Раза два он останавливался, и на крышу забирались новые пассажиры, но вот наконец город остался позади. Поехали по длинным, прямым французским дорогам, пыльным и разбитым. Пыль тучей окружала тяжелую машину, врывалась в открытое окно, садилась на лица и одежду. Ронни стоял у колен старика и жадно, не отрываясь глядел в окно; Хоуард с трудом повернул Шейлу у себя на коленях так, чтобы и она тоже могла смотреть в окно.
Роза вдруг жалобно вскрикнула. Хоуард оглянулся - бледное лицо девочки приняло зеленоватый оттенок; прежде чем он успел хоть как-то помочь, ее стошнило прямо на пол.
Старика передернуло от брезгливости. Но через минуту вернулось терпение: в таких случаях детям не под силу сдержаться. Роза кашляла и плакала; он достал носовой платок, вытер девочке лицо и попытался ее утешить.
- Pauvre petite chou, - смущенно сказал он, - теперь тебе станет лучше. Это жара виновата.
С усилием он подвинул Шейлу и усадил Розу к себе на колени, - теперь и она может смотреть в окно, и ей будет легче дышать. Она все еще горько плакала; Хоуард опять вытер ей глаза и заговорил с ней ласково, как только мог. Великанша соседка безмятежно улыбнулась, ничуть не взволнованная случившимся.
- Укачало вашу девочку, - сказала она на певучем среднефранцузском наречии. - Вроде как на море. Меня всегда тошнило в дороге, когда я была маленькая. Всегда, всегда. И в поезде, и в автобусе, всегда одно и то же. - Она наклонилась: - Sois tranquille, ma petite, это все пустяки.
Роза взглянула на соседку и перестала плакать. Уголком носового платка, что был почище, Хоуард вытер ей глаза. Она затихла и, молчаливая, покорная, сидела у него на коленях и смотрела на все, что медленно проплывало за окном.
- Меня никогда не тошнит в автомобиле, - гордо сказал Ронни по-английски. Соседка посмотрела на них с пробудившимся любопытством: до сих пор они говорили по-французски.
Дорога была точно поток, стремящийся на запад. Дряхлые, расхлябанные легковые машины и грузовики, повозки, которые тянули мулы или ослики, до отказа набиты были людьми, жаждущими попасть в Монтаржи. Автобус пробирался сквозь толпу тех, кто шел пешком, - эти толкали ручные тележки, детские коляски, даже тачки, нагруженные всяким скарбом. Хоуард едва верил своим глазам - казалось, вся страна отступает перед неприятельской армией. Женщины, которые еще работали на полях, порой поднимали голову и глядели на странную процессию на большой дороге. Потом снова склонялись к своим овощам: работа не ждет, надо собрать урожай, это куда важнее, чем странный поток, затопивший дорогу…
На полпути к Монтаржи автобус медленно накренился на левый бок. Шофер яростно крутил баранку руля; от левого заднего колеса шел мерный стук. Автобус черепахой дотащился к обочине и остановился.
Шофер вылез и пошел посмотреть, в чем дело. Потом медленно вернулся к двери.
- Un pneu, - кратко объяснил он. - Il faut descendre - tout le monde. Надо менять колесо.
Хоуард с облегчением вышел. Они просидели взаперти без малого два часа, из них час в пути. Детям жарко, они устали; передышка явно будет им на пользу. Он сводил их, ради приличия по очереди, в ближние кустики; церемония эта не ускользнула от пассажиров, которые теперь окружали автобус. Они подталкивали друг друга локтями:
- C'est un anglais.
Шофер при помощи двоих пассажиров установил под автобусом домкрат и снял колесо, на котором спустила шина. Хоуард немного последил за их работой, потом ему пришло в голову, что это удобный случай дать детям поесть. Он достал сверток с провизией и отвел детей на несколько шагов от дороги, подальше от толпы. Усадил всех троих на зеленую траву в тени под деревом и дал им хлеб с маслом и молоко.
Дорога тянулась на запад, прямая, без единого изгиба. Насколько хватал глаз, она была забита повозками и машинами, все сдвигались в одну сторону. Хоуард смотрел с изумлением, ничего подобного он не видел за всю свою жизнь, - поистине великое переселение целого народа.
Вдруг Роза сказала, что она слышит самолет.
Хоуард машинально обернулся. Но ничего не расслышал.
- Я слышу, - сказал Ронни. - Летит много самолетов.
- И я хочу слушать самолет, - заявила Шейла.
- Глупая, - сказал Ронни. - Их много. Неужели ты не слышишь?
Старик напрягал слух, но тщетно.
- А вы их видите? - спросил он небрежно, но втайне похолодел от страха.
Дети вглядывались в небо.
- Via, - вдруг сказала Роза и показала пальцем. - Trois avions-la.
Ронни в волнении обернулся к Хоуарду:
- Они летят прямо к нам! Вы думаете, мы их близко увидим?
- Где они? - спросил Хоуард. - А, вижу. Едва ли они пройдут близко. Видишь, они летят мимо.
- Ну-у, - разочарованно протянул Ронни. - Я хотел посмотреть их поближе.
Самолеты снижались над дорогой мили за две от них. Хоуард ждал, что они приземлятся где-нибудь в полях у дороги, но они не приземлились. Они выровнялись и полетели над самыми вершинами деревьев, по одному с каждой стороны дороги и один позади, посередине. Послышался негромкий частый треск. Старик смотрел и не верил - не может быть…
Потом одна за другой с заднего самолета на дорогу упали пять бомб. Хоуард видел, как от него отделились бомбы, как встали на дороге пять огненных фонтанов, как взлетели в воздух бесформенные странные куски.
- Les Allemands! - пронзительно вскрикнула какая-то женщина возле автобуса.
И началось безумие. Шофер маленького "пежо" за полсотни шагов от них заметил переполох в толпе, глянул через плечо - и врезался в повозку впереди, которую волок мул; одно ее колесо развалилось, седоки и поклажа рухнули наземь. Французы, окружавшие автобус, очертя голову кинулись к двери, как будто этот ящик из стекла и фанеры мог стать для них убежищем, и сбились жалкой кучкой у входа. Самолеты теперь мчались прямо на них, пулеметы изрыгали пламя. Задний самолет, сбросив бомбы, пролетел вперед и направо; шедший справа плавно отошел назад и к середине, готовясь в свою очередь бомбить дорогу.
Некогда было что-то делать, куда-то бежать, да и некуда бежать. Хоуард схватил Шейлу и Ронни и, прижав обоих к себе, распластался на земле. И крикнул Розе:
- Ложись! Скорее!
Самолеты были уже над ними - одномоторные темно-зеленые монопланы со странно изогнутыми, низко расположенными крыльями. Те, что шли справа и слева, дали пулеметные очереди по автобусу, средний самолет хлестал дорогу трассирующими пулями. Несколько пуль просвистели над Хоуардом и детьми и взметнули землю и траву в нескольких шагах за ними.
На мгновенье Хоуард увидел стрелка в задней кабине. Это был юнец лет двадцати, не старше, с энергичным загорелым лицом. На нем было желтое кепи какого-то студенческого союза, он стрелял в них - и смеялся.
Два фланговых самолета пролетели мимо, средний был уже совсем близко. Старик видел бомбы, подвешенные в рамах под крылом, и в смертельном страхе ждал - вот сейчас упадут. Бомбы не упали. Самолет пронесся над головой, едва ли не в сотне футов. Хоуард, обмякнув от облегчения, смотрел ему вслед. Он видел - ярдов на триста дальше над дорогой бомбы отделились от самолета и вверх взметнулись обломки. Колесо какой-то повозки проплыло по воздуху, потом упало в поле.
И опять начался тот же изящный, плавный танец: задний самолет менялся местами с левым. Они исчезли вдали, и скоро до Хоуарда донесся грохот - новый груз бомб обрушился на дорогу.
Он выпустил детей и сел на траве. Ронни раскраснелся от волнения.
- Как близко пролетели! - сказал он. - Я их хорошо видел. Ты хорошо видела, Шейла? Слышала, как они стреляли из пулеметов?
Он был в восторге. Шейла оставалась невозмутима.
- Можно мне кусочек апельсина? - спросила она.
- Нет, ты достаточно - поела, - медленно, машинально сказал Хоуард. - Пей молоко. - Он повернулся к Розе и увидел, что та вот-вот расплачется. Он привстал на колени и нагнулся к ней.
- Тебя ушибло? - спросил он по-французски.
Она молча покачала головой.
- Тогда не надо плакать, - сказал он мягко. - Выпей молока. Это будет тебе полезно.
Девочка подняла на него глаза.
- Они вернутся? Мне не нравится, как они трещат.
Старик потрепал ее по плечу.
- Ничего, - сказал он нетвердым голосом. - От треска вреда не будет. Едва ли они вернутся. - Он налил в чашку молока и протянул Розе. - Пей.
Ронни сказал:
- Я не струсил, правда?
- И я не струсила, правда? - эхом отозвалась Шейла.
- Никто не струсил, - терпеливо ответил старик. - Розе не нравится такой треск, но это не значит, что она струсила. - Он посмотрел в сторону автобуса, там собралась небольшая толпа. Похоже, что-то случилось, надо пойти посмотреть. - Вот вам апельсин, - сказал он. - Разделите на три части. Ты почистишь, Роза?
- Mais oui, monsieur.