— Тогда давай просто познакомимся! — выдвинул наконец более приемлемое предложение молодой человек и протянул мне руку:
— Ефим.
Пожимать ему руку, памятуя о вчерашней встрече на пляже и здоровенном синяке, я поостереглась, поэтому убрала свои за спину и отозвалась:
— Анастасия.
— Очень приятно! Только зря ты меня боишься, я вот как раз и не кусаюсь.
Рассуждая здраво, сейчас нужно было бы уйти, но со здравым смыслом у меня возникла небольшая проблемка, поэтому я продолжала стоять и пялиться на необъятную грудную клетку с заграничной надписью.
— Как ваш друг поживает? — вежливо поинтересовалась я.
— Это ты о ком? О Семене? На котором ты свои зубы проверяла?
Я пожала плечами:
— В паспорт ему я не заглядывала. Может, и Семен.
Мерзкий такой, седой.
— Ну это Семен. Живой вроде бы. Руку, правда, пришлось забинтовать, а так все в порядке.
— Жаль, — сказала я.
— А твой дружок как поживает? — улыбнулся Ефим.
— Это какой? — не поняла я, а он кивнул головой:
— Вот этот.
Оглянувшись, я увидела Стаса с Иркой, внимательно изучающих местную доску объявлений метрах в двадцати от нас.
— А-а! Это мой брат. Двоюродный, — не моргнув глазом, соврала я и мило улыбнулась.
— Ясно. А что ты вечером делаешь?
— Вечером? — безразлично переспросила я, замирая от сладкого ужаса, и пожала плечами:
— Еще не знаю.
— Может, встретимся? Тут, конечно, особо не разбежишься, но вот туда можно заглянуть, — он кивнул головой в сторону бара. — Посидим поболтаем?
С тревогой осознав, что глупею прямо на глазах, я вздернула нос и вздохнула:
— Нет…
— Нет? — Мне показалось, что он весьма искренне удивился. — А почему?
«А ты что, голубок, не привык получать отказов от женщин?» Эта мысль всколыхнула мою задремавшую было беловоронью натуру, и я с удовольствием разглядывала недоумевающего молодого человека.
— Знаете, — протянула я и продемонстрировала синяк на руке, — с подобными украшениями разгуливать по барам просто как-то неловко… Мало ли что могут подумать люди! Что меня какой-то придурок за руки хватал или и того похуже…
Ефим округлил глаза и даже сделал попытку потрогать синяк, чего я ему, естественно, не позволила.
— Однако! — Он покачал головой, и его насмешливая физиономия моментально приобрела выражение глубочайшего раскаяния. — Какая у тебя кожа нежная… Извини, пожалуйста… Я готов искупить…
Я сделала страшные глаза и с подвыванием пропела:
— Такие ошибки не искупают… Их смывают.., кровью!
В первую секунду он остолбенел, потом рассмеялся:
— Согласен…
Тут я развернулась и направилась к Ирке со Стасом, на ходу бросив за спину:
— Моя мама настоятельно рекомендовала мне не знакомиться с мужчинами на улице… Всего хорошего…
Что делал после этого мой кавалер, не видела, я не оглядывалась.
— Ну и что ты тут делаешь? — Дойдя до Стаса, я с вызовом уперла руки в бока. — Я теперь до туалета сама дойти не могу?
— Далековато ты в туалет ходишь… — отозвался Стас с досадой. — Да сдалась ты мне! За сигаретами я пошел, ясно? Оставили здесь в чем есть, думаешь, я от счастья помираю? Ладно, мне еще зубную щетку надо купить, я пошел!
— Не кипятись! — смягчилась я, решив, что слишком насела на Стаса. Остался он здесь и правда не по собственному желанию, а, так сказать, по производственной необходимости. — Пойдем, я тебе покажу, где щетки продают…
Когда Стас закупил все мелочи первой необходимости и с ожиданием глянул на меня, я посоветовала:
— Стас, ты бы себе еще шлепанцы купил, по такой жарище в кроссовках не находишься. И здесь тебе не Москва, здесь все по-простому. К тому же на речку гораздо удобнее ходить.