- Превращение из страхового агента в преуспевающего писателя - примерно то же, что излечение для больного проказой, - заявляет он. - Ни с того, ни с сего все хотят с тобой познакомиться, поговорить, узнать твое мнение о том о сем. Но, черт побери, я такой же парень, каким был два или три года назад. Я был тогда таким же умным, как и сейчас, или таким же тупым, - это уж как вы сами считаете. После всего, что произошло, передо мной и вправду распахнулись все двери. Если я вдруг пожелаю прокатиться на подлодке, мне достаточно будет просто снять трубку.
Моряки полюбили Клэнси как родного. Для того, кто носит "очки со стеклами толще донышка бутылки" и чей армейский опыт ограничивается военной кафедрой в колледже, это просто чудо в духе Уолтера Митти. Прошлым летом он провел неделю на быстроходном сторожевом корабле, собирая материал для своей новой книги "Укрощение "Красного шторма". ("Третья мировая на море", - как он вкратце ее описывает.)
- Я очутился среди морских офицеров. Со мной обращались как с офицером, а я всего лишь невежественная сухопутная крыса. Я постоянно неловко себя чувствовал.
На борту корабля он был нарасхват, адмиралы хотели знать, как он сочинял "Красный Октябрь" и, конечно, откуда брал информацию.
- Они обращались со мной, как с черт знает каким героем, а я не герой. Я просто писатель. Я всего лишь пишу о том, что они делают. Это они герои, а не я. Они - парни, которые идут, куда приказано, и работают по восемнадцать часов в сутки не в самых приятных условиях. Средний возраст экипажа на том корабле, где я был, - двадцать один - двадцать два года. Они почти дети, но чертовски хорошо справляются с тем, что им поручено. И никто этого не ценит. Средства массовой информации несут всякое дерьмо о сломанных сиденьях в туалетах, гаечных ключах и электроприборах. А главное вовсе не в этом. Главное - в людях, а люди они замечательные. Особенно подводники. Не знаю, как им это удается. - Нам кажется, что здесь его взор за очками туманится. - Я безнадежный романтик, - добавляет он.
До сих пор все подводные лодки, которые посещал Клэнси, стояли в доках и не собирались трогаться с места, - и он находил, что это весьма удачно.
- Первая подлодка, на которой я побывал, принадлежала флоту Соединенных Штатов и называлась "Кит". Прежде чем показать торпедный отсек в носовой части, нас провели в машинное отделение; я огляделся вокруг - девяносто процентов пространства занимали машины, - и подумал: "Бог мой, а если представить себе, что ты сидишь здесь, и вдруг гаснет свет и становится слышно, как отсек заливает вода?" Что еще осталось бы, кроме как молить: "Боже, выведи меня отсюда. В жизни больше не взгляну ни на одну юбку". Тогда я решил, что я не хотел бы зарабатывать на жизнь таким способом, нет, спасибо. Для этого нужно быть человеком особой породы, а я гуляю сам по себе.
На борту британской атомного подводного крейсера "Решительный" (флот Ее Величества), оснащенного баллистическими ракетами, ему довелось выпить в рубке несколько банок пива.
- Они показали мне рубку, - вспоминает он. - Это единственное, что я сразу понял. - Тут он намекает на сцену в "Красном Октябре", когда его герой оказывается в командном отсеке русской подводной лодки.
Звонит телефон, и Клэнси берет трубку. Слушает, нажимает кнопку переключателя и через всю комнату кричит секретарше:
- Тут какой-то парень хочет, чтобы мы оценили его автомобиль. Разберетесь?
Она отвечает на звонок, а мы возвращаемся к нашему бестселлеру.
- Я написал книгу, читать которую мне самому нравится, - говорит он, закуривая еще одну сигарету. - Мне нравятся боевики. Читал Форсайта, Ричарда Кокса, Э. Д. Куинелла, Джека Хиггинса. Мне нет дела ни до политики, ни до философии - я просто написал книгу, которую мне нравится читать.
У меня было две цели, и первая из них - развлечься; я писал эту книгу исключительно ради развлечения. И о деньгах всерьез не думал. А еще мне хотелось как можно точнее изобразить людей и машины, которые работают на подводных лодках. И мне это удалось. Многие отметили, что я попал в яблочко. Капитаны подводных лодок говорят: "Я подарил вашу книгу жене и сказал: "Вот то, о чем я не могу тебе рассказать". И это отрадно.
Клэнси пишет вторую книгу в соавторстве с Ларри Бондом - крестным отцом его сына и создателем "Гарпуна", морской стратегической игры, которая продается в соответствующих магазинах по девять девяносто пять за штуку. Клэнси заявляет, что она была лучшим источником информации для "Красного Октября".
- В ней объясняется, - рассказывает он, - как управлять оружием и что обозначают датчики. Играешь с миниатюрными моделями кораблей. Можно обойтись только карандашом и бумагой.
Многие обозреватели восхваляют Клэнси за его способность разъяснять технологии холодной войны, однако он только отмахивается.
- Все придают такое значение технической стороне дела. Когда я собирал материал для книги, это было самое легкое. Проще простого. Гораздо труднее было залезть к ним в мозги. Понять, что за парни выходят в море на корабле, который собирается опуститься на дно.
Он тянется к кейсу "Америкэн туристер" и вытаскивает из него часть рукописи "Красного Октября" фунта в три весом. Сейчас он работает на "макинтоше" и сообщил издателю варианта в мягкой обложке, что у него нет времени на рекламный тур: в феврале нужно сдать следующую книгу, он переезжает в новый дом и ждет появления на свет еще одного ребенка. (Предвосхищая вопрос, который мы не собирались задавать, он говорит: "Да, если будет мальчик, мы назовем его Ред".) После всего этого он планирует еще три романа о Джеке Райане, герое "Красного Октября". Он говорит, что "только сейчас начал понимать этого парня". Поколебавшись немного, он также признает, что Райан частично списан с него самого.
При том, как Клэнси сейчас занят, можно ли предположить, что его секретарше предстоит тяжелая осень? Останется ли он в страховом бизнесе?
Он размышляет.
- Возможно. Скорее всего, да. Это семейный бизнес. И я не собираюсь его бросать. У меня больше тысячи клиентов. Многие из них - мои друзья; я их не брошу.
И добавляет:
- Именно у них я почерпнул большую часть своих историй.
Выходя из кабинета и направляясь на почту за письмами, он вспоминает постер, который видел на одной из подводных лодок. На нем изображено гигантское огненно-оранжевое облако-гриб. Внизу подпись: "Выпущено двадцать четыре ракеты. Цель уничтожена. Время пить "Миллер"…"
Караул устал
"Давайте представим, что в меня ударила молния и я оказался в Сенате. На шесть лет. Чем в худшем случае это мне грозит? Я отслужу положенные шесть лет и вернусь к нормальной жизни… и напишу книгу. И эта книга принесет хороший доход!"
Том Клэнси для журнала "Вашингтон пост ".
Сенатор Джек Райан уставился на лежащие перед ним бумаги. Их отпечатали в правительственной типографии, что на Норт-Кэпитал-стрит, между улицами J и Н, о чем свидетельствовал характерный водяной знак в виде орла. Райану подумалось, что в нынешние времена орел этот больше смахивает на индейку. От чтения документа у Райана свело живот и ему нестерпимо захотелось курить, но протиратели штанов, изобретающие законы, запретили курение, так же как и школьные молитвенные собрания, и ему пришлось ждать, чтобы выбраться в курилку, где он обычно пускал клубы дыма прямо в лицо сенаторам женского пола. Райан ничего не имел против женщин. Его мать была женщиной, и жена тоже, но это просто безумие - позволять им служить в армии или в Сенате.
Документ представлял второстепенную поправку к первостепенной поправке, согласно которой подлежала закрытию последняя военная база в США. Она предписывала конфисковать все без исключения двести миллионов единиц огнестрельного оружия, находящихся в частой собственности граждан США, даже охотничьих ружей, с какими ходят на оленя. Райан сражался с ней шестьдесят шесть часов. Он устал. Ему вспомнился Вьетнам. Не то чтобы он сам был во Вьетнаме, но он знал многих, кто там был. Предстоит еще одна битва, и Райану понадобится каждый джоуль энергии его утомленных мускулов, чтобы эту битву выиграть.
Он прокашлялся и крикнул:
- Господин президент!
Все головы повернулись в его сторону. По залу покатился невнятный ропот. Он привык к этому. Райан был для них бельмом на глазу вот уже шесть лет, и они дождаться не могли конца его срока, когда он наконец выйдет в отставку. К переизбранию он не стремился. Он хотел стать романистом и писать героические саги о длинных стволах, способных испепелить человеческое сердце за тысячную долю секунды. А это - кому это нужно?
- Слово предоставляется джентльмену из штата Мэриленд, - произнес президент Сената, который, в соответствии с Конституцией, являлся также вице-президентом Соединенных Штатов. Это был либерал, любитель растений, в молодости покуривавший травку, но он служил во Вьетнаме, поэтому Райан ненавидел его немного меньше, чем остальных.
- Прошу обеспечить кворум, - заявил Райан. Ропот усилился.
- При всем уважении к достойному джентльмену, - начал сенатор Джо (Сталин) Байден, штат Делавэр, один из самых либеральных мужей, когда-либо заседавших в Сенате Соединенных Штатов.