6.
Роупера передернуло.
- Все как тогда, - сказал он, задумчиво разглядывая валявшиеся на полу остатки портновских стараний и претензий на принадлежность к Харроу. Хильер понимал, что сейчас вспомнилось Роуперу. - Никогда не переведутся желающие превратить мир в мясорубку. Он говорил не об Алане. На мальчика Роупер поглядывал удивленно и чуть ли не с симпатией.
- Выйди на свежий воздух, - посоветовал Хильер Алану. - Поблагодарить тебя мы еще успеем. Пока что ограничусь простым "спасибо". Выйди, глотни свежего воздуха.
Алан кивнул - улучив момент, между бесплодными спазмами, - и подошел к двери. Бросив курящийся "Айкен" на койку, он вытер руки, будто касался не орудия убийства, а самого убитого. Алан отворил дверь, и они услышали пьяное пение и звон разбиваемых бокалов.
- Нам нельзя терять ни минуты, - сказал Хильер, когда дверь за Аланом закрылась.
- Нам? Что значит "нам"? Я тут ни при чем.
- Неужели? А кто мне голову морочил? Страстотерпец, розы! - а, оказывается, дело совсем в другом. Что это еще за история с министрами? Ладно, и без тебя все выясню. А пока помоги стянуть с него брюки.
- Значит, он выдавал себя за стюарда? - спросил Роупер, не двигаясь с места.-Поди догадайся… Вот так: тебе приветливо улыбаются, прислуживают, перед тобой расшаркиваются, а на самом деле только и ждут, как бы всадить в тебя пулю. Ик-ик, - это Хильер обнажил левое плечо Риста. - Бррр, - Роупер поморщился, - какого черта… ик-ик-ик… ты это делаешь?
- Я выхожу из игры. Все, кончено. Навсегда. - Он вынул из кармана перочинный нож, глубоко воткнул его в безучастное плечо Риста и вырезал букву S. Затем разжег бразильскую сигару - первую из посмертных! - и блаженно затянулся.
- Не оскверняй труп. Requiescat in pace. Он уже за все заплатил.
- Не совсем. - Хильер несколько раз глубоко затянулся, пока на кончике сигары не заалел раскаленный уголек. - Не совсем то, что требуется, но сойдет.
К еще не выветрившемуся запаху копченого бекона приметался еще более сильный мясной аромат.
- Да на кой дьявол… ик-ик!..
- Вечером, когда мы окажемся в нашей L-образной каюте, ты сам все поймешь.
- Никуда я не поеду. Какого рожна мне ехать! А ты-то, ты-то куда собрался? Хильер промолчал.
- Да, я не подумал… Как-то не до того было…- Сигара чуть тлела. - Господи, нет… Получается, мы с тобой оба изгнанники. - Он глубоко затянулся и стал по-дирижерски ритмично выпускать дым.
- Нет, я - дома, - сказал Роупер. - Я живу здесь, в Советском Союзе. Почему это я изгнанник? - Он закашлялся от табачного дыма с привкусом жженого мяса. - А вот тебе действительно не позавидуешь.
Хильер взглянул на себя сверху, с деревянного потолка - вот он, в ворованной советской милицейской форме, выжигающий "S" на трупе с обезображенным лицом; его уже поджидают в Саутгемптоне и в лондонском аэропорту - пальчик-то по назначению не прибыл.
- Дом там, где пылятся твои вещи, - проговорил Роупер, - где приходится шарить по ящикам в поисках чего-то нужного, где официант в соседнем кафе здоровается с тобой по имени. И, конечно же, где тебя ждет работа.
- И женщина. Жена или дочь, а то и обе вместе.
- Нет, это я из своей жизни вычеркнул. Я хочу сказать - в том, прежнем смысле. В нашем институте работают симпатичные девчата. Мы иногда устраиваем вечеринки, выпиваем, танцуем. Больше мне ничего не надо.
Хильер закончил прижигание и сдунул обожженные обрезки кожи и волоски. Кряхтя от натуги, он, без помощи со стороны Роупера, с отвращением натянул брюки на Риста и защелкнул подтяжки.
- Плащ пригодится, - сказал Хильер.
- Мало того, что осквернил труп, еще и раздел его. Грязная, однако, у тебя работа, Хильер. Не то что моя.
- Посмотрим-ка…- Хильер вынул из внутреннего кармана Риста туго набитый бумажник. Он подумал, что, в конце концов, имеет на это право. Фунты, его собственные доллары, рубли. - Гляди: рубли, - показал он Роуперу. - Кстати, не надо надеяться, будто дома ты в безопасности. Откуда у тебя уверенность, что Рист не работал на Советы так же, как работал на ублюдков, которых я называл своими друзьями? Ученый-перебежчик застрелен в тот день, когда к причалу пришвартован британский корабль. Последнее время ты читаешь Библию. Может быть, они почувствовали, что ты собираешься вернуться в лоно церкви.
- Никогда! Какая чушь!
- Кто может поручиться за будущее? Да просто за завтрашний день? Кто, например, ожидал от меня раскаяния!
- Мне, по крайней мере, было за тебя стыдно, - сказал Роупер.
- Может быть, через пару дней и ты замараешь свое строго научное мировоззрение христианскими сантиментами. Или с формулами под мышкой сбежишь из России, чтобы приложиться к туфле римского папы.
