Девятого июня явился Кэвено, неожиданно приехал из Женевы на своей маленькой машине. Он казался еще более озабоченным и рассеянным, чем обычно, и скрылся вместе с женой в их комнатах. Детей отослали в сад.
Через час Кэвено постучался к Хоуарду. Старик перед тем читал в кресле и задремал, уронив книгу на колени. Когда в дверь снова постучали, он надел очки и сказал:
- Войдите!
Он с удивлением посмотрел на посетителя и встал.
- Очень рад, - сказал он учтиво. - Как это вы приехали посреди недели? Получили отпуск?
Похоже, Кэвено был несколько смущен.
- Я взял отпуск на день, - сказал он не сразу. - Разрешите войти?
- Конечно, конечно. - Старик засуетился и снял со второго кресла (их всего-то было два) груду книг. Потом предложил гостю сигарету. - Не угодно ли присесть?
Тот неуверенно сел.
- Что вы думаете о войне? - спросил он.
- По-моему, это очень серьезно, - сказал Хоуард. - Мне совсем не нравятся сводки.
- Мне тоже. Я слышал, вы собираетесь домой?
- Да, возвращаюсь в Англию. Я чувствую, что в такое время мое место там.
Наступило короткое молчание. Потом Кэвено сказал:
- У нас в Женеве полагают, что Швейцария будет оккупирована.
Хоуард посмотрел на него с любопытством.
- Вы так думаете? И скоро?
- Думаю, что скоро. Очень скоро.
Помолчали. Потом Хоуард спросил:
- Что же вы тогда будете делать?
Рыжий человечек из Женевы поднялся и отошел к окну. Постоял минуту, глядя на луга и на сосны. Потом повернулся к Хоуарду.
- Придется мне остаться в Женеве, - сказал он. - Я должен делать свое дело.
- По-вашему, это… разумно?
- Нет, - признался Кэвено. - Но я так решил.
Он прошелся по комнате и снова сел.
- Я уже говорил с Фелисити, - сказал он. - Я должен остаться там. Даже при германской оккупации у нас будет много работы. Будет не очень-то приятно. Будет нелегко. Но дело того стоит.
- Разве немцы позволят Лиге продолжать работу?
- Нам твердо обещано, что позволят.
- А что думает об этом ваша жена? - спросил Хоуард.
- Думает, что я правильно решил. Она хочет вернуться со мной в Женеву.
- Вот как!
Кэвено повернулся к нему.
- Правду сказать, потому я к вам и пришел, - сказал он. - Должно быть, нам придется трудно, пока война не кончится. Если союзники победят, то победят только применив блокаду. В странах, занятых немцами, будет довольно голодно.
- Да, наверно. - Хоуард смотрел на Кэвено с удивлением. Не думал он, что в этом рыжем человечке столько спокойного мужества.
- Но вот дети… - виновато сказал тот. - Мы подумали… Фелисити пришла мысль… Вы не могли бы взять их с собой в Англию? - И продолжал торопливо, прежде чем Хоуард успел вставить хоть слово: - Надо только отвезти их к моей сестре в Оксфорд. Нет, лучше я дам телеграмму, и сестра встретит вас в Саутгемптоне с автомобилем и отвезет их к себе в Оксфорд. Боюсь, мы просим невозможного. Если вам это слишком трудно… Мы, конечно, поймем.
Хоуард растерянно посмотрел на него.
- Дорогой мой, я бы рад помочь вам. Но, признаться, в мои годы я плохой путешественник. На пути сюда в Париже я два дня был совсем болен. Мне ведь почти семьдесят. Было бы вернее, если бы вы поручили детей кому-нибудь покрепче.
- Может быть, - сказал Кэвено. - Но ведь никого другого нет. Тогда придется Фелисити самой отвезти детей в Англию.
Помолчали. Потом Хоуард сказал:
- Понимаю. Она не хочет ехать?
Кэвено покачал головой.
- Мы с ней не хотим расставаться, - сказал он почти жалобно. - Ведь это, может быть, на годы.
Хоуард широко раскрыл глаза.
- Поверьте, я сделаю все, что в моих силах, - сказал он. - А насколько разумно отправлять детей со мною, это уж вам решать. Если я умру в дороге, это, пожалуй, доставит много беспокойства и вашей сестре в Оксфорде и детям.
- Я вполне готов пойти на такой риск, - с улыбкой сказал Кэвено. - Он невелик по сравнению со всем, чем мы сейчас рискуем.
Старик медленно улыбнулся.
- Ну что ж, я прожил семьдесят лет и пока еще не умер. Пожалуй, протяну еще несколько недель.
- Так вы их возьмете?
- Конечно, возьму, раз вы хотите.
Кэвено пошел сказать об этом жене, оставив старика в смятении. Он-то думал останавливаться на ночь в Дижоне и в Париже, как сделал на пути сюда; теперь, наверно, разумнее поехать прямиком до Кале. В сущности, для этого ничего не нужно менять, ведь он еще не заказал номера в гостиницах и не взял билет. Изменились только его планы; что ж, надо освоиться с новой мыслью.
А справится ли он с двумя детьми, может быть, разумнее нанять в Сидотоне какую-нибудь деревенскую девушку, пускай доедет с ними до Кале в качестве няни? Еще неизвестно, найдется ли такая девушка. Может быть, мадам Люкар знает какую-нибудь…
Только позже он сообразил, что Кале уже заняли немцы и лучше всего переправиться через Канал из Сен-Мало в Саутгемптон.
Потом он спустился в гостиную и застал там Фелисити Кэвено. Она сжала его руку.
- Вы очень, очень добры, вы так нас выручаете, - сказала она.
Хоуарду показалось, что она недавно плакала.
- Пустяки, - сказал он. - Мне веселей будет ехать с такими спутниками.
Она улыбнулась:
- Я только что им сказала. Они просто в восторге. Ужасно рады, что поедут домой с вами.
Впервые он слышал, что она называет Англию домом.
Он поделился с нею своими соображениями насчет няни, и они пошли поговорить с мадам Люкар. Но оказалось, в Сидотоне не сыскать девушки, которая согласилась бы отправиться в такую даль, как Сен-Мало или хотя бы Париж.
- Ничего, - сказал Хоуард. - В конце концов, через двадцать четыре часа мы будем дома. Я уверен, что мы отлично поладим.
Миссис Кэвено посмотрела на него.
- Хотите, я поеду с вами до Парижа? Провожу вас, а потом вернусь в Женеву.
- Пустяки, - сказал он, - пустяки. Оставайтесь с мужем. Только расскажите мне, как их одевать и что они говорят… м-м… когда им нужно выйти. И можете за них не беспокоиться.
Вечером он пошел с нею взглянуть, как дети укладываются спать.
- Ну, как, поедешь со мной в Англию к тетушке? - сказал он Рональду.
Мальчик посмотрел на него сияющими глазами:
- Да, пожалуйста! Мы поедем поездом?
- Да, мы долго будем ехать поездом, - сказал Хоуард.
- А нас паровоз повезет или электричка?
- Э… м-м… паровоз, я думаю. Да, конечно, паровоз.
- А сколько у него колес?
Но на это старик уже не умел ответить.
- И обедать будем в поезде? - пропищала Шейла.
- Да, - сказал Хоуард, - вы пообедаете в поезде. И выпьете чаю и, надеюсь, позавтракаете.
- О-о! - недоверчиво протянула девочка. - Завтракать в поезде?
Рональд посмотрел удивленно:
- А где мы будем спать?
- В поезде, Ронни, - вмешался отец. - В отдельной кроватке.
- Правда, будем спать в поезде? - Ронни повернулся к старику. - Мистер Хоуард, можно мне спать поближе к паровозу?
- И мне. Я тоже хочу поближе к паровозу, - сказала Шейла.
Мать оставалась с ними, пока они не уснули. Потом спустилась в гостиную к мужчинам.
- Я попросила мадам Люкар приготовить для вас корзинку с едой, - сказала она. - Вам будет проще накормить их в спальном вагоне, чем водить в вагон-ресторан.
- Очень признателен, - сказал Хоуард. - Это гораздо удобнее.
Миссис Кэвено улыбнулась:
- Я-то знаю, каково ездить с детьми.
В тот вечер он поужинал с ними и рано лег спать. Усталость была приятная, и он отлично выспался; проснулся, по обыкновению, рано, полежал в постели, перебирая мысленно, о чем еще надо позаботиться. Наконец он поднялся; чувствовал он себя на редкость хорошо. Причина была проста - впервые за много месяцев для него нашлось дело, - но об этом он не догадывался.
День прошел в хлопотах. У детей было совсем мало вещей на дорогу, только одежда в небольшом портпледе. С помощью матери старик изучил все сложности их одевания, и как укладывать их спать, и чем кормить.
В какую-то минуту миссис Кэвено остановилась и посмотрела на него.
- По совести, - сказала она, - вы бы предпочли, чтобы я проводила вас до Парижа, правда?
- Совсем нет, - ответил Хоуард. - Уверяю вас, детям будет вполне хорошо со мной.
Короткое молчание.
- Не сомневаюсь, - медленно сказала она. - Не сомневаюсь, конечно же, с вами им будет хорошо.
Больше она о Париже не заговаривала.
Кэвено уехал в Женеву, но к ужину вернулся. Отвел Хоуарда в сторону и вручил ему деньги на дорогу.
- Не могу выразить, как мы вам благодарны, - пробормотал он. - Совсем другое дело, когда знаешь, что малыши будут в Англии.
- Не тревожьтесь о них, - сказал старик. - Вы их отдаете в надежные руки. Мне ведь приходилось заботиться о собственных детях.
Он не ужинал с ними в тот вечер, рассудил, что лучше оставить их одних с детьми. На дорогу все уже приготовлено: чемоданы уложены, удочки упрятаны в длинный дорожный футляр. Делать больше нечего.
Он пошел к себе. Ярко светила луна, и он постоял у окна, смотрел за поля и леса, вдаль, на горы. Было так безмятежно, так тихо.