- Мы бы вас оставили железноголовым, - холодно сказал Нис, - но вы слишком много знаете. И вы сейчас выложите им все, что знаете.
- Если бы мы хотели рассказать им, мы давно могли это сделать, - сердито выкрикнул толстяк. Он все еще не терял головы, все еще боролся, хотя и знал, что конец неизбежен.
- Да, когда можно было выбирать себе старшего брата, вы выбрали англичан. Но любой метаксист, попав в руки железноголовых, не задумается вырезать кусок мяса из братнего тела и съесть его.
- Неправда, - крикнул тщедушный, и все четверо снова закричали сразу голосами, в которых были ярость, и предельный ужас, и смерть.
- Не знаю, - сказал наконец Нис, глядя не на них, а на толпу. - Пусть решают литтосийцы и все остальные. И австралос тоже.
Тогда поднялся шум со всех сторон:
- О чем тут еще говорить!
- Они и Экса, видно, убили.
- За Сарандаки, за наших литтосийцев…
- Прикончить их, и все.
Нис не останавливал никого. Слегка пожав плечами, он повернулся к Энгесу Берку.
- Требуют их смерти, - сказал он. - Всех четверых. Что скажете вы? Они разоблачили себя. Они - метаксисты. Этого довольно. Они тут много говорили.
- Я знаю, что они говорили.
Энгес Берк движением головы указал на английского майора, который сказал:
- Черт побери, нельзя же так, в здравом уме и твердой памяти, убить человека.
А Берк стоял рядом, невысокий, коренастый. С удивленно наморщенным лбом и редкими волосами, еще слипшимися от соли. Глаза широко раскрыты, а тонкие губы сомкнуты плотно. Стоял и слушал самого себя, внутренний голос, звучавший только ему… и английского майора слушал тоже и Ниса.
И тишину кругом. Толпа примолкла, когда увидела, что Нис обратился к нему, к австралос. Ждали молча, с большой деликатностью, с большим уважением к австралийцу.
А Берк думал о себе, о том положении, которое создавалось. Вот он, австралиец, чужой здесь, и он тоже должен решать, выносить смертный приговор за политическую борьбу и за убийство бедняги Стоуна, потому что все смешалось тут в одно. И Гавдос и все вместе. Но в основе всего - политическая борьба, и это он понимал. Он должен решать, исходя из одного: они - метаксисты. Так решал Нис. Но ко всему припутывался еще и Стоун. Бедняга Стоун, славный рыжий великан.
И перед глазами у Берка был только Стоун, желтое лицо, страшные дыры в животе, чернота вывалившихся внутренностей. Стоун в земле, на сушильной площади. Большой почет ему от литтосийцев. В красной литтосийской земле, с самим Хаджи Михали рядом, скорченный, застывший так, как упал. Так и сгниет там, в земле, и смешается с ней…
Не было колебаний. Только чувство удивления перед самим собой.
- К черту их, - сказал он с силой.
И когда Нис повторил его слова, снова поднялся шум кругом. Даже английский майор кричал, выражая свой протест и свое отвращение. И маленький старик солдат кричал тоже, но только одобрительно. Он с самого начала был за смертный приговор, о том и кричал. Зато лейтенант растерялся совершенно. Все это было слишком сложно, слишком стремительно для него. И он ни к какому решению не пришел, только сбился совсем.
И все литтосийцы кричали тоже. Голос Талоса звенел громче всех. Эхо разносило шум.
И только Нис хранил молчание, стоя посреди всего этого и все стараясь охватить. Гнев и горе, бушевавшие кругом. И Стоуна и Хаджи Михали, зарытых здесь же, под его ногами. И метаксистов, которые за это должны умереть. И близость железноголовых, тенью надвигающуюся на все.
38
Потом толпа молча отхлынула, и метаксисты остались посреди площади совсем одни. Все четверо понимали, что это конец, и потянулись за литтосийцами, крича и в страхе оглядываясь, здесь ли пулемет. Точно перья, подхваченные мощным течением, они устремились вперед, но толпа распалась на маленькие кусочки, и снова они остались одни. Ясно было, однако, что кому-то придется держать их, иначе не выйдет ничего.
Тогда кто-то сказал, что здесь, прямо над Хаджи Михали и австралос, не место для этого. Другие заспорили, утверждая, что именно потому и надо все сделать здесь. Потом четверо с лицами мертвецов, из спасенных гавдосских узников, и с ними еще несколько литтосийцев схватили отчаянно отбивавшихся метаксистов и повели.
- Куда вы их ведете? - спросили из толпы.
- К известняковым скалам, - ответил один рыбак.
- Их же оружием надо, - сказал еще кто-то.
- Слышите, как надрываются? - сказал другой рыбак. Метаксисты теперь не переставали сыпать проклятиями, красивый громче всех.
- Если так страшно, не надо было идти против нас.
Метаксистов увели. С ними пошли те четверо, с Гавдоса, и еще несколько рыбаков. Остальные не тронулись с места. Зрелище не интересовало никого. Вынесенного решения было довольно.
Нис не смотрел, как их уводили. Он разговаривал с Талосом. Берк стоял рядом и ждал, когда он кончит. Но Нис все продолжал говорить о чем-то настойчиво и быстро.