- Послушай, - вскипел Роупер, - подозревать можно кого угодно и в чем угодно. Ты понял? Я ничем не отличаюсь от тех алкашей. Да, с этим приходится мириться, но тоже самое происходит повсюду. И твоя паршивая Англия не исключение. Кстати, то, что он говорил, - Роупер кивнул на Риста - обезображенного, изрезанного, обчищенного, - сущая правда. Когда я еще был в Англии, этот ублюдок по-настоящему за мной охотился. Здесь он не врал. Что же касается того, что я слишком стар и лишен диплома, то это, конечно, чушь, но про ублюдка он не врал. А теперь я пойду к себе в номер и хорошенько высплюсь. Наверное, придется принять пару таблеток. Я жив, здоров, и это главное.
- Еще немного, и о тебе можно было бы сказать нечто прямо противоположное.
- О тебе тоже. - Роупер улыбнулся, впервые за весь вечер. - Бедняга Хильер. Ну и попал ты в переплет! На вот, держи, может, пригодится. Всех там сразишь одним ударом. - Роупер достал из внутреннего кармана пачку измятых листов, испещренных синими каракулями. - Глава, над которой я сейчас работаю. Но теперь я уже вряд ли продолжу эту затею с мемуарами. Они свою роль выполнили: пока писал, многое для себя уяснил. Не знаю, куда ты направишься, но чтением на дорогу я тебя обеспечил. Кстати, куда ты все-таки двинешься?
- Сначала в Стамбул, а потом посмотрим. К тому же мне надо там кое с кем увидеться. - Хильер взял рукописи. - Так и норовишь подсунуть мне какое-нибудь чтиво! Я тоже мог бы дать тебе кое-что почитать, я ведь привез для тебя письма. Но все это уже из другой жизни. Ладно, нам надо побыстрее сматываться.
- Здорово, что повидались. Столько лет прошло… Знаешь, при желании ты мог бы…- Роупер замялся, - остаться здесь. Думаю, тебе бы нашли применение.
- Нет, все кончено. Я выхожу из игры. Мне разонравилась новейшая история.
- Есть в ней и кое-что интересное. - Роупер кивнул на потолок. - Скажем, космонавтика. Мы вот-вот доберемся до Луны.
- До этой пустой позеленевшей сырной головки? Скатертью дорога!
Дверь распахнулась, и вбежал Алан, с лицом, напоминавшим Луну в представлении Хильера.
- Там ползает что-то хрипучее! Прямо за мной карабкалось.
Роупер схватил с койки "Айкен".
- Твой друг решил удалиться от дел, - сказал он Алану, - так что теперь моя очередь действовать.
Он смело шагнул в ночь, пропитанную ароматами - нет, не новейшей истории, а не обсохших после дождя цветов.
Хильер взглянул на Алана. Еще недавно бесившее его нахальное отродье сейчас вызывало жалость и даже любовь - отсвет другой любви. Может, по-отцовски обнять его, приголубить?
- Я догадываюсь, что там ползает, - сказал Хильер. - Не бойся. Да, втянул я тебя в историю… Наверное, когда садился на корабль в Саутгемптоне, тебе такое и присниться не могло. Я готов извиниться.
- В голове не укладывается… Просто в голове не укладывается…
Хильер помрачнел, представив себе Теодореску, с вожделением разглядывающего мальчика.
- Ты не устоял перед соблазном этого мира. - Хильера передернуло, когда он вообразил, как похотливо сопящая туша Теодореску покрывает хрупкое юное тело.-Должно быть, тебе ужасно хотелось заполучить этот пистолет.
- Клянусь, я не знал, что он ваш. Я просто собирался ее припугнуть.
- В переполненном обеденном зале?
- Нет, я надеялся улучить момент, когда она останется одна. Все это было так глупо… так глупо… Алан всхлипнул. Хильер обнял его за плечи.
- Я позабочусь о тебе. Теперь я за вас отвечаю. За обоих.
Снаружи послышался голос Роупера. Приговаривая на своем ломаном русском, он, похоже, кого-то волочил по траве, Хильер поспешил на помощь. Это был недобитый Ристом комитетчик. Его слипшиеся от крови, засохшие волосы напоминали ермолку. К мокрому мундиру прилипло несколько розовых лепестков.
- Eschoodin , - проговорил Роупер тяжело дыша. Морщась от боли, ничего не понимающий комитетчик обводил Их мутным взором. Челюсть у него отвисла. Он напоминал продавца, незаслуженно обвиненного в обмане покупателя. Что касается лица Риста, то оно еще было наполовину узнаваемо. От этой половины следовало избавиться. Может, поручить Роуперу? Хильеру требовался обезображенный до неузнаваемости человек с выжженным тавром. Комитетчика тянуло на пол.
- Бегите, - сказал Роупер. - Я обо всем позабочусь. Да, Верещагину с Васнецовым теперь не позавидуешь! Тоже мне гэбэшники - пьяны в стельку! Ох, и достанется им за эту бойню! А я вас прикрою. В конце концов, англичанин я или нет? Мы им еще покажем!
- Ну, что я говорил! - воскликнул Хильер.-Передо мною снова старина Роупер.
- Минутная слабость. Кто из нас без греха? Тут на симпозиум один тип приехал, так он утверждает, что москвич не стоит и подметки украинца. Ладно, давайте-ка за дело.