Меня всегда удивляла чисто мужская привычка перекладывать неудобные решения на женские плечи. Потом можно будет сказать: "ты же сама так хотела". Но я не собиралась ему помогать. Вместо этого перед моими глазами пробегали кадры из многочисленных фильмов, где любовницы проводили в одиночестве праздничные дни и выходные, украдкой предавались любви в кабинетах или в номерах гостиниц и постоянно страдали от угрызений совести, случайно встречаясь с женами и детьми своих возлюбленных. Я почему-то не представляла себя в роли рабы любви. Оставалось только смотреть на предмет моих мечтаний и молчать. Он не дождался от меня ответа, вздохнул и встал.
– Ты права. Забудь, – Данил Антонович встал. – Мне пора идти. Спасибо за кофе.
Как-то некрасиво, ссутулившись, он двинулся к выходу. Перед тем, как открыть входную дверь, мой шеф повернулся ко мне.
– Только очень прошу, не верь Артемьеву. Он может тебя обидеть.
– А Вы?
Он тяжело кивнул головой.
– И я.
Потом резко рванул на себя дверь и выскочил прочь, зажав под мышкой так и не обсужденный проект. Я шлепнулась на шаткую кухонную табуретку и постаралась прийти в себя. Что это было? И что со мной? Человек, в которого я влюблена уже три месяца, признался мне в любви. Вместо того, чтобы умереть от счастья, я чувствую себя несчастной и униженной. Может, Артемьев был прав? Мой шеф мог быть предметом обожания, только оставаясь недостижимым идеалом? Я хмыкнула. Тоже мне, психолог. А, может, мне подсознательно хотелось забыть таким способом Максима? Нет-нет. Максим – это мое прошлое. Что же тогда? Скорее всего, мне не хватает жертвенности для роли тайной любовницы, а большего мой шеф мне предложить не может. В любом случае, думать об этом не хотелось, и я постаралась переключиться на более животрепещущую проблему. Нужно было срочно заглянуть в подвал. Я не была уверена, что бы предпочла там увидеть. Если там ничего не нет, то с моей психикой далеко не все в порядке. Если же ОНО там, то это будет означать, что я ночевала под одной крышей с трупом! И тогда с моей психикой обязательно будет что-нибудь не в порядке. Правда, можно было бы и не заглядывать в подвал. Но тогда я точно сойду с ума от неудовлетворенного любопытства. Так что, альтернативы не было. Твердым шагом я направилась в коридор, резко рванула крышку люка и с остановившимся сердцем заглянула вниз.
Там было пусто. Я спустилась вниз, разыскивая хотя бы какие-нибудь мелкие доказательства, что труп все-таки когда-то находился на моей территории. Однако все поиски были тщетны. Все-таки паранойя. Рассудок услужливо подсказывал, что и пират, который является каждую ночь, не совсем обычный сон и то, каким провалом в памяти закончился для меня вчерашний вечер… Проклятый дом! Раньше со мной все было в порядке!
Я враждебно оглядела свои владения. Дом невинно молчал, только луч сентябрьского солнца мирно играл пылинками в гостиной.
– Я тебя продам! – зловеще пообещала я дому. И решительно направилась к телефону.
Однако исполнить угрозу и позвонить нотариусу по поводу продажи мне не удалось. Дверной звонок снова взревел. Вздрогнув, я поторопилась открывать, лишь бы этот отвратительный звук умолк.
В дверь зайцем прошмыгнул Яшка.
– Скажи, что я к тебе не приходил! – успел крикнуть он, скрывшись в своей комнате.
– Подожди! Что произошло?
– Я тебе потом расскажу, мне сейчас нужно исчезнуть, – раздался его приглушенный голос из-за двери. – Не выдавай!
Чтобы все-таки получить какое-нибудь вразумительное объяснение, я двинулась вслед за моим бывшим постояльцем. Мне удалось несколько раз шагнуть в нужном направлении, как неумолимый дверной звонок снова заработал.
– Здравствуйте! – перед моей дверью стоял тот самый нотариус, которому я собиралась звонить.
– Легки на помине, – жизнерадостно сообщила я, пропуская его внутрь. – Я собиралась Вам позвонить! Вы ведь пришли по поводу продажи дома?
Пожилой мужчина хмуро оглядел меня с головы до ног.
– Нет. Меня этот дом больше не интересует, – холодно ответил он, усаживаясь на старый стул в гостиной.