Берк взглядом проводил метаксистов, все еще испытывая чувство удивления перед самим собой, потом оглядел толпу, которая не расходилась.
- Черт возьми, Берк, идемте же наконец, - сказал майор.
- Надо запастись провизией, - неопределенно ответил Берк. - Вы пока ступайте на берег.
- А вы не задерживайтесь и тащите своего грека, - сказал майор.
Но у Берка не нашлось, чем огрызнуться на слова майора, и даже не захотелось этого. Он просто не обратил внимания. Лейтенант и майор повернулись и пошли вниз, к берегу. Старик солдат остался ждать Берка.
Потом Талос тоже ушел куда-то. Берк спросил Ниса:
- Вы уже достали провизию и воду?
- Нет. Сейчас займусь этим, - сказал Нис.
- Пожалуй, пора нам ехать, - сказал Берк как-то безразлично.
Нис заговорил по-гречески, обращаясь к литтосийцам, стоявшим кругом:
- Австралос сейчас уезжают отсюда, потому что бензинас железноголовых уже близко. Им нужен бурдюк с водой и какая-нибудь еда на дорогу. Они едут на лодке, которую им дал Хаджи Михали. - Это была просьба, и несколько литтосийцев тотчас же повернулись и пошли к своим домам, и Нис сказал Берку, что вода и провизия будут и он может идти на берег.
- А вы что же? - спросил его Берк.
- Я тоже приду, - сказал Нис. - Через несколько минут.
Толпа расходилась, и вскоре только два-три человека осталось на опустевшей площади. Берк пошел тоже, оглядываясь на ходу. Он видел дома, неправильными рядами окружавшие маленькую площадь. Кучу белых и коричневых сетей, приготовленных для просушки. Грубо сколоченные стойки на взморье, где волны тихо плескались о берег, и утлые рыбачьи лодки, покачивавшиеся у каменной стены. А посреди площади - серо-белые плиты и мелкие красные обломки раскрошенной породы. Красная земля, а под нею то, что осталось от великана Стоуна.
Он прибавил шагу и пошел к лодке; старик солдат молча следовал за ним.
У лодки они долго ждали Ниса, но он все не шел. Приходили литтосийцы. Они натаскали много всякой еды - соленую рыбу, изюм, гирлянды чеснока, принесли два козьих меха с водой, похожих на мехи волынки. Берк, старик солдат, майор и лейтенант ждали Ниса. Греки говорили что-то, что только майор мог понять. Но майор не слушал, он все повторял Берку:
- Черт знает что. С минуты на минуту могут подойти немецкие моторки. Куда он запропал?
Так они ждали Ниса, и нетерпение их все росло.
Наконец он появился. Талос шел с ним рядом, и они говорили о чем-то, оживленно жестикулируя. Они вплотную подошли к лодке и только тут остановились. Литтосийцы деликатно посторонились, давая Нису дорогу.
- Едем, - сказал Энгес Берк. И повернулся к лодке, чтобы столкнуть ее в воду.
- Я не еду, - сказал Нис.
Берк выпрямился.
- Талос отвезет тебя, - сказал ему Нис. Он стоял, широко расставив ноги, и его быстрые глаза смотрели не мигая и спутанные волосы стояли торчком.
- Это еще что за выдумки? - сказал Берк. - Едем, - повторил он уже с раздражением.
Но Нис покачал головой и твердо ответил:
- Талос отвезет тебя. Я рассказал ему, как надо держать курс. Он справится. Не беспокойся. Вы все доберетесь до Египта.
- Ладно, ладно. Не в этом дело, - сердито сказал Берк. - Вам-то здесь зачем оставаться? Не валяйте дурака. Едем.
- Нет, - сказал Нис. - Я очень сожалею. Но я не могу теперь ехать с тобой, австралос. Это будет бесполезно.
- Оставаться еще бесполезнее, - сказал Берк.
Нис сказал что-то литтосийцам, и несколько человек взялись за лодку, чтобы столкнуть ее на воду. Майор и остальные влезли в лодку. Талос обнял и поцеловал Ниса, потом тоже влез. Только Берк не трогался с места.
- Пойми, - сказал ему Нис. - Мы все будем драться с железноголовыми, все, кроме метаксистов. Они пойдут и против нас и против всей Греции, чтобы только захватить в свои руки власть после войны. А что нам даст победа над железноголовыми, если им на смену придут опять метаксисты! Для нас и те и другие одинаковы. Мы должны уничтожить и тех и других, а это можно только в самой Греции, только здесь. Я хочу драться с железноголовыми, но не для того, чтобы расчистить метаксистам дорогу в Грецию. И чтобы наша кровь лилась недаром, нужно и метаксистов уничтожить навсегда. Это достаточно важно. Разве ты не понимаешь, австралос? Неужели ты не понимаешь?
Берк сжал губы, словно с досады.
- Да, - сказал он, наконец. - Пожалуй, что понимаю.
- Ну вот. А теперь адио, и благодарю тебя за Хавро Спати.
- Ладно, - сказал Берк, и видно было, что он покорился.
- Адио, австралос.
- До свидания, - медленно произнес Берк.