана развития событий. В этом случае над нами перестанет висеть дамоклов меч в виде записей "Профессора".
– А вы уверены, что дневник сохранился?
– Мы ничего не теряем. Если рукопись пропала, истлела, нам и волноваться не о чем. А если цела, в таком случае лучше, чтобы она оказалась у нас.
– Мы трижды организовывали поиски тела "Профессора" и трижды потерпели фиаско. Неужели думаете, Дмитриев сможет его найти?
– Кто знает… В этом несовершенном мире всё происходит, на удивление, спонтанно и непредсказуемо.
* * *
Сашка откинулся на мягкую спинку дивана, вытянув и скрестив уставшие за день ноги. Прикрыл глаза. Из кухни доносился аромат жареных котлет: Алла Николаевна готовила ужин. Рыбаков обожал котлеты.
– Александр… – Санька поморщился: "Урманский. Чтоб его…"
– …Анатольевич, – еле скрыв недовольство, напомнил майор. – Ещё что-то нашли? На этот раз стоящее?
Профессор битых часа два изучал дневники академика и вот уже как с полчаса выдавал всё новые и новые версии возможных вариантов и комбинаций, которые могли бы заинтересовать следствие. И вот опять…
– Не знаю, – глуховатый голос профессора заставил Рыбакова подняться с насиженного места, – просто показалось странным одно обстоятельство.
Александр Васильевич поправил очки, что привело Рыбакова в новое чувство раздражения. Целый вечер сидеть, уткнувшись в две тетрадки, и найти только "одно странное обстоятельство"? Да там этих странных обстоятельств…
Майор нехотя подошёл к профессору:
– Где?
– Вот читайте. Отсюда, – палец Урманского ткнул в страницу. – Почти в конце страницы. После слов: "Ключ Джуркан".
Взгляд следователя опустился на нужную строку: "Ключ Джуркан"… Уж очень знакомое название… Рыбаков резко вскинул голову, но профессор его тут же осадил:
– Читайте! Читайте!
Майор едва не выругался, но всё-таки продолжил:
"…Иван Сазонов рассказал, где находятся бруски из розоватого гранита. Прощаемся с последними жителями Сиваглей и двигаемся в указанном направлении. Местонахождение было указано точно. В воде увидели частично уходящие под берег, сильно замытые, тщательно обработанные бруски розоватого камня, похожего на гранит. Впечатление такое, будто здесь затонуло судно, перевозившее их. Почему такой ценный груз был брошен, непонятно… С чем-то подобным мы уже сталкивались на правом берегу Зеи, против устья Селемджи. Там мы тоже видели прямоугольные, треугольные, трапециевидные каменные блоки. Куда их готовили? Быть может, для облицовки строящихся крепостей или для храмовых колонн? … Их там, уже вросших в землю, столько, что можно построить дом или облицевать валы солидной крепости.
От затонувших брусков гранита взгляд невольно переключается на близлежащую местность. Не здесь ли находилась каменоломня, из которой сюда доставили блоки… Идём смотреть склон сопки и метрах в 70 от устья, в скальных осыпях, находим прекрасный нуклеус леваллуазского типа. Такие нуклеусы и использованная техника обработки камня характерны для неандертальцев! А это от 35 до 80 тысяч лет назад! Возможно ли такое?.."
– Стоп! – Урманский так звонко выкрикнул это слово, что Рыбаков вздрогнул. – Достаточно!
– И что должно было меня заинтересовать?
– Гранитные блоки! Вот что! – Александр Васильеивч с торжествующим видом посмотрел на следователя.
Майор ещё раз заглянул в тетрадь.
– Что-то я не пойму, товарищ учёный. Вы что, серьёзно думаете, дело в каких-то камнях?