Получив свою долю, Каролин пересчитала бумажки и негромко присвистнула:
– И это за одну ночь! Неплохо, а? Может быть, для настоящего грабителя это семечки, но когда живешь уходом за собаками... Знаешь, сколько шавок мне нужно выкупать, чтобы получить такие деньги?
– Много.
– Не то слово!.. Постой, кажется, ты мне малость недодал. Или вычел за Шагала?
– Ни в коем случае.
– Да, но ты мне дал двенадцать сотен, а это на полсотни меньше половины. Не хочу мелочиться, но...
– Ты забываешь о накладных расходах.
– Какие расходы? Такси? Ты заплатил туда, а я обратно, вот и все расходы.
– А «Этика» Спинозы?
– Я думала, она тебе попалась с партией книг в красивых переплетах... Или ты исходишь из ценности книги, а не из ее стоимости? Мне, конечно, без разницы, и все же...
– Я купил «Этику» в магазине Бартфилда на Пятьдесят седьмой улице. Выложил ровно сотню. Это без налога на покупку, потому что я сам зарегистрирован как книгопродавец.
– Сотню за эту книжку? – Каролин вытаращила глаза.
– А что? Цена обычная.
– Но ты сказал Абелю...
– Что она досталась мне почти даром? Да, сказал. И думаю, он поверил. И еще я думаю, что наш подарок принес нам лишних пять сотен за сережки и часы. Сама видела, как он растрогался.
– Господи, – протянула Каролин, – я еще многого не понимаю в этом деле!
– Многого никто не понимает.
– Где это видано, чтобы делать презенты барыге?
– А где это видано, чтобы барыга рассуждал о Спинозе?
– Тоже верно. Ты точно не хочешь еще хлебнуть на ночь?
– Точно.
– А ты знал, что никель стоит так дорого?
– Имел некоторое представление.
– И виду не подал, когда к Абелю ехали. А я вообще ни о чем не догадывалась.
– Это я фасон давил.
– А-а... – Она вскинула голову и пристально на меня посмотрела. – Знаешь, я рада, что мы не взяли по десять тысяч. Играть, так по-крупному. Хотя они здорово пригодились бы, эти десять тысяч. Братишке операцию надо делать. Слушай, а когда он ее загонит?
– Трудно сказать. Может завтра же сбагрить, а может полгода прочикаться.
– Но все равно – в один прекрасный день звонит телефон, и нам сообщают, что наш номер выиграл.
– Примерно так и будет.
Каролин подавила зевок.
– Я сначала думала, что надо бы отметить, но вот устала как собака. Господи, какая же утром голова будет с сахарного похмелья!
– Это что-то новенькое – сахарное похмелье.
– Ну да, столько пирожных.
– Думаешь, похмелье от сладкого будет?
– А от чего же еще? – Каролин сняла кота с дивана на пол. – Извини, дружище. Маме пора баиньки.
– Может быть, ты все-таки на кровати ляжешь, Каролин?
– Интересно, как ты поместишься на диване. Только если тебя сложить пополам.
– Как-то неудобно выгонять тебя из собственной постели.
– Берни, мы каждый раз спорим об одном и том же. Кончится тем, что в самом деле уложу тебя на диване, тогда узнаешь.
Так мы и улеглись: я – на кровати, не снимая трусов и майки, она – на диване, тоже в своем гигиеническом белье от доктора Дентока. Уби сразу же юркнул под бочок к хозяйке, а бирманец Арчи долго ходил вдоль стен по темной квартире, словно владелец ранчо, проверяющий ограду своего загона. Сделав несколько кругов, кот вспрыгнул ко мне на ноги и включил мурлыкательный механизм. Работал механизм отменно. Еще бы: кот всю жизнь тренировался.
Каролин выпила втрое больше меня, поэтому ей ничего не стоило заснуть. Не прошло и нескольких минут, как я услышал спокойное, мерное дыхание, а еще через некоторое время раздался нежный женский храп.
Я же лежал на спине, не смыкая глаз и запрокинув руки за голову, и мысленно перебирал события минувшего дня. Независимо оттого, сколько времени потребуется Абелю для того, чтобы сбыть наш никель, и сколько он за него выручит, дело сделано. И мы в полной безопасности.