– Не поняла. Вы просили меня подумать. Я подумала и решила его продать.
– Вы опоздали. Мой клиент нашел другой вариант.
– А зачем… А по какому вопросу Вы тогда пришли?
– Я хочу спросить, не находится ли у Вас в доме кто-либо посторонний?
– Что Вы имеете в виду? У меня не проходной двор.
– А к вам сейчас никто чужой не забегал?
– Нет.
Мне даже не пришлось врать. Яшка посторонним считаться не мог.
– Вы уверены?
– Моя дверь обычно заперта. И без моей помощи войти в дом никто не может.
Мой нежданный гость пристально вглядывался в мое лицо. Потом скользнул взглядом в направлении Яшкиной комнаты. Я проследила за взглядом незваного гостя и замерла. На потрепанных ковриках, покрывающих все полы в доме Клеопатры Ильиничны, четко прослеживались пыльные следы моего незадачливого друга…
– Можно мне заглянуть в Вашу комнату?
– Нет. У меня не убрано. А кого Вы ищете?
Он нервно поправил очки и вздохнул.
– Поверьте мне, вам не стоит иметь с этим негодяем ничего общего. Он опасный человек.
– Объясните.
– Зачем, если Вы его не видели? А если знаете и прячете – вдвойне бесполезно.
Он тяжело поднялся со стула, и, не оглядываясь, вышел вон, крепко хлопнув дверью.
Яшка осторожно выглянул из своего убежища. Он сейчас напоминал того смешного юношу, которого я встретила впервые. Растрепанный, с круглыми блестящими глазами, в расстегнутой куртке, из которой топорщилась мятая сорочка и грязных старых кедах.
– Ну, у тебя и вид! – я демонстративно смерила его взглядом.
– А ты сама в зеркало давно смотрела? – хихикнул он.
Я обеспокоено взглянула в небольшое старое зеркало. Оттуда на меня таращилось бледное существо с темными кругами под глазами, растрепанное, чем-то похожее на привидение, и напоминавшее меня очень отдаленно. Проклятый дом всех делает похожими на призраков! Неужели мой шеф только что признавался в любви этому чучелу? Я невольно засмеялась и покачала головой. Яшка, заметив, что с моей стороны ему ничто не угрожает, с облегчением шлепнулся на стул.
– Похоже, мы с тобой два сапога пара, – засмеялся он, совершенно довольный эффектом, который произвело его замечание.
– Слушай, сапог без пары, что означала эта сцена? Что ты сделал с бедным пожилым нотариусом?
Яшка открыл рот, чтобы возразить, но я сразу пресекла попытки сопротивления.
– Я приняла твою сторону, но ты мне обязан объяснить, во что я впутываюсь.
Мой собеседник нахмурился.
– Я обещаю, что все расскажу, только позже.
– Насколько позже?
– Послушай, я эту ночь не спал, со вчерашнего дня ничего не ел, да еще и теперь за мной охотится этот псих. Дай передохнуть, – вдруг заскулил Яшка. – У тебя есть что-нибудь пожевать?
Он посмотрел на меня.
– Это глупый вопрос?
Я кивнула.
– Может, сходишь в магазин, накормишь меня? Если уже взялась спасать, не останавливайся на полпути. Мне же нельзя выходить. Этот маньяк на улице, наверное, ждет.
– Нет. Ты не сапог. Ты чемодан. Без ручки.
– Значит, тебе все же меня жаль, – самодовольно улыбнулся Яшка.
– Еще слово, и я никуда не пойду. У меня болит голова, я хочу спать и вид у меня для похода в магазин неподходящий.
– Обещаю, мой рассказ будет достоин твоих трудов.
– А еще расскажешь, куда ты исчез вчера.
– Клянусь. После твоего возвращения – я весь твой. Иди, а я пока постараюсь приглушить голод крепким здоровым сном, – он зевнул и ловко проскользнул мимо меня в свою комнату.
Конечно, находись я в нормальном боевом состоянии, заставила бы Яшку исповедаться без всяких кормежек. Когда человек голоден, он слаб. Но после ужасной ночи, и сегодняшнего ошеломляющего признания моего шефа, я находилась в растрепанных чувствах и не могла трезво мыслить. Ладно, магазин, так магазин. Все равно, придется идти. Мне тоже нужно чем-нибудь питаться, да и голову проветрить не помешает. Я вздохнула и поплелась приобретать человеческое обличье.