- Совсем по-другому звучит, - прошептала Катя. - У вас под носом волосики торчат. Пробрили плохо.
- Что волосики! Был бы человек хороший! - прошептал Невейзер.
- И кожа пористая, в морщинах. Вам нужно закрывать ее усами и бородой. Но все равно вы останетесь уродом. Лучше некоторых, но уродом. Извините. Я о людях плохо думаю и грубо.
Невейзер не слышал, он закрыл глаза и прикоснулся к ее губам.
Она рассмеялась.
Он отошел.
- Так, значит, - сказала Катя, - вас встревожил сон? Вы собираетесь меня спасти? Собираетесь найти моего будущего убийцу? Вы только об этом и думаете?
- Ладно, - сказал Невейзер. - Ты красивая девчонка, мне хотелось тебя чмокнуть, и все на этом.
- К сожалению, и все, - согласилась Катя.
- А если не все? - тут же спросил Невейзер.
- Успокойтесь. Вы умны, красивы, талантливы. Женщины от вас без ума. Что вы хотите сказать? Что ваши чувства пробудились, вы собираетесь начать жизнь сначала, в вас накопился запас нежности и тепла, который вы хотите отдать мне?
- У тебя выпить нет? - спросил Невейзер. - Что-то захотелось. С похмела я, если честно.
- Вот это лучше! - улыбнулась Катя. - Выпейте. И будете снимать свадьбу. Вас все будут угощать, вами все будут восхищаться. Уснете под утро, в стельку пьяный, в одном ботинке, и вышедшая из мрака златая с перстами пурпурными Эос увидит вашу желтую пятку сквозь дыру вашего серого носка. Что, уже злитесь на меня?
- Да, - не стал скрывать Невейзер.
- Ну, вот. Вот мы и увидели с вами всю нашу будущую совместную жизнь, если б она могла состояться.
- Много на себя берете, - с обидой сказал Невейзер.
- Я не беру, мне дадено.
- Девическая гордыня. С возрастом это проходит.
- Господи, это какой-то уже бесконечный разговор! Лучше уж выпейте в самом деле!
И Невейзер, пожалуй, не постеснялся бы выпить, но жажда выпить опять куда-то пропала.
- Далеко эта бабушка Шульц живет? - спросил он.
- Я как раз собиралась к ней. Хотите попросить ее погадать? Сон проверить?
- Да нет, просто интересно. Ну, хочу, - тут же поправился Невейзер.
- Ладно, - сказала Катя.
8
Они спустились к реке, к лодке, это была легкая плоскодонка скорее не для дела, а для удовольствия Кати; Невейзер сел на весла, направил лодку на ту сторону.
- Слишком сильно гребете, - сказала Катя. - Она ниже живет по течению. Я научилась так грести, что приплываю, не оборачиваясь, прямиком к тому месту, где она живет.
Речка была здесь неширока, но течение довольно быстрое, вот уже и село скрылось из виду за прибрежными деревьями. Вот уже ничего, кроме деревьев, вокруг.
- Искупаюсь, - сказала Катя.
- Да, жарко.
- Почему вы отвернулись?
- Я и так в сторону смотрел. Я на воду смотрел. Завораживает. Успокаивает, - сказал Невейзер, не понимая, почему он оправдывается перед Катей.
- Ну, если взглядом в сторону смотрели, то душой нет. И отвернулись. Что вы подумали? Только честно?
- Ничего особенного.
- Вы подумали с испугом, я по глазам увидела: а вдруг она сейчас голышом купаться захочет? Так?
- Допустим! - смело поднял глаза Невейзер. - Но вы ведь именно это хотели сделать?
- Вы свое желание за мое выдаете. Не собиралась я этого делать. А теперь сделаю!
- Слушайте, Катя...
- Помолчите лучше. Пусть вам понятно будет, как я мучаюсь, как я других умею мучить.
- Да отчего вы мучаетесь? Чего вам не хватает?
- Всего! - сказала Катя, быстро разделась и с кормы постепенно и осторожно, на сильных руках опустилась в воду, она не хотела мочить голову. Она плавала вокруг лодки, держась за нее, потому что иначе отстала бы, она плавала, поворачиваясь и переворачиваясь, скользя телом, свиваясь и развиваясь.
- Вы не нимфоманка? - спросил Невейзер, уверенный, что Катя знает это слово.
- Скажите еще: эксбиционистка!
- Скажите сами. Скажите, что думаете.
- Не скажу. Это все глупости, бульканье звуков. Я ни то, ни другое, ни третье. Я сама по себе. Может, думаете, мне вас прельстить хочется? Мне хочется искупаться нагишом, только и всего... Впрочем, вру, - сказала она, помолчав. - Одна бы - не стала. А если стала бы, то вообразила бы кого-нибудь, кто смотрит. Мне одной надо жить. С каждым я разная, от этого с ума сойдешь.
- Неужели с каждым?
- Да. С вами такая, какой вы меня хотите видеть. И мне интересно, если признаться. Я такой еще не бывала. Отвернитесь, пожалуйста. Я вылезти хочу.
