- А ты видел это окно, ну, стенку бассейна? - Управляющий указал подбородком на расшибленное Макканном стекло; я не стал оборачиваться, но согласно мотнул головой. - Это окошко, оно одно тянет на двадцать косых.
- Да пусть хоть на тридцать! - проорал я и глупо, истерически хохотнул. - А за все вместе пусть пятьдесят, хватит вам пятидесяти?
Управляющий явно выбирал - то ли плюнуть мне в рожу, то ли просто покачать головой и уйти, оставив нас этим гориллам на растерзание, но я шагнул вперед, осторожно, чтобы вышибалы не поняли меня превратно, вытянул руку и продемонстрировал ему свои сокровища. Управляющий присмотрелся, скептически покачал головой, выхватил карточки из моих пальцев и направился куда-то за стойку, в служебные помещения. "Чтоб они стояли и не шевелились", - бросил он на ходу. Вышибалы чуть расслабились, теперь они не делали никаких угрожающих движений, а просто стояли, внимательно на нас поглядывая. Я неожиданно понял, что чувствует умирающий зверь, окруженный ждущими своего часа стервятниками.
- Да чего там тянуть, - прошептал Макканн уголком рта, - давай уж сразу со всем и покончим.
Краем глаза заметив, что пролетарский герой чуть качнулся вперед, я судорожно взвизгнул и схватил его за плечо; вышибалы снова насторожились.
- Господи, Макканн, - взмолился я, - да не делай ты пока ничего! Подожди минутку, пожалуйста!
Макканн покачал головой и хищно взрыкнул, но и только. Из двери за стойкой бара доносился голос управляющего.
Время ползло с черепашьей медлительностью. Все так же шипела вода, четырехдольный ритм искалеченного вентилятора вытягивал секунды, как кишки из вспоротого брюха. Ковер под нашими ногами все более походил на болото. Вышибалы беспокойно переминались с ноги на ногу.
И наконец из двери за стойкой показалась плюгавая фигурка с сигарой.
Мое сердце колотилось в такт павшему вентилятору, сотрясая меня с головы до ног; думаю, его грохот можно было услышать даже на улице. За эти немногие минуты управляющий весь побледнел и как-то сник; в одной его руке были мои карточки, в другой - амексовский ваучер.
По мне прокатилась волна облегчения, острого, как оргазм.
- Мистер Уэйр? - сказал управляющий и откашлялся; я кивнул. - Не могли бы вы и ваш… друг пройти со мной?
У меня едва не подкосились ноги. Мне хотелось разрыдаться. Макканн недоуменно переводил глаза с управляющего на меня и обратно. Один из вышибал повернулся к управляющему. Коротышка с сигарой пожал плечами и кивнул в мою сторону.
- Вот этот, который здесь, парень, он может купить весь этот долбаный клуб. - Его голос звучал устало, почти скорбно. - По любой из своих карточек.
Макканн уронил розочку и уставился на меня. У него отпала челюсть.
- Так как мы там договаривались? Пятьдесят тысяч?
Управляющий раздумчиво закусил сигару, а затем торжественно изрек:
- Плюс НДС.
Я хотел было побазарить, но не стал. Вышибала, получивший столом в яйца, успел уже оклематься; он стоял рядом со мной и смотрел, как я заполняю на стойке ваучер, внимательно перепроверяя все цифры. Господи, да мне в жизни не приходилось вписывать в эти бумажки такую сумму.
- Просто поразительно, - сказал вышибала, промокая салфеткой небольшую ссадину на лбу. - У меня же есть все ваши альбомы, вы можете такое представить?
- Неужели? - пробормотал я, перечитывая ваучер.
- Точно. И я ходил на все ваши концерты в "Аполло", и на тот в "Барроулэндз", помните? - Я кивнул. - И на те два в "Ашер-Холле", это в семьдесят девятом, верно?
- Мне кажется, в восьмидесятом.
- Точно, - радостно кивнул верзила. - Здорово вы, ребята, работали, я всегда так думал. А вы сами так и вообще, ведь это вы писали все песни, верно?
- Часть их, - сказал я, подписываясь под ваучером на пятьдесят семь с половиной косых, и скосился направо. Макканн сидел у стойки, одна из официанток заботливо заклеивала его башку пластырем. Он смотрел на меня с каким-то не совсем понятным выражением.
- Да нет, - настаивал вышибала, - это вы их все сочиняли, верно? А все остальные, их имена были там так, для понта, верно?
- Ну, в общем-то, - промямлил я, не вдаваясь в уточнения.
- Ой, подождите секунду, я сейчас, - вскинулся вышибала и куда-то убежал; судя по лицу и голосу, его озарила некая блестящая идея. Управляющий изучал мой ваучер едва ли не внимательнее, чем я его заполнял. Люди из "Амекса" дали ему название и адрес адвокатской конторы, куда они пересылают все мои финансовые документы, я повторил эти данные наизусть, однако коротышка все еще в чем-то сомневался!
