- К тому самому. Говорят, он такой душка, - Липер сделал женственный жест. - Он попросил одного из моих друзей привести с собой молодых красавчиков, и я сразу подумал о тебе. Не исключено, что ты там будешь единственным парнем без задних мыслей, но кто знает, может, там и девицы будут - такие, рыжеволосые, с челками.
Джима без всяких на то оснований считали большим любителем рыжеволосых девиц.
Джим одевался, а Липер продолжал беззаботно болтать о Рональде Шоу:
- Попасть в дом к Шоу - это тебе не кот начихал. Он самая что ни на есть настоящая звезда, и все женщины от него просто без ума. Думаешь, вранье? Так вот, когда я снимался с ним на "Метро Голдвин"… - как большинство коридорных, Липер подрабатывал статистом на съемках, и поэтому часто говорил о звездах, с которыми он "снимался". - Так вот, эти девчонки-скауты пришли, чтобы вручить ему какой-то там приз, а он и говорит: "Собери-ка этих угреватых пигалиц и разложи бок о бок на съемочной площадке". И, конечно, они покрыли всю площадку, точно как в тот раз, когда тот моряк из Пендлтона свернул ему челюсть в баре Санта-Моники. Нет, я тебе говорю, Рональд Шоу - это что-то.
- Он, кажется, еще совсем молодой? - спросил Джим, перед зеркалом расчесывая на пробор свои влажные волосы.
- Лет тридцать, может. Про таких ребят никогда точно не скажешь. Да, тебе лучше знать заранее, что он к тебе будет подруливать, а ты, конечно, не станешь возражать.
- Пусть попробует! - Джим улыбнулся себе в зеркале, зная, что с таким загорелым лицом он похож на красавца-пирата. - Разумеется, я приду, - сказал он, готовый к приключению.
2
В свои тридцать пять Рональд Шоу был удивительно красив. Черты его лица были невероятно стандартными, что парадоксальным образом и делало его внешность уникальной. Темные курчавые волосы обрамляли его классический низкий лоб, придавая его лицу выражение, за которое поклонники называли его "озорник", а ненавистники - "неандерталец". Благодаря светло-голубым глазам он казался типичным "черным ирландцем", такой тип чаще всего встречается среди евреев. Его настоящее имя было Джордж Коэн. Одно время он считал, что может получить кой-какие выгоды, если его будут принимать за Джорджа М. Коэна (знаменитого композитора, исполнителя и актера), но оказалось, что это ничего ему не дает, и тогда Джордж Коэн превратился в Рональда Шоу - красивого, страстного молодого ирландца, чьи фильмы приносили деньги. Джордж Коэн из Балтимора прежде был очень беден, но теперь, когда Рональд Шоу был богат, и тот, и другой были исполнены решимости никогда не возвращаться в нищету. О низостях Шоу ходили легенды, правда, это никак не трогало его мать, которая по-прежнему жила в Балтиморе. Все, кто читал журналы о кино, знали, что мать - его "лучшая подружка" и единственная причина, по которой он до сих пор ходит в холостяках, что отвечало истинному положению дел - спросите любого фрейдиста.
Хотя Шоу вот уже пять лет был звездой, собственным домом в Голливуде он так и не обзавелся. Он предпочитал снимать огромные безликие дома, где за толстыми стенами с тщательно продуманной сигнализацией устраивал вечеринки для молодых людей. Он был по-своему осторожен, но все гомосексуалисты знали, что он - один из них. Естественно, и о других актерах ходили подобные слухи, но если даже у самых рьяных апологетов Сократова греха оставались еще какие-то сомнения относительно остальных, то с Шоу все было ясно. В великом братстве гомосексуалистов его имя всегда называлось с гордостью, завистью, вожделением. К счастью, американские женщины оставались в этом смысле в полном неведении и Шоу был для них объектом любовных фантазий, пусть и недостижимым, но таким необходимым - этакий плейбой с рекламных щитов, увеличенный в десятки раз на экранах.
Рональд Шоу добился успеха, а поскольку ничто человеческое было ему не чуждо, он пришел к выводу, что общепринятые отношения между людьми оставляют желать лучшего. Сексуальных партнеров он себе выбирал, руководствуясь соображениями физической красоты и "крутой" мужественности.
Каждый его роман начинался так, словно вновь совершалось сотворение мира, и длился меньше, чем требовалось Создателю на сотворение тверди небесной. Никто не задерживался у Шоу надолго. Если кто-то из мальчиков влюблялся в него - и пренебрегал легендой, - Шоу чувствовал себя оскорбленным и в опасности; если же какой-то из любовников продолжал восхищаться им, Шоу это надоедало. Шоу был счастлив, и если бы ему в детстве не говорили о романтической любви, то ему бы и в голову не пришло относиться к совокуплениям серьезно.
Джим был ошеломлен великолепием дома, в котором жил Рональд Шоу. Художник-декоратор выполнял работу бесплатно, но, к несчастью, их роман закончился раньше, чем он успел сделать спальни. Но первый этаж удался ему на славу: буйное испанское барокко в громадной гостиной, из окон которой открывался вид на сверкающий огнями Лос-Анджелес. Над камином, напоминавшим вход в пещеру, висел портрет Рональда Шоу, размерами в два раза превосходивший оригинал, который стоял в центре комнаты и регулировал ход вечеринки.
Странное это было сборище. Начать с того, что мужчин здесь было втрое больше, чем женщин. Джим узнал несколько второстепенных актеров - конкурентов Рональда Шоу не приглашали. Женщины выглядели элегантно, все с высокими голосами, в драгоценностях и шляпах с перьями. Они не были лесбиянками, как заверил Джима всезнающий Липер, просто эти дамы перешагнули тот возрастной порог, за которым трудно привлекать нормальных мужчин, а внимания жаждали по-прежнему, и поэтому теперь оказались в мире парикмахеров и кутюрье. Здесь они могли сплетничать, изображать страсти и спасаться если не от отчаяния, то хоть от скуки.
- Ну что, класс? - прошептал Липер, в своем благоговейном восхищении, забыв о роли умудренного жизнью проводника.
Джим кивнул:
- А где Рональд Шоу?
Липер указал на центр комнаты. Поначалу Джим был разочарован: Шоу оказался ниже, чем он ожидал. Но он был красив - с этим не поспоришь. Он выделялся среди других темным костюмом, который придавал вес его стройной фигуре. В этот момент вокруг него стояли одни женщины. Молодые люди предпочитали не высовываться, держались и ждали.
- Тебе нужно с ним познакомиться, - сказал Липер.
Они подошли к группке женщин и дождались, когда Рональд Шоу закончит рассказывать какую-то историю. Когда за этим последовал взрыв громкого смеха, Липер торопливо сказал:
- Мистер Шоу, вы меня помните? - Шоу посмотрел на него отсутствующим взглядом, но Липер продолжал говорить:
- Мистер Риджли просил меня прийти к вам, а я привел моего друга, Джима Уилларда. Он очень хочет познакомиться с вами.
Рональд Шоу улыбнулся Джиму:
- Здравствуйте, - его рука была жесткой и холодной.
- Вы… мне очень нравитесь в кино… - к ужасу Липера, сказал Джим.
Это считалось недопустимо дурным тоном. В присутствии звезд полагалось вести себя так, словно это простые смертные.
Но восхищение никогда не обижало Рональда Шоу. Он улыбнулся, сверкнув белыми зубами:
- Очень мило с вашей стороны. Давайте выпьем.
Шоу легко выбрался из кружка женщин, и они вдвоем проследовали в дальний конец комнаты.
Джим смутился, чувствуя на себе столько взглядов. Но Шоу был абсолютно в своей тарелке; он остановил официанта и взял с подноса бокал.
- Надеюсь, вы пьете мартини?
- Я вообще-то не пью.
- Я тоже, - Шоу говорил тихим, доверительным голосом, словно ошарашенный Джим был единственным человеком в мире, чьего общества он искал и чьим мнением интересовался. И хотя вопросы он задавал самые традиционные, благодаря теплоте его голоса обычные фразы приобретали глубокий смысл, даже некую фатальность.
- Вы актер? - спросил Шоу.
Джим сказал, кто он такой. Шоу улыбнулся:
- Спортсмен! Ну и ну, такой молодой - и уже тренер.
Они стояли у одного из больших окон. Уголком глаза Джим заметил, что приглашенные готовятся вернуть Шоу в свой круг. Шоу тоже это почувствовал.
- Так как вас зовут?
Джим ответил.
- Вы должны, - сказал Шоу задумчиво глядя в окно на город, - обязательно заглянуть ко мне как-нибудь. Когда у вас будет время?
- Я не работаю в четверг вечером, - сказал Джим, удивляясь тому, с какой быстротой дал он ответ.
- Тогда заглядывайте в четверг. Если я еще буду на съемках, можете поплавать в бассейне, пока я не вернусь. Обычно я заканчиваю в пять.
- С удовольствием, - Джим почувствовал, как его живот сжался от страха и ожидания.
- Значит, до четверга, - Рональд Шоу надменно-вежливо кивнул, рассчитывая этим жестом ввести в заблуждение своих гостей и разрешая молодым людям окружить его.
К Джиму подошел Липер.
- Ну, ты прошел, - его глаза лихорадочно блестели. - Он на тебя клюнул, как…
- Заткнись! - Джим сердито отвернулся.
- Да ладно тебе! Ты его зацепил. Это все видели. Они хотят знать, кто ты. Я им говорю, что ты совсем без задних мыслей, а у них все равно слюнки текут. У тебя такой успех, посмотри, все на тебя пялятся.
Джим огляделся, но не увидел, чтобы на него кто-нибудь пялился.
- Так о чем с тобой говорил Шоу?
- Ни о чем.
- Ну, конечно. Я тебе советую с ним не кобениться, он для тебя может многое сделать.
- Извини, но я не собираюсь с ним сожительствовать, и ни с кем другим.
Липер посмотрел на Джима с неподдельным изумлением:
- Ну, хорошо, пусть ты не педик, но случай-то какой исключительный. Да многие о такой возможности всю жизнь мечтают! Ты из него можешь выудить целое состояние.