- Я не хочу отворачиваться, - сказал Невейзер. - Да и вы не хотите чтобы я отворачивался. Катя подумала, плывя неподвижно в воде.
- Не знаю. Все равно, пожалуй. А вы - страшноватый человек. И стала вылезать. Невейзер отвернулся.
- Почему вы решили, что я страшноват? - спрашивал он Катю, когда причалили и шли по тропинке к дому бабушки Шульц.
- Пошутила. И зря. С вами шутить опасно. Скажи вам, что боишься вас, что смерти от вас ждешь, так вы и убьете!
Невейзер даже остановился.
- Катя! Ты о чем?
- Да шучу я опять! Пойдемте.
Избушка бабушки Шульц была невероятной, похожей на терем бабы-яги, каким его изображают в сказках, только без курьих ножек: кубастый дом из бревен, одна дверь, одно окно, за дверью - темные сени, в самом доме половину места занимает печь с лежанкой, остальное пространство досталось столу, двум табуреткам и высокой железной кровати, на которую бабушка Шульц, очевидно, забиралась с помощью скамейки, - скамейка стояла тут же, да и бабушка Шульц была неподалеку: на кровати.
- Не болеете, Екатерина Андреевна? - весело спросила Катя.
- Старость - она вся болезнь, - с первого же слова задышала мудростью столетняя, большеносая и с выдающимся вперед подбородком бабушка Шульц. - Так, лежу. Отдыхаю.
- Разомнитесь, посидите с нами.
- Счас.
Бабушка Шульц слезала с кровати охотно, но медленно. Слезла.
- Вот, Екатерина Андреевна, человек из города, на свадьбу приглашенный, узнал про вас, хочет, чтобы вы ему погадали.
- Баловство!
- Виталий Федорович Невейзер, - представился Невейзер, слегка нажимая на звучание фамилии. Бабушка осталась равнодушна. Невейзер решил намекнуть прямее:
- Вы ведь из поволжских немцев?
- А то як же! - засмеялась бабушка Шульц. - Из немцив, из немцив, тока вот по иху ничего ни розумию!
- А как же вы? По-украински?
- По-русски! По-русски я! - сердито ответила бабушка Шульц.
- Я про себя ничего не хочу узнать, - сказал Невейзер. - Я вот про нее хочу узнать. И рассказал бабушке Шульц свой сон. Она слушала, кивая головой. Сказала Кате:
- Вот, получай. То же самое.
- Но ведь это фантастика! - сказал Невейзер. - Вы ей гадаете, а я, совершенно посторонний человек, вижу сон и... Этого не может быть! То есть теперь я понимаю, что может быть. Но раз у вас такие способности, помогите нам. Вы же сказали, что можно избежать. Подскажите: как?
- А зачем? Люди меня обидели, чего ради мне им помогать? - прищурилась бабушка Шульц.
Издевается она, что ли? - заглянул Невейзер в глаза старухи, но глаза были просты, без издевки, того и гляди, чайку старушка предложит.
- Чайку выпьем? - и впрямь предложила бабушка Шульц.
- А кофе? - намекнул Невейзер.
- Я тебе скажу без всякого кофе: уезжай. И ее забери. Ты староват, неказист, а все ж не дурак. Только суетишься много, сам себе не веришь.
- Какая проницательность! - с иронией сказал Невейзер.
- Тю, дурак! Чего скалишься? Она за плечами стоит, а он скалится!
- Кто? - обернулся Невейзер.
- Смерть, кто ж еще. Невейзер помолчал.
- Во-первых, - сказал он, - это и я так нагадаю. У вас тоже смерть за плечами, еще ближе! Рано или поздно смерть ко всякому приходит.
- К кому рано, а к кому поздно, - сказала бабушка Шульц глумливым голосом.
- Ко мне, хотите сказать, - рано?
- Безотлагательно! - подтвердила бабушка Шульц. И полезла на кровать, бормоча: - Бойся того, кого меньше боишься; кого меньше боишься, того и бойся!
- Замолчи! Старая карга! - закричал Невейзер и выскочил из дома.
Через минуту вышла Катя.
- И как ей жить не страшно? - задумчиво проговорила она. - Все понимает... Хотя - старость уже. Теперь ей не страшно. Раньше не понимала. А как стала понимать, стало все равно. Я тоже так хочу. Только у меня наоборот. Как ничего не понимала, и страшно не было. А стала все понимать - страшно. Но знаете, как страшно? Так, что не боязно.
- Вас прибить кто-то собирается, а вам все смехотушечки, - сердито сказал Невейзер.
- Да и вас тоже, она зря говорить не будет. Вам уехать надо. Уедете?
- Посмотрим.
- Я серьезно спрашиваю.
- Не уеду.
- Ну вот. А меня спрашиваете, почему не уезжаю.
- Я-то из-за вас не уеду.
- Вы что, убийство хотите предотвратить? Ну-ну.
- Слушай, Катя. Можно я тебя на ты?
- Конечно.
- Мы с тобой не сошли с ума? Какое убийство? Кто? За что? Психоз это!
- Психоз, - согласилась Катя. - И сон - психоз. И бабушка Шульц.
- Сон! Мало ли... Плыли обратно молча.