Вышибала вернулся с пластинкой. Нашей. В некотором роде. Это были "Золотники", жутко окрещенное собрание номеров, выкинутых при окончательном составлении альбомов, да не совсем удачных версий некоторых синглов, выпущенное "Эй-ар-си" уже после распада группы. Хреновая, доложу вам, пластинка; если на ней и было что-то пристойное, так только сверхбыстрый припанкованный вариант "Хайратого любовника из Ливерпуля", мы записали его во время парижских гастролей, в пьяном состоянии и сугубо для хохмы. Я сразу же во всеуслышание заявил, что не имею ко всему этому безобразию ни малейшего отношения, и до сих пор цапаюсь с Риком Тамбером (особенно насчет названия, "Золотники", это ж надо такое придумать).
- Мистер Уэйрд, вы подпишете мне ее, ладно? - Вышибала светился чистым мальчишеским энтузиазмом.
- Конечно, - вздохнул я.
Макканн набрался наглости заказать себе на посошок; теперь он шумно хлебал пиво и метал в мою сторону мрачные взгляды. Вся моя недавняя эйфория, радость, что меня не превратят в тихо поскуливающий мешок дробленых костей, куда-то испарилась. Дружелюбный вышибала сравнил мою физиономию с давним портретом на конверте и радостно улыбнулся.
- Ну да, конечно же, это вы. Потрясающе! Вы тут у нас проездом, да?
- Да. - Я поднялся с табуретки и вернул управляющему его авторучку; он поместил ее в один внутренний карман с аккуратно сложенным ваучером.
- Да. - Вышибала стал вдруг дико серьезным. - Мистер Уэйрд, знаете, я ведь очень сочувствовал. Узнать, что…
- Да, понимаю. - (Нехорошо обрывать человека на полуслове, но слушать такое было просто невыносимо. ) - Но я не люблю об этом говорить… вы уж извините.
Я пожал плечами и опустил очи долу; он похлопал меня по плечу:
- Ничего, мистер Уэйрд, я все понимаю.
Голос вышибалы звучал совершенно искренне. "Господи, - подумал я. - Шесть лет, прошло уже целых шесть лет, а люди продолжают обсуждать, словно все это случилось на прошлой неделе".
Я одарил своего былого поклонника бледным подобием улыбки, подошел к Макканну:
- Ну, как ты там? Пойдем?
Макканн кивнул и допил пиво. Мы еще раз принесли свои извинения, пожали вышибалам руки (никто из них не получил серьезных повреждений, зато каждый из них получил по пять сотен) и направились к выходу.
С неба валилась какая-то мокрая мерзость; за всю дорогу до Уэст-Найл-стрит, где я поймал такси, ни один из нас не проронил ни слова.
- А ты что, действительно тот, что они говорят? - спросил Макканн, стоя перед услужливо распахнутой мною дверцей. Его маленькие серые глаза сверлили меня в упор. На его лице темнели остатки подсохшей крови.
- Да. - Я посмотрел на темную, блестящую мостовую, а затем снова ему в глаза. - Да, тот самый.
Макканн кивнул, повернулся и побрел прочь.
Я стоял, держась за холодную ручку распахнутой дверцы, и смотрел на медленно удаляющуюся спину. Порывистый ветер бросал в яркие прямоугольники витрин мокрую, взвихренную крупу. Над черным зеркалом мостовой плыли огоньки фар и стоп-сигналов, под уличными фонарями широкими воронками завивался выхваченный оранжевым светом снег.
- Эй, Джимми , - окликнул меня водитель, - едешь ты там или нет? Холодно.
Я взглянул на него, смутное белое пятно в темноте кабины.
- Да.
Я сел в машину и хлопнул дверцей.
Глава 10
Ведь и захочешь что-нибудь отдать, так не получится. Чтобы доказать это, Психанутый Дейви попробовал как-то отдать свой "роллс-ройс".
Дело было накануне Трехтрубного тура (о чем я, собственно, тогда не знал). Мы только что свернули с шоссе и пробирались теперь тенистыми проселками к особняку Дейви, располагавшемуся в окрестностях Мейдстона. На дворе стояло жаркое лето… ну да, восьмидесятого. На следующей неделе мы улетали в Штаты, чтобы провести первый этап нашего мирового турне. Все последнее время мы с Дейви просидели в лондонском Ист-Энде, а конкретнее - в Степни, в арендованном нами складе, где устрашающая армия рабочих и техников накладывала последние мазки на сценическое оборудование, придуманное и изготовленное специально для этого турне, в том числе и на Великую Противоточную Дымовую Завесу.
Предыдущим вечером мы провели заключительное испытание этой хрени, и все работало на большой: и сама Завеса, и освещение, и лазеры, и магниевые заряды, и дымовые шашки - в общем, все. Еще мы приобрели новую акустическую систему, настолько громкую, что даже Уэс приутих. Я всем тогда рассказывал, что нашу старую купила одна абердинская компания для своей каменоломни; они направляют ее на гранитный утес и гоняют SexPistols на максимальной громкости: и дешевле динамита, и эффективнее.
Если вы видели тот наш комплект в работе, "Завесу" и все прочее, мне нет нужды объяснять вам, как это было здорово, а если не видели, значит, и не увидите. Все это хозяйство демонтировали и никогда больше не использовали после одной жаркой, душной ночи, случившейся в Майами месяцем